Аннотация: Огромный серый город однажды окрашивается алой кровью. Двенадцатилетняя Джинджер и ее младший брат становятся свидетелями его падения.
Предупреждение: смерть персонажей, насилие, секс с несовершеннолетними
Джинджер помнила все подробности.
Что-то просто не давало ей забыть.
Все эти сны, хотя большинство людей назвало бы их кошмарами.
Каждый раз, стоило ей заснуть, ей снился один и тот же день: 5 сентября.
читать дальше
23:26.
Джинджер это точно знала: она отсчитывала минуты после звонка, что подавался ровно в одиннадцать. Под боком, согревая, лежал братишка, его давно уже сморил сон, но девочка упорно не желала ложиться, пока не вернутся родители. Они сильно опаздывали каждый раз, возвращаясь с работы. Но сегодня их не было дольше обычного. Фабрика закрывалась в половину одиннадцатого, и до звонка всем необходимо было добраться до дома. После выходить на улицу строжайше запрещено: по ночам улицы мыли кислотой, чтобы уничтожить мусор, что копился в течение дня.
В прошлом веке все свалки планеты оказались заполнены до отказа, и в скором времени сами города стали превращаться в огромные кучи мусора. Правительство сначала пыталось выбрасывать отходы в космос, но вмешались имперские защитники природы, которые запретили им так поступать, под угрозой обратиться к вышестоящим правительственным чинам, а то и к самой Королеве. Наместник постарался избежать конфликтной ситуации, и был придуман другой способ: весь мусор растворять в кислоте.
То, что вся земля оказалась отравлена, и планета стала превращаться в пустыню, защитников природы ничуть не волновало. Зато космос был чист.
Более оптимального способа избавляться от мусора так и не нашли, а потом и не искали, когда открылось, что биосфере уже не суждено восстановиться. Улицы и дома продолжали поливать кислотой, разрабатывая программу переселения на другую планету.
Но для Джинджер это не имело никакого значения, она не ждала спасительного корабля, что увезет ее в лучший мир, она лишь терла глаза и внимательно вглядывалась в конец улицы, откуда должны были появиться родители с обедом.
Семья Джинджер принимала пищу один раз в день – они называли это обедом, - лепешка из муки и воды на каждого члена семьи и по маленькой жестяной баночке с дистиллированной водой с витаминами. Сегодня ни Джинджер, ни ее брат еще не ели, с завистью оглядываясь на соседей по комнате, которым повезло работать на стекольном заводе неподалеку, и они приходили домой раньше их родителей. В бедных районах в комнате, по стандарту, жило три семьи, независимо от их количества. В их комнате было, кроме семьи Джинджер, еще пять человек.
Все пространство было разделено на зоны, разделенные коробками с вещами, и каждый старался невзначай подвинусь «стену», чтобы получить себе несколько лишних сантиметров, которые были совсем не лишними. Под кривым потолком качалась от сквозняков тусклая лампочка, освещающая стены, покрашенные грязно-серой краской. Пол был когда-то таким же серым, но теперь покрылся слоем грязи и песка, который регулярно надувало ветром из окна, либо он приносился на ботинках.
- Ты, маленькая ***! Закрыла немедленно это *** окно! Мне надоело вытряхивать *** песок из своей постели! И если хоть капля *** дождя попадет в комнату, на улицу выкину, ***!
От крика мальчик проснулся, а его сестра поспешила выполнить приказ раздраженного и, видимо пьяного, соседа.
Чего в их мире было предостаточно, так это синтетического пойла, что почти задаром раздавали на каждом углу. Ходили слухи, что его делали из переработанного мусора. Готовить из отходов еду, никто не умел, иначе бы она стоила так же дешево, как алкоголь.
- Джи, уже утро? Я голоден, – малыш протянул к старшей сестре тощие руки.
Они взяла его ладошки в свои, но мальчик разочарованно вырвал их у сестры: он надеялся получить долгожданный обед, но Джинджер нечего ему было дать.
- Спи, мама с папой еще не вернулись. Я тебя разбужу к обеду. Обещаю.
Ее брат ничего не ответил, заторможено кивнул и снова впал в полудрему, свернувшись клубочком на тонком матрасе.
Джинджер не осмелилась открывать окно, и внимательно всматривалась в конец улицы сквозь мутное стекло специального состава, не плавящееся от кислоты.
Спустя ровно пять минут по стеклу застучал смертоносный дождь, и Джинджер поняла: мама с папой уже не придут.
***
Когда девочка проснулась утром, брат все еще спал рядом с ней. У соседней стены сидела женщина с маленьким ребенком, но больше никого в комнате не было.
Джи порылась в одной из коробок и вытащила темно-зеленую сумку на длинной ручке. Покидала в нее, не особо разбираясь, какой-то хлам из той же коробки и перекинула через плечо. За окном светало. Джинджер поднялась, и, немного пошатываясь, вышла на улицу.
Она шла по гладкой узкой улочке. С утра еще было чисто, но дождь смыл не только отходы жизнедеятельности и разный мусор, но и плакаты, рекламу, которые теперь надо было заново развешивать по городу.
Джинджер рассчитывала на эту работу, но едва не опоздала, большинство макулатуры уже раздали, но она успела выхватить стопку каких-то плакатов. Поставив закорючку в большой толстой тетради, она вышла на улицы чистого города.
Высокие дома из стали и стекла, казалось, упирались в серое небо, а верхние этажи терялись где-то в облаках. Все вокруг было серого цвета, и Джинджер казалось, что и сама она серая: что у нее серая кожа, волосы, глаза. Иногда ей казалось, что и душа у нее серая. Такая же, как небо в узких просветах между домами, которое можно было увидеть, задрав голову высоко вверх.
Стопка плакатов быстро закончилась и лишь только на последнем наклеенном листе бумаги Джинджер поняла, что на нем было изображено: это было солнце.
Большое пятно с нелепыми отростками, солнце было похоже на амебу, только ярко-желтого цвета. Девочка недоверчиво рассматривала плакат, после внезапной догадки и все остальное стало понято: вот эта зеленая масса, наверно, трава, а голубое над ней – это небо. Белые плевки на небе – это те же облака, только добрые, без кислоты. Единственное, что Джинджер узнала сразу, так это большую ракету посередине этого несуразного пейзажа. Джи не ходила в школу, но, даже не умея читать, она поняла, что хотели сказать авторы плаката – надежда на новый мир.
Получив за свою работу вознаграждение, Джинджер отправилась к стекольному заводу. Полученных денег не хватило бы даже на половину лепешки.
На улицах ей в основном встречались дети разного возраста и старики, так как взрослые все были на работе. Но и они встречались девочке: это были либо бездомные, ожидающие свою смерть, либо безработные, по той или иной причине шатающиеся по улицам.
На заводе работы для нее не нашлось, поэтому девочка отправилась на фабрику, где раньше работали ее мама с папой.
Фабрика по переработке отходов производила кислоту, которой мыли города. Такие фабрики приносили дополнительный ущерб окружающие среде и буквально разъедали все вокруг. Там мог пойти дождь даже днем. ФПО находилась за чертой города и поставляла кислоту в десятки близлежащих городов.
Там Джинджер отправили на минус второй этаж, где делали большие бочки, для транспортировки кислоты.
В половину одиннадцатого Джи отправилась домой, неся в сумке два обеда и даже немного денег, что остались после покупки. Она была довольна и даже немного улыбалась. Проходя мимо одного из пустующих сейчас складов, Джи услышала странное бормотание, стоны и, кажется, всхлипы. Она очень хотела пройти мимо, но ноги сами принесли ее к полуоткрытым дверям. Заглянула внутрь.
В помещении было темно, но где-то под потолком был источник света, освещавший маленький кусок пола. Плач доносился из противоположного угла. Джинджер к своему удивлению не чувствовала страха, поэтому все же решила узнать, что случилось. Осторожно и как можно тише ступая, девочка направилась к источнику звука, аккуратно избегая светлых мест, и готовая в любой момент убежать прочь.
Вскоре она смогла различить сидящий на полу человеческий силуэт: это была полностью обнаженная женщина, с грязными, спутанными волосами. Она плакала, спрятав лицо в ладонях.
Джинджер позабыла про осторожность подбежала к несчастной.
- С вами все в порядке?
Вблизи она сумела увидеть, что все тело было в синяках, а кое-где даже виднелась засохшая кровь. Ее сердце сжалось от жалости, и она осторожно прикоснулась к плечу женщины.
Та замерла, моментально перестав всхлипывать, и отняла руки от лица.
Джинджер в ужасе расширила глаза, глядя на свою мать.
***
Вафля проснулся ближе к полудню. Равнодушно отметив отсутствие сестры, он перевернулся на другой бок и уставился на женщину напротив. Она нигде не работала, так как сидела с грудным ребенком, круглые сутки не выходя из помещения.
- Вижу, ты проснулся. Открой окно, - мальчик не пошевелился.
Он был ужасно голоден и не мог ни о чем думать. Вафля смутно помнил, что когда-то мог еще испытывать эмоции: он радовался, печалился, злился. Но сейчас ему было все равно. Он расслабленно откинулся на спину и уставился в потолок.
Со стороны женщины раздался раздраженный вздох, потом шаги. Соседка, оставив младенца, пошла сама открывать окно.
Ей было безумно жаль этого ребенка, но тем не менее она не собиралась что-либо для него делать. У нее было о ком позаботиться.
Вафля пролежал, не меняя позы, весь день, и лишь после звонка, поднялся и осмотрел комнату: старая женщина со своей дочерью обедают, мужчина пил мутноватую жидкость, сидя рядом с женой, которая кормила грудью своего малыша. Джинджер не было.
Вафля попытался подняться на ноги, но не смог этого сделать, и как был, на четвереньках подполз к окну. Ему стало страшно, что сестра тоже не вернется. Сердце начало бешено колотиться, а дыхание срываться: любовь к сестре была сильнее голода.
Неосознанно он начал отсчитывать секунды, а потом и минуты с момента подачи звонка, всматриваясь в конец улицы.
- Закрыл окно, ***! – раздался пьяный рык с другого конца комнаты, но Вафля проигнорировал его.
Раздались тяжелые шаги за спиной, но мальчик уже сорвался с места и выбежал прочь из комнаты.
«Искать! Найти! Джинджер, где ты?» - бились в голове отчаянные мысли.
Он выскочил на улицу и задохнулся от воздуха. Над головой раздавался какой-то гул, ноги подкосились, и силы, так неожиданно появившиеся из ниоткуда, пропали. На глазах появилась пелена, которую Вафля никак не мог сморгнуть. Отчаянно протерев глаза, мальчик вернул себе четкость зрения и замер.
В конце улицы ему почудилось движение.
Вскочив на ноги, он ринулся туда, постоянно спотыкаясь и грозясь запутаться в собственных ногах. Через десяток метров он все же упал. Силы то появлялись, то покидали его вновь.
- Вафля!
Мальчик резко вскинул голову и радостно закричал:
- Джи!
Сестра поддерживала какого-то человека, обнимая его, или ее, за талию. Она грозно сдвинула брови и послала брата немедленно вернуться домой под крышу.
Вафля словно не слышал ее, он подбежал и обнял Джинджер.
- Скорее, не стой столбом, пойдемте в дом, - донеслись до него слова сестры.
И он, счастливый, что не остался один, помог Джи довести женщину, оказавшуюся их матерью, до комнаты и усадить на матрас.
Окно было уже закрыто, а соседи сидели каждый в своем углу. Все поглядывали на грязную, закутанную в серую простыню женщину, но никто не осмелился подойти и узнать, все и в порядке. Лишь испуганно смотрели.
Джинджер деловито усадила брата с одного края, вручив ему обед, а сама подсела к матери и, осторожно погладив по плечу, попыталась напоить ее водой. Женщина больше не плакала, только страшно смотрела в одну точку и не реагировала ни на какие вопросы.
Там, на складе, она позволила поднять себя и добровольно шла вслед за дочерью, но стоило отпустить ее, она останавливалась на одном месте. Джи подавила в себе слезы и панику, лишь заботливо погладила мать по волосам и, раздвинув баночкой губы, влила жидкость в рот. Женщина послушно все проглотила. Жевала кусочки еды, что дочь клала ей в рот, но ни на кого не смотрела и не отвечала на вопросы, что задавали ей обеспокоенные дети.
После обеда Вафля окончательно ожил и переполз к матери с другого бока. Так и не добившись от нее какой-либо реакции, брат с сестрой уложили ее на матрас и, обняв с обеих сторон, заснули.
***
Вся их комната проснулась от пронзительного крика.
Вафля скатился на пол и испуганно смотрел, как Джинджер пыталась справиться с их матерью, метающейся по матрасу. Она громко кричала, закатывая глаза, ее тело выгибало в страшных судорогах и руки, подобно огромным паукам, судорожно ощупывали поверхность матраса, пока не наткнулись на девочку. Женщина до боли вцепилась в плечи Джи, вряд ли осознавая что-либо, и та не выдержала и тоже закричала.
Ее сводил с ума этот мир, это серое небо, извергающее из себя ненавистный дождь, что барабанил в окна, эта комната, полная равнодушия, и эта женщина, посмевшая родить ее и подарить жизнь. Не выдержав напряжения, Джинджер сорвалась. Она могла проклинать себя сколько угодно раз, но ничего не могло изменить того, что она оставалась лишь маленькой девочкой, которая была не готова к тому, что приготовила для нее судьба.
От шума проснулся ребенок и сразу же присоединился к общему ору.
Лишь заслышав детский плачь, мать Вафли и Джи моментально замолкла и застыла, все еще сжимая в совсем не нежных объятьях свою дочь. Джинджер лишь немного притихла, но не перестала всхлипывать. Вафля трясущимися руками попытался освободить свою сестру, и это у него получилось: мама послушно разжала руки, спокойно повернулась на бок и снова заснула, как ни в чем не бывало. Мальчик обнял сестру:
- Мне страшно, - послышался тихий шепот, от которого Джинджер сразу успокоилась.
Она глубоко вдохнула.
Джи не может быть слабой, не имеет права. У нее есть цель в жизни. Есть путь, что она себе выбрала уже давно. Он прост, и поэтому очень сложен, почти неисполним, но этого достаточно, чтобы продолжать жить.
На выдохе Джинджер окончательно успокоилась и обняла брата в ответ.
С утра Вафля остался присматривать за матерью, а Джи ушла на работу. Она боялась возвращаться на фабрику, поэтому сразу отправилась за плакатами и, выполнив эту нехитрую работу, решила снова попытать счастья на стекольном заводе. Ей все же хотелось работать поближе к дому, в сложившейся ситуации это было обязательной потребностью.
Весь нижний этаж был полон людей, с трудом проложив себе путь к окошку администратора, Джинджер лишь услышала, что для нее работы нет.
Не скрывая разочарования, она уступила место тучной женщине и отошла к стене.
- Хей, малышка, ищешь работу?
К ней подошел молодой парень с растрепанными темными волосами. Он широко улыбался и смотрел на Джинджер веселым и открытым взглядом: ей казалось, что его окружает какое-то сияние, так сильно он выделялся из серой толпы.
Она была так очарована им, что не смогла промолвить не слова и только кивнула.
- Мне нужна помощница. Особенно такая смышленая как ты, - он подмигнул ей и направился к администратору, расталкивая всех на своем пути.
Джи проводила его восхищенным взглядом: если этот парень поможет ей с работой, она сделает все, чтобы отблагодарить его. А спаситель тем временем, горячо поспорив с работником завода, уже возвращался к ней с пачкой бумаг.
- Вот, я не знаю твоего имени, впишешь его сама сюда. Здесь подпишешь и после работы занесешь в отдел кадров, - он сунул стопку Джи в руки и, сияя, произнес: - Поздравляю с приемом на работу, малышка. Меня зовут Рима, я твой начальник. Тебе сколько лет-то?
- Двенадцать, - еле слышно пробормотала девочка. Рима каким-то образом ее услышал и пошел к лестнице, рассуждая, куда бы устроить ее работать, то и дело оборачиваясь, чтобы убедиться, что его юная помощница не отстает.
***
Рима оказался действительно веселым и легким человеком. Он был начальником целого отдела и не имел сильной нужды в деньгах. Он был сыт, хорошо одет и от него приятно пахло. Он окружил Джинджер непривычной для нее заботой: лично привел в отдел, где ей предстояло работать, и познакомил со всеми. Там работали одни лишь женщины и девочки-подростки: они сидели рядами за швейными машинками.
- Это же стекольный завод, - Джи удивленно оглядывалась по сторонам, а ее спутник засмеялся.
- Конечно. Эта ткань из стекла, - он выхватил из стопки прозрачный плащ и накинул его Джинджер на плечи. – Так как это стекольный завод, такую ткань можно произвести только у нас! Специальный состав: и сама не плавится под кислотой и защищается кожу от ожогов!
- Круто! – воскликнула девочка, ощупывая плащ. Он был очень гладким и плотным на ощупь. И так совпало, что он подошел Джи по размеру. Накинув на голову капюшон, она весело посмотрела на Риму и улыбнулась.
Глядя на него, ей очень хотелось улыбаться, казалось, что ей передается жизнерадостность ее начальника с каждым взглядом и касанием.
Он внимательно на нее посмотрел, на мгновение его лицо приняло серьезное выражение, но в следующий миг ее начальник вновь забавно скривил лицо, изображая задумчивость.
- А тебе идет. Дарю! Считай это подарком в честь твоего первого рабочего дня! Это пятое сентября войдет в историю!
Джинджер хотела поблагодарить, но Рима уже повернулся к ней спиной. Она не заметила его взгляда, а если бы заметила, то вряд ли бы придала этому какое-либо значение.
После того, как Джи посадили за швейную машинку и объяснили принцип работы, Рима больше не подходил к ней и даже не смотрел в ее сторону. Как она не старалась поймать его взгляд, он лишь стремительно пробегал между рядов, ни на кого не глядя.
Через некоторое время она оставила эти попытки и полностью погрузилась в работу. Плащ она сняла и спрятала в сумку.
В конце дня Джинджер вспомнила про бумаги, и это послужило отличным поводом вновь встретиться с Римой.
- Что же ты так тихо говоришь! Повтори еще раз, не стесняйся меня.
- Я писать не умею, - повторила Джи чуть громче.
- Совсем? – он удивленно на нее посмотрел, и от этого Джинджер смутилась.
Глядя на ее красное лицо, Рима сжалился и сказал:
- Давай помогу. Как тебя зовут?
После заполнения бумаг, Рима отправил ее домой, сказав, что сам все занесет, все равно ему в ту сторону. Джинджер же, купив обед на троих, побежала домой. Уже было без десяти одиннадцать, и ей не терпелось поскорее встретиться с братом и матерью.
Она весь день думала о них, гадая, как дела и не возникло ли у Вафли проблем.
В комнате все сидели на своих местах, но было ненормально тихо. Джи сразу бросилось в глаза то, что на матрасе лежала ее мать, раскинув руки и ноги. Она была без одежды, лишь с накинутой простыней, хотя девочка прекрасно помнила, что вчера вечером она надевала на нее штаны и кофту. А у окна, забившись в угол, сидел Вафля.
С дурным предчувствием Джинджер оглядела всех присутствующих: пожилая женщина с дочерью занимались своими делами, не обращая на нее внимания, а члены второй семьи, что делили с ними комнату, вели себя странно. Мужчина хлебал свою выпивку, глядя тяжело и равнодушно, а его жена с ребенком на руках косилась на нее испуганным взглядом.
Джи приблизилась к брату и, склонившись над ним, увидела огромный лиловый синяк, расползающийся по скуле. Брат был бледен и очень напуган.
- Кто это сделал? – Вафля увел взгляд в сторону.
Со стороны раздалось нервное хихиканье. Обернувшись, Джинджер увидела, как мать, неестественно вывернул шею, смотрит прямо на нее, безумно хихикая.
- Не знаааешь, шляешься где-то, поэтому не знаааешь, - сказала она внезапно чужим и низким голосом, противно тянув гласные.
Все в комнате замерли и с ужасом посмотрели на нее: выгнувшись дугой, она захрипела, все так же в упор глядя на свою дочь. По телу женщины прошла судорога, и простыня, которой она была накрыта, начала пропитываться кровью. Огромный алые пятна расцветали на грязной серой ткани, серый пол тоже начал окрашиваться в яркий цвет, а Джинджер, до этого мечтавшая раскрасить свою жизнь, дико захотела вернуть свое желание назад.
***
Что бы это ни было, Джинджер это не нравилось. В тишине раздавались лишь хрипы и хруст костей их матери. От ужаса никто в комнате не мог пошевелиться, лишь смотреть, как тело, теперь очень отдаленно напоминающее человеческое, вертится на матрасе. Размахивая ставшими через чур длинными руками, женщина разбрызгивала кровь вокруг себя, заляпывая ей пол, стены и даже потолок. На Джи с братом тоже попало.
Внезапно их мать замерла, кровь все еще сочилась из открытых ран, оставленных после трансформации. На руках добавилось несколько пальцев, как и на ногах, и они заканчивались когтями. Ее кожа потемнела и приобрела серый оттенок. Со скрежетом она вновь повернулась к своим детям, и тут Вафля не смог сдержать крика: рот женщины был широко открыт, зубы заострились, а из губ вырос дополнительный ряд острейших зубов, глаза сменили свой цвет на темно-зеленый и, казалось, горели в сумраке комнаты.
Крик Вафли вернул Джинджер власть над ее телом, и она, схватив брата в охапку, бросилась к выходу. За ее спиной раздался жуткий вой и крики их соседей. Не оборачиваясь, девочка выбежала на улицу. В небе что-то надсадно гудело, но гул не смог заглушить звуки раздираемой человеческой плоти и хруст костей, что доносились из их маленького барака. Джинджер отбежала еще дальше от дома, пока на нее не упала первая капля кислоты. Она вскрикнула от боли и уронила брата на землю. С удивлением она глядела, как одна единственная капля разъедает ее руку до мяса.
- Сестра! – и вновь, один единственный окрик Вафли вернул ей контроль над собой.
Она открыла сумку, что все еще болталась у нее на шее, и достала оттуда подаренный Римой плащ. Закутавшись в него, Вафля и Джи забились в нишу одного из домов. Дождь начинал идти все сильнее, поэтому бежать дальше они не могли.
Со стороны их дома раздался еще один вопль и страшное чудовище, когда-то бывшее их матерью, выскочило на улицу. С когтей стекала кровь, ею же был испачкан безобразный, перекосившийся рот существа. Едва завидев съежившихся детей неподалеку, она направилась к ним, с трудом перебирая кривыми ногами. Джи закрыла глаза брата ладошкой, но сама не могла заставить себя отвести взгляд от приближающейся смерти.
Капли кислоты явно причиняли страдания этому существу, но она продолжала приближаться к своим жертвам, пачкая улицу кровью их соседей.
Тут над их головами раздался отчетливый щелчок, и дождь превратился в настоящий ливень, целыми потоками обрушиваясь на чудовище. Она, издав отчаянный вопль, рухнула на колени, а струи кислоты пронизывали ее насквозь. Джинджер все смотрела, как их мать подняла свою руку, в тщетной попытке до них дотянуться, а ее плоть постепенно растворялась, не оставляя следов.
Предупреждение: смерть персонажей, насилие, секс с несовершеннолетними
Джинджер помнила все подробности.
Что-то просто не давало ей забыть.
Все эти сны, хотя большинство людей назвало бы их кошмарами.
Каждый раз, стоило ей заснуть, ей снился один и тот же день: 5 сентября.
читать дальше
23:26.Джинджер это точно знала: она отсчитывала минуты после звонка, что подавался ровно в одиннадцать. Под боком, согревая, лежал братишка, его давно уже сморил сон, но девочка упорно не желала ложиться, пока не вернутся родители. Они сильно опаздывали каждый раз, возвращаясь с работы. Но сегодня их не было дольше обычного. Фабрика закрывалась в половину одиннадцатого, и до звонка всем необходимо было добраться до дома. После выходить на улицу строжайше запрещено: по ночам улицы мыли кислотой, чтобы уничтожить мусор, что копился в течение дня.
В прошлом веке все свалки планеты оказались заполнены до отказа, и в скором времени сами города стали превращаться в огромные кучи мусора. Правительство сначала пыталось выбрасывать отходы в космос, но вмешались имперские защитники природы, которые запретили им так поступать, под угрозой обратиться к вышестоящим правительственным чинам, а то и к самой Королеве. Наместник постарался избежать конфликтной ситуации, и был придуман другой способ: весь мусор растворять в кислоте.
То, что вся земля оказалась отравлена, и планета стала превращаться в пустыню, защитников природы ничуть не волновало. Зато космос был чист.
Более оптимального способа избавляться от мусора так и не нашли, а потом и не искали, когда открылось, что биосфере уже не суждено восстановиться. Улицы и дома продолжали поливать кислотой, разрабатывая программу переселения на другую планету.
Но для Джинджер это не имело никакого значения, она не ждала спасительного корабля, что увезет ее в лучший мир, она лишь терла глаза и внимательно вглядывалась в конец улицы, откуда должны были появиться родители с обедом.
Семья Джинджер принимала пищу один раз в день – они называли это обедом, - лепешка из муки и воды на каждого члена семьи и по маленькой жестяной баночке с дистиллированной водой с витаминами. Сегодня ни Джинджер, ни ее брат еще не ели, с завистью оглядываясь на соседей по комнате, которым повезло работать на стекольном заводе неподалеку, и они приходили домой раньше их родителей. В бедных районах в комнате, по стандарту, жило три семьи, независимо от их количества. В их комнате было, кроме семьи Джинджер, еще пять человек.
Все пространство было разделено на зоны, разделенные коробками с вещами, и каждый старался невзначай подвинусь «стену», чтобы получить себе несколько лишних сантиметров, которые были совсем не лишними. Под кривым потолком качалась от сквозняков тусклая лампочка, освещающая стены, покрашенные грязно-серой краской. Пол был когда-то таким же серым, но теперь покрылся слоем грязи и песка, который регулярно надувало ветром из окна, либо он приносился на ботинках.
- Ты, маленькая ***! Закрыла немедленно это *** окно! Мне надоело вытряхивать *** песок из своей постели! И если хоть капля *** дождя попадет в комнату, на улицу выкину, ***!
От крика мальчик проснулся, а его сестра поспешила выполнить приказ раздраженного и, видимо пьяного, соседа.
Чего в их мире было предостаточно, так это синтетического пойла, что почти задаром раздавали на каждом углу. Ходили слухи, что его делали из переработанного мусора. Готовить из отходов еду, никто не умел, иначе бы она стоила так же дешево, как алкоголь.
- Джи, уже утро? Я голоден, – малыш протянул к старшей сестре тощие руки.
Они взяла его ладошки в свои, но мальчик разочарованно вырвал их у сестры: он надеялся получить долгожданный обед, но Джинджер нечего ему было дать.
- Спи, мама с папой еще не вернулись. Я тебя разбужу к обеду. Обещаю.
Ее брат ничего не ответил, заторможено кивнул и снова впал в полудрему, свернувшись клубочком на тонком матрасе.
Джинджер не осмелилась открывать окно, и внимательно всматривалась в конец улицы сквозь мутное стекло специального состава, не плавящееся от кислоты.
Спустя ровно пять минут по стеклу застучал смертоносный дождь, и Джинджер поняла: мама с папой уже не придут.
***
Когда девочка проснулась утром, брат все еще спал рядом с ней. У соседней стены сидела женщина с маленьким ребенком, но больше никого в комнате не было.
Джи порылась в одной из коробок и вытащила темно-зеленую сумку на длинной ручке. Покидала в нее, не особо разбираясь, какой-то хлам из той же коробки и перекинула через плечо. За окном светало. Джинджер поднялась, и, немного пошатываясь, вышла на улицу.
Она шла по гладкой узкой улочке. С утра еще было чисто, но дождь смыл не только отходы жизнедеятельности и разный мусор, но и плакаты, рекламу, которые теперь надо было заново развешивать по городу.
Джинджер рассчитывала на эту работу, но едва не опоздала, большинство макулатуры уже раздали, но она успела выхватить стопку каких-то плакатов. Поставив закорючку в большой толстой тетради, она вышла на улицы чистого города.
Высокие дома из стали и стекла, казалось, упирались в серое небо, а верхние этажи терялись где-то в облаках. Все вокруг было серого цвета, и Джинджер казалось, что и сама она серая: что у нее серая кожа, волосы, глаза. Иногда ей казалось, что и душа у нее серая. Такая же, как небо в узких просветах между домами, которое можно было увидеть, задрав голову высоко вверх.
Стопка плакатов быстро закончилась и лишь только на последнем наклеенном листе бумаги Джинджер поняла, что на нем было изображено: это было солнце.
Большое пятно с нелепыми отростками, солнце было похоже на амебу, только ярко-желтого цвета. Девочка недоверчиво рассматривала плакат, после внезапной догадки и все остальное стало понято: вот эта зеленая масса, наверно, трава, а голубое над ней – это небо. Белые плевки на небе – это те же облака, только добрые, без кислоты. Единственное, что Джинджер узнала сразу, так это большую ракету посередине этого несуразного пейзажа. Джи не ходила в школу, но, даже не умея читать, она поняла, что хотели сказать авторы плаката – надежда на новый мир.
Получив за свою работу вознаграждение, Джинджер отправилась к стекольному заводу. Полученных денег не хватило бы даже на половину лепешки.
На улицах ей в основном встречались дети разного возраста и старики, так как взрослые все были на работе. Но и они встречались девочке: это были либо бездомные, ожидающие свою смерть, либо безработные, по той или иной причине шатающиеся по улицам.
На заводе работы для нее не нашлось, поэтому девочка отправилась на фабрику, где раньше работали ее мама с папой.
Фабрика по переработке отходов производила кислоту, которой мыли города. Такие фабрики приносили дополнительный ущерб окружающие среде и буквально разъедали все вокруг. Там мог пойти дождь даже днем. ФПО находилась за чертой города и поставляла кислоту в десятки близлежащих городов.
Там Джинджер отправили на минус второй этаж, где делали большие бочки, для транспортировки кислоты.
В половину одиннадцатого Джи отправилась домой, неся в сумке два обеда и даже немного денег, что остались после покупки. Она была довольна и даже немного улыбалась. Проходя мимо одного из пустующих сейчас складов, Джи услышала странное бормотание, стоны и, кажется, всхлипы. Она очень хотела пройти мимо, но ноги сами принесли ее к полуоткрытым дверям. Заглянула внутрь.
В помещении было темно, но где-то под потолком был источник света, освещавший маленький кусок пола. Плач доносился из противоположного угла. Джинджер к своему удивлению не чувствовала страха, поэтому все же решила узнать, что случилось. Осторожно и как можно тише ступая, девочка направилась к источнику звука, аккуратно избегая светлых мест, и готовая в любой момент убежать прочь.
Вскоре она смогла различить сидящий на полу человеческий силуэт: это была полностью обнаженная женщина, с грязными, спутанными волосами. Она плакала, спрятав лицо в ладонях.
Джинджер позабыла про осторожность подбежала к несчастной.
- С вами все в порядке?
Вблизи она сумела увидеть, что все тело было в синяках, а кое-где даже виднелась засохшая кровь. Ее сердце сжалось от жалости, и она осторожно прикоснулась к плечу женщины.
Та замерла, моментально перестав всхлипывать, и отняла руки от лица.
Джинджер в ужасе расширила глаза, глядя на свою мать.
***
Вафля проснулся ближе к полудню. Равнодушно отметив отсутствие сестры, он перевернулся на другой бок и уставился на женщину напротив. Она нигде не работала, так как сидела с грудным ребенком, круглые сутки не выходя из помещения.
- Вижу, ты проснулся. Открой окно, - мальчик не пошевелился.
Он был ужасно голоден и не мог ни о чем думать. Вафля смутно помнил, что когда-то мог еще испытывать эмоции: он радовался, печалился, злился. Но сейчас ему было все равно. Он расслабленно откинулся на спину и уставился в потолок.
Со стороны женщины раздался раздраженный вздох, потом шаги. Соседка, оставив младенца, пошла сама открывать окно.
Ей было безумно жаль этого ребенка, но тем не менее она не собиралась что-либо для него делать. У нее было о ком позаботиться.
Вафля пролежал, не меняя позы, весь день, и лишь после звонка, поднялся и осмотрел комнату: старая женщина со своей дочерью обедают, мужчина пил мутноватую жидкость, сидя рядом с женой, которая кормила грудью своего малыша. Джинджер не было.
Вафля попытался подняться на ноги, но не смог этого сделать, и как был, на четвереньках подполз к окну. Ему стало страшно, что сестра тоже не вернется. Сердце начало бешено колотиться, а дыхание срываться: любовь к сестре была сильнее голода.
Неосознанно он начал отсчитывать секунды, а потом и минуты с момента подачи звонка, всматриваясь в конец улицы.
- Закрыл окно, ***! – раздался пьяный рык с другого конца комнаты, но Вафля проигнорировал его.
Раздались тяжелые шаги за спиной, но мальчик уже сорвался с места и выбежал прочь из комнаты.
«Искать! Найти! Джинджер, где ты?» - бились в голове отчаянные мысли.
Он выскочил на улицу и задохнулся от воздуха. Над головой раздавался какой-то гул, ноги подкосились, и силы, так неожиданно появившиеся из ниоткуда, пропали. На глазах появилась пелена, которую Вафля никак не мог сморгнуть. Отчаянно протерев глаза, мальчик вернул себе четкость зрения и замер.
В конце улицы ему почудилось движение.
Вскочив на ноги, он ринулся туда, постоянно спотыкаясь и грозясь запутаться в собственных ногах. Через десяток метров он все же упал. Силы то появлялись, то покидали его вновь.
- Вафля!
Мальчик резко вскинул голову и радостно закричал:
- Джи!
Сестра поддерживала какого-то человека, обнимая его, или ее, за талию. Она грозно сдвинула брови и послала брата немедленно вернуться домой под крышу.
Вафля словно не слышал ее, он подбежал и обнял Джинджер.
- Скорее, не стой столбом, пойдемте в дом, - донеслись до него слова сестры.
И он, счастливый, что не остался один, помог Джи довести женщину, оказавшуюся их матерью, до комнаты и усадить на матрас.
Окно было уже закрыто, а соседи сидели каждый в своем углу. Все поглядывали на грязную, закутанную в серую простыню женщину, но никто не осмелился подойти и узнать, все и в порядке. Лишь испуганно смотрели.
Джинджер деловито усадила брата с одного края, вручив ему обед, а сама подсела к матери и, осторожно погладив по плечу, попыталась напоить ее водой. Женщина больше не плакала, только страшно смотрела в одну точку и не реагировала ни на какие вопросы.
Там, на складе, она позволила поднять себя и добровольно шла вслед за дочерью, но стоило отпустить ее, она останавливалась на одном месте. Джи подавила в себе слезы и панику, лишь заботливо погладила мать по волосам и, раздвинув баночкой губы, влила жидкость в рот. Женщина послушно все проглотила. Жевала кусочки еды, что дочь клала ей в рот, но ни на кого не смотрела и не отвечала на вопросы, что задавали ей обеспокоенные дети.
После обеда Вафля окончательно ожил и переполз к матери с другого бока. Так и не добившись от нее какой-либо реакции, брат с сестрой уложили ее на матрас и, обняв с обеих сторон, заснули.
***
Вся их комната проснулась от пронзительного крика.
Вафля скатился на пол и испуганно смотрел, как Джинджер пыталась справиться с их матерью, метающейся по матрасу. Она громко кричала, закатывая глаза, ее тело выгибало в страшных судорогах и руки, подобно огромным паукам, судорожно ощупывали поверхность матраса, пока не наткнулись на девочку. Женщина до боли вцепилась в плечи Джи, вряд ли осознавая что-либо, и та не выдержала и тоже закричала.
Ее сводил с ума этот мир, это серое небо, извергающее из себя ненавистный дождь, что барабанил в окна, эта комната, полная равнодушия, и эта женщина, посмевшая родить ее и подарить жизнь. Не выдержав напряжения, Джинджер сорвалась. Она могла проклинать себя сколько угодно раз, но ничего не могло изменить того, что она оставалась лишь маленькой девочкой, которая была не готова к тому, что приготовила для нее судьба.
От шума проснулся ребенок и сразу же присоединился к общему ору.
Лишь заслышав детский плачь, мать Вафли и Джи моментально замолкла и застыла, все еще сжимая в совсем не нежных объятьях свою дочь. Джинджер лишь немного притихла, но не перестала всхлипывать. Вафля трясущимися руками попытался освободить свою сестру, и это у него получилось: мама послушно разжала руки, спокойно повернулась на бок и снова заснула, как ни в чем не бывало. Мальчик обнял сестру:
- Мне страшно, - послышался тихий шепот, от которого Джинджер сразу успокоилась.
Она глубоко вдохнула.
Джи не может быть слабой, не имеет права. У нее есть цель в жизни. Есть путь, что она себе выбрала уже давно. Он прост, и поэтому очень сложен, почти неисполним, но этого достаточно, чтобы продолжать жить.
На выдохе Джинджер окончательно успокоилась и обняла брата в ответ.
С утра Вафля остался присматривать за матерью, а Джи ушла на работу. Она боялась возвращаться на фабрику, поэтому сразу отправилась за плакатами и, выполнив эту нехитрую работу, решила снова попытать счастья на стекольном заводе. Ей все же хотелось работать поближе к дому, в сложившейся ситуации это было обязательной потребностью.
Весь нижний этаж был полон людей, с трудом проложив себе путь к окошку администратора, Джинджер лишь услышала, что для нее работы нет.
Не скрывая разочарования, она уступила место тучной женщине и отошла к стене.
- Хей, малышка, ищешь работу?
К ней подошел молодой парень с растрепанными темными волосами. Он широко улыбался и смотрел на Джинджер веселым и открытым взглядом: ей казалось, что его окружает какое-то сияние, так сильно он выделялся из серой толпы.
Она была так очарована им, что не смогла промолвить не слова и только кивнула.
- Мне нужна помощница. Особенно такая смышленая как ты, - он подмигнул ей и направился к администратору, расталкивая всех на своем пути.
Джи проводила его восхищенным взглядом: если этот парень поможет ей с работой, она сделает все, чтобы отблагодарить его. А спаситель тем временем, горячо поспорив с работником завода, уже возвращался к ней с пачкой бумаг.
- Вот, я не знаю твоего имени, впишешь его сама сюда. Здесь подпишешь и после работы занесешь в отдел кадров, - он сунул стопку Джи в руки и, сияя, произнес: - Поздравляю с приемом на работу, малышка. Меня зовут Рима, я твой начальник. Тебе сколько лет-то?
- Двенадцать, - еле слышно пробормотала девочка. Рима каким-то образом ее услышал и пошел к лестнице, рассуждая, куда бы устроить ее работать, то и дело оборачиваясь, чтобы убедиться, что его юная помощница не отстает.
***
Рима оказался действительно веселым и легким человеком. Он был начальником целого отдела и не имел сильной нужды в деньгах. Он был сыт, хорошо одет и от него приятно пахло. Он окружил Джинджер непривычной для нее заботой: лично привел в отдел, где ей предстояло работать, и познакомил со всеми. Там работали одни лишь женщины и девочки-подростки: они сидели рядами за швейными машинками.
- Это же стекольный завод, - Джи удивленно оглядывалась по сторонам, а ее спутник засмеялся.
- Конечно. Эта ткань из стекла, - он выхватил из стопки прозрачный плащ и накинул его Джинджер на плечи. – Так как это стекольный завод, такую ткань можно произвести только у нас! Специальный состав: и сама не плавится под кислотой и защищается кожу от ожогов!
- Круто! – воскликнула девочка, ощупывая плащ. Он был очень гладким и плотным на ощупь. И так совпало, что он подошел Джи по размеру. Накинув на голову капюшон, она весело посмотрела на Риму и улыбнулась.
Глядя на него, ей очень хотелось улыбаться, казалось, что ей передается жизнерадостность ее начальника с каждым взглядом и касанием.
Он внимательно на нее посмотрел, на мгновение его лицо приняло серьезное выражение, но в следующий миг ее начальник вновь забавно скривил лицо, изображая задумчивость.
- А тебе идет. Дарю! Считай это подарком в честь твоего первого рабочего дня! Это пятое сентября войдет в историю!
Джинджер хотела поблагодарить, но Рима уже повернулся к ней спиной. Она не заметила его взгляда, а если бы заметила, то вряд ли бы придала этому какое-либо значение.
После того, как Джи посадили за швейную машинку и объяснили принцип работы, Рима больше не подходил к ней и даже не смотрел в ее сторону. Как она не старалась поймать его взгляд, он лишь стремительно пробегал между рядов, ни на кого не глядя.
Через некоторое время она оставила эти попытки и полностью погрузилась в работу. Плащ она сняла и спрятала в сумку.
В конце дня Джинджер вспомнила про бумаги, и это послужило отличным поводом вновь встретиться с Римой.
- Что же ты так тихо говоришь! Повтори еще раз, не стесняйся меня.
- Я писать не умею, - повторила Джи чуть громче.
- Совсем? – он удивленно на нее посмотрел, и от этого Джинджер смутилась.
Глядя на ее красное лицо, Рима сжалился и сказал:
- Давай помогу. Как тебя зовут?
После заполнения бумаг, Рима отправил ее домой, сказав, что сам все занесет, все равно ему в ту сторону. Джинджер же, купив обед на троих, побежала домой. Уже было без десяти одиннадцать, и ей не терпелось поскорее встретиться с братом и матерью.
Она весь день думала о них, гадая, как дела и не возникло ли у Вафли проблем.
В комнате все сидели на своих местах, но было ненормально тихо. Джи сразу бросилось в глаза то, что на матрасе лежала ее мать, раскинув руки и ноги. Она была без одежды, лишь с накинутой простыней, хотя девочка прекрасно помнила, что вчера вечером она надевала на нее штаны и кофту. А у окна, забившись в угол, сидел Вафля.
С дурным предчувствием Джинджер оглядела всех присутствующих: пожилая женщина с дочерью занимались своими делами, не обращая на нее внимания, а члены второй семьи, что делили с ними комнату, вели себя странно. Мужчина хлебал свою выпивку, глядя тяжело и равнодушно, а его жена с ребенком на руках косилась на нее испуганным взглядом.
Джи приблизилась к брату и, склонившись над ним, увидела огромный лиловый синяк, расползающийся по скуле. Брат был бледен и очень напуган.
- Кто это сделал? – Вафля увел взгляд в сторону.
Со стороны раздалось нервное хихиканье. Обернувшись, Джинджер увидела, как мать, неестественно вывернул шею, смотрит прямо на нее, безумно хихикая.
- Не знаааешь, шляешься где-то, поэтому не знаааешь, - сказала она внезапно чужим и низким голосом, противно тянув гласные.
Все в комнате замерли и с ужасом посмотрели на нее: выгнувшись дугой, она захрипела, все так же в упор глядя на свою дочь. По телу женщины прошла судорога, и простыня, которой она была накрыта, начала пропитываться кровью. Огромный алые пятна расцветали на грязной серой ткани, серый пол тоже начал окрашиваться в яркий цвет, а Джинджер, до этого мечтавшая раскрасить свою жизнь, дико захотела вернуть свое желание назад.
***
Что бы это ни было, Джинджер это не нравилось. В тишине раздавались лишь хрипы и хруст костей их матери. От ужаса никто в комнате не мог пошевелиться, лишь смотреть, как тело, теперь очень отдаленно напоминающее человеческое, вертится на матрасе. Размахивая ставшими через чур длинными руками, женщина разбрызгивала кровь вокруг себя, заляпывая ей пол, стены и даже потолок. На Джи с братом тоже попало.
Внезапно их мать замерла, кровь все еще сочилась из открытых ран, оставленных после трансформации. На руках добавилось несколько пальцев, как и на ногах, и они заканчивались когтями. Ее кожа потемнела и приобрела серый оттенок. Со скрежетом она вновь повернулась к своим детям, и тут Вафля не смог сдержать крика: рот женщины был широко открыт, зубы заострились, а из губ вырос дополнительный ряд острейших зубов, глаза сменили свой цвет на темно-зеленый и, казалось, горели в сумраке комнаты.
Крик Вафли вернул Джинджер власть над ее телом, и она, схватив брата в охапку, бросилась к выходу. За ее спиной раздался жуткий вой и крики их соседей. Не оборачиваясь, девочка выбежала на улицу. В небе что-то надсадно гудело, но гул не смог заглушить звуки раздираемой человеческой плоти и хруст костей, что доносились из их маленького барака. Джинджер отбежала еще дальше от дома, пока на нее не упала первая капля кислоты. Она вскрикнула от боли и уронила брата на землю. С удивлением она глядела, как одна единственная капля разъедает ее руку до мяса.
- Сестра! – и вновь, один единственный окрик Вафли вернул ей контроль над собой.
Она открыла сумку, что все еще болталась у нее на шее, и достала оттуда подаренный Римой плащ. Закутавшись в него, Вафля и Джи забились в нишу одного из домов. Дождь начинал идти все сильнее, поэтому бежать дальше они не могли.
Со стороны их дома раздался еще один вопль и страшное чудовище, когда-то бывшее их матерью, выскочило на улицу. С когтей стекала кровь, ею же был испачкан безобразный, перекосившийся рот существа. Едва завидев съежившихся детей неподалеку, она направилась к ним, с трудом перебирая кривыми ногами. Джи закрыла глаза брата ладошкой, но сама не могла заставить себя отвести взгляд от приближающейся смерти.
Капли кислоты явно причиняли страдания этому существу, но она продолжала приближаться к своим жертвам, пачкая улицу кровью их соседей.
Тут над их головами раздался отчетливый щелчок, и дождь превратился в настоящий ливень, целыми потоками обрушиваясь на чудовище. Она, издав отчаянный вопль, рухнула на колени, а струи кислоты пронизывали ее насквозь. Джинджер все смотрела, как их мать подняла свою руку, в тщетной попытке до них дотянуться, а ее плоть постепенно растворялась, не оставляя следов.
Вопрос: Быть, не быть и почему?
| 1. Быть | 3 | (60%) | |
| 2. Не быть | 2 | (40%) | |
| Всего: | 5 | ||
@темы: фэнтези, сериал, проза, ужасы, приключения, драма, фантастика, насилие
-
-
08.06.2012 в 02:14что понравилось лично мне:
1.сам мир.очень "нуарно" и тщательно выписан.Как раз то что всегда хочу сделать я сама но не получается-не хватает размаха мысли.
2.Джинджер пока описывается "нормальным" ребенком без сверхспособностей что учитывая засилье в книгах всяких суперменов и не менее супервуменов радует. Ну это опять же мой личный пунктик(тааак хочется видеть в книгах,даже фентезийной направленности обычных людей...).
минусы(на мой взгляд):
1.Хотелось бы более глубокого раскрытия характеров детей-внутренний мир,мысли (но в принципе тут в рассказе больше экшена а совместить и то и то удается редко)
2.Интересно узнать из-за чего мать детей стала такой(по тексту не поняла,возможно просто невнимательна из-за состояния полусна)
Но вообщем лично для меня как для любителя всего "чернушного" рассказ явно в плюс.
-
-
08.06.2012 в 02:25Я старалась) На самом деле это лишь одна из планет, а всего их.. много) уже прописаны три, и это далеко не все
Джинджер пока описывается "нормальным" ребенком без сверхспособностей
Она и есть обычный ребенок. Необычна только лишь ее жизнь, про которую я и пишу. Кислотный Дождь - это ни что иное, как ее биография) Начиная 5 сентябрем и заканчивая.. не хочется говорить, что смертью, но логическим окончанием истории и конечно же хеппи эндом) Нет смысла мучать героев, если будет плохой конец.
Хотелось бы более глубокого раскрытия характеров детей-внутренний мир,мысли
ага, ага. даа, с этим у меня трудности, будем работать
Интересно узнать из-за чего мать детей стала такой
Это лишь первая глава, можно сказать, что только затравочка. Все впереди))