Примечание автора: Любое совпадение вымышленных имен и характеров с реальными людьми является чистой случайностью и авторским юмором.
- А если так посудить, - задумчиво произнес Капитолий Матвеевич, - то история наша всего лишь случайное стечение обстоятельств. И гроша ломаного все это не стоит. Так что – баста. Сворачиваем проект и распускаем команду, пока не нарвались на серьезные неприятности.
- Да дорогой, ты абсолютно прав, - отозвалась Марфуша с кухни, где готовился сейчас великолепный праздничный ужин по случаю дня рождения кота Бесхвоста, которого уже три дня никто не видел. Капа удовлетворенно кивнул, и потянулся за трубкой.
- Но если вдуматься, - внезапно произнес он, - мы ведь почти у цели и, свернувшись сейчас, мы тем самым можем крупно опростоволоситься. Даже до такой степени, что наши конкуренты нам это будут вспоминать до конца жизни…
и далее- Да дорогой, ты абсолютно прав, - отозвалась Марфуша с кухни, где готовился сейчас великолепный праздничный ужин по случаю дня рождения кота Бесхвоста, которого уже три дня никто не видел. Капа удовлетворенно кивнул, и потянулся за трубкой.
- Но если вдуматься, - внезапно произнес он, - мы ведь почти у цели и, свернувшись сейчас, мы тем самым можем крупно опростоволоситься. Даже до такой степени, что наши конкуренты нам это будут вспоминать до конца жизни…
- Да дорогой, ты абсолютно прав, - кивнула Марфуша, заглядывая в гостиную с большей кастрюлей борща. В кастрюле, совершенно безмятежный и довольный жизнью лежал тот самый кот, большей своей частью напоминавший огромную мокрую варежку. И приветливо шлепал по остаткам жидкости обрубком хвоста. Капитолий Матвеевич было оживился, увидев своего любимца, но в ту же секунду вновь поник, тяжело склоняя голову и сжимая губами кончик трубки.
- Марфа, самовар ты мой медный, я в замешательстве. Как мне быть? Что мне делать? На кого положится? Какой дорогой пойти?..
Марфуша утомленно вздохнула, указала пальцем на часы и, хромая на правую ногу, ушла на кухню, оставив мужа в глубокой задумчивости.
Многое предстояло решить ему, а табак, как ни грустно было признавать, уже заканчивался.
История первая – вступительная.
Все началось недалече, чем неделю назад, когда трое бойких девушек, двое видных взрослых и один толстый, но обаятельный кот встретились в условленном месте.
Условленным местом служила заброшенная железнодорожная станция под Лешим лесом. Железную дорогу, надо сказать, разобрали ещё пару десятилетий назад, за ненадобностью её в такой глуши, а станция осталась стоять. Внутри было очень даже уютно, даром, что крыша почти обвалилась, а входные двери растащили на дрова местные походники.
Первой начала говорить похожая на одуванчик Евгения Плетнова. Правда начала, как всегда, невпопад и совсем не по делу и почти сразу была перебита Катериной.
- Задание, - лаконично осведомилась Кэт, глядя в глаза седовласому мужчине с элегантной проплешиной на затылке.
- Щепкинский лагерь для одаренных детей, - кивнул мужчина. Евгеша недоуменно округлила глаза.
- Детей? Да мне скоро диплом защищать!
- Поедете вожатыми, я уже обо всем договорился. Лагерь в этом году собирается в поход, так что захватите с собой палатку и сковородки.
- А сковородки зачем? – изумилась Анюта, хлопая длинными ресницами.
- Ну дык… Как же, а чем вы собираетесь отбиваться от медведей?
Девушки неуверенно переглянулись, но спорить не стали – в конечном итоге Капа всегда оказывался прав.
- А медведи, они там большие? – вновь решила влезть Женя. Молчать дольше пяти минут у неё, к сожалению, не выходило, сколько она не старалась. Со слов самой девушки, долгое молчание вынуждало скапливаться в её голове разные бессмысленные слова, которые так и норовили вылезти изо рта в самые неподходящий момент, - Я просто
слышала, что от маленьких можно отбиться дубинкой. А если оставить костер гореть на ночь, то медведь испугается и сам не подойдет. Да, а ещё главное на самку не натолкнуться – она за медвежат порвать может... Я все правильно сказала?
Мужчина не ответил, зато из-под лавки раздалось протяжно-ироничное мяуканье. Мяукали громко, долго, с особым выражением, словно желая растолковать всем собравшимся что-то эпохально важное. Пару раз сбивались, фыркали и начинали мяукать заново. Некоторое время девушки даже пытались вслушиваться, но мяуканье, пусть и такое глубокомысленное, все равно оставалось для них мяуканьем. Кот, видимо огорчился тому, что его гениальным речам никто не внял. Замолк, и вскоре, судя по тихому урчанию, заснул.
- Коты такие непостоянные существа, - заключил Капитолий Матвеевич, закидывая сумку на плечо и разворачиваясь в сторону двери, - С ними совершенно невозможно вести спор – вечно свою позицию меняют. Удачи, дети!- мужчина кивнул, сверкнул лысиной, и исчез в дверном проеме. А Марфа Петровна, ещё минут десять вылавливала из-под лавки его переменчивого любимца, попутно объясняя девушкам дальнейший план действий.
- Значится, в шесть утра будьте в Шишках, на станции. Там вас встретит Димка – племянник мужа. Он на машине – довезет до лагеря. А днем мы вам позвоним. Хоккей?
- Хоккей, - разом кивнули девушки.
- Ну, вот и ладушки-оладушки. До связи, - и вытащив за шкирку сонно упирающегося кота она исчезла вслед за мужем.
История вторая – разъясняющая.
Капитолий Матвеевич Вунш-Пуншин был преподавателем по должности. По сути же он был философом, глубокомысленным и задумчивым, и .
оттого весьма рассеянным. Впрочем, особых проблем от этого он не имел. Гораздо хуже приходилось его студентам, вынужденным в третий раз приходить на зачет, так как преподаватель о прошлых двух благополучно позабыл.
Кроме того, Капитолий Матвеевич был страшным авантюристом, и всякий раз, когда предоставлялась возможность раскрыть какую-нибудь удивительную вселенскую тайну, Капа с головой уходил в поиски её решений и путей реализации. От чего опять же страдали бедные студенты, поскольку компанейский Вунш-Пуншин обожал привлекать их к раскрытию этой самой тайны.
К тому же, Капа был страшно горяч до всяческих споров, соревнований и пари. На деньги, на желание или же просто ради интереса – для него это было свершено не важно, ключевым являлся процесс, азарт, веселье, получаемые от игры, и ,разумеется, радость победы. Стоит ли говорить, что студентам доставалось и здесь, ибо на любой возможный студенческий конкурс преподаватель выдвигал как минимум пять кандидатур. Причем выбранные им студенты об этом узнавали уже после утверждения их участия в конкурсе.
А ещё Капитолий очень любил своего кота - толстое, ленивое, вечно голодное, но очень обаятельное чудовище, потерявшее во времена своей бурной уличной молодости хвост. И если бы одним сонным воскресным утром не повстречались вместе все эти качества и кот, увлеченно рвущий газету, не было бы и нашей истории. Однако все случилось так, как случилось.
Мужчина как обычно дремал в старом кресле, знававшем ещё царские времена. Марфа готовила на кухне завтрак, каждые пять минут стукая по лбу обнаглевшего Бесхвоста, порывавшегося стащить со стола кусок вяленого мяса. Кот, не евший с вечера прошлого дня оголодал страшно, и добраться потому раз за разом пытался до лакомого блюда, стоически
снося удары хозяйки. После десятой попытки раздраженная Марфа выгнала вконец обнаглевшего любимца с кухни и заперла дверь изнутри.
“Месть!” – решил тогда Бесхвост, и отправился искать любимую хозяйскую шаль, чтобы основательно на ней поваляться. К сожалению, шали на положенном месте не нашлось, зато на столе как раз лежал свежий номер любимой марфушиной газеты “Московские сплетни”. Подумав, что на безрыбье и “Китикэт” – рыба, а простить хозяйку за такие оскорбительные действия просто нельзя, питомец схватил газету в зубы и потащил её к центру комнаты.
“Месть!” – удовлетворенно мурлыкнул он, выпуская когти.
К моменту, когда от газеты остались только мелкие лоскуточки, равномерно разбросанные по полу гостиной, Бесхвосту на глаза попалась одна занятная статья. Она была разодрана удачно ровно, будто сознательно и рассказывала о предстоящем летнем состязании с пугающим названием “Тропа вышивания в Щепкинском лагере”.
“Не вышивания, а выживания” – поправил себя кот. Однако это не играло для него особой роли, ибо был он далек как от вышивания, так и от выживания.
Однако Бесхвост отлично знал, что при виде слова “состязание” его любимый хозяин обязательно придет в восторг. И наверняка, а лучше сказать - всенепременно, покормит бедного питомца. Уверившись в этой мысли кот подхватил зубами клочок со статьей и, переваливаясь с лапы на лапу, приблизился к креслу. Дальнейшие действия по пробуждению хозяина он не раз воплощал в жизнь, и оттого был уже изрядно научен. Запрыгнув на колени к Капитолию Матвеевичу, он замурлыкал страдальческим напевом, сопровождая это наглым помахиванием хвоста по носу хозяина. Обычно дольше минуты этот балаган не длился. И сей раз от остальных не отличался.
Реакцию Капитолия Матвеевича на статью кот предугадал совершенно верно – хозяин тотчас же утратил всю сонливость, сверкнул глазами, потер ладошки и полный юношеского запала и интереса, потянулся к телефону.
Долги за летнюю сессию нынче были – он полистал довольно потрепанную записную книжку, что вечно носил собой, – у Калач, Нестеремеко и Плетновой. Что ж, абсолютно привычная картина. Эти трое не одной сессии вовремя не закрыли, и оттого можно сказать постоянно участвовали в аферах преподавателя Вунш-Пуншева.
Вот с этого то все и началось.
И кот, дьявольски довольный своей изобретательностью, прилег рядом с креслом и вальяжно помахал хвостом. Вот только одного, самого для себя важного он не учел – увлеченный очередным приключением хозяин совершенно забыл про своего любимца. Да кроме того Марфа, вошедшая в комнату, что бы позвать своих мальчиков к столу, увидала что стало с её любимой газетой и страшно обидевшись на кота, оставила того без завтрака, обеда и полдника.
“Не всегда коты дожидаются благодарности, зато неизменно получают по заслугам. Здесь главное – научится находить выход из любой ситуации,” – философски рассудил Бесхвост, примеряясь к приоткрытой форточке.
История третья – дорожная.
Евгеша переминалась с ноги на ногу и потирала плечи, пытаясь хоть немного согреться. Собиралась она как всегда второпях и позабыла все что только можно, включая верхнюю одежду и ключи от дома. Оттого вынуждена была мерзнуть и каждые пять минут названивать своим подругам. Те явно были не в духе и нервно бормотали в трубку, что будут в самое ближайшее время. Опаздывали они безбожно, собственно по своей же глупости – Катерина нагрузила огромную походную сумку и долго спорила с кондуктором по поводу дополнительного билета за багаж, а Анюта, с утра по полтора часа наводившая красоту, разбила зеркальце и лихорадочно искала в энциклопедии народных примет способ отвести от себя грядущие неудачи.
Евгеша уже начинала нервничать, прыгать по платформе и искать взглядом Димку, о котором знала только то, что он будет на белой машине и в советской походной куртке с надписью “Озерное”. Машин в поле зрения нашлось ровно пять, но ни одна из них не была белой, что крайне расстраивало девушку. Сидеть ещё неизвестное количество времени и мерзнуть на платформе, изредка отвлекаясь на свистящие мимо поезда и электрички – совершенно не радостная перспектива. Но, к сожалению, единственная. Ко всему прочему зарядил мелкий дождик, о котором, разумеется, не предупреждали всезнающие синоптики, и Женя мрачнела с каждой секундой, проклиная подруг, Капитолия Матвеевича и будильник, что разбудил её в такую рань. Раздражение в привычной для девушки манере переходило в иронию и пальцы уже строчили в телефон, превращая мысли в набор точек на маленьком экране.
“Гадкая морось похожа на какую-то насмешку природы. Одна из глупых её шуток. Слишком слабая для того, чтобы смыть застоявшуюся в воздухе пыль или напитать своей влагой зелень, но нестерпимо противная. Просто какой-то дождь-недомерок, способный разве, что раздражать тех, кому не повезло выйти на улицу. И капает. Капает, не столько на асфальт, сколько на мозги…”
“На нервы” – поправила себя девушка, - “Так точнее будет.”
И, протерев экран телефона от мелких капель, нажала “Сохранить” отправив свои размышления покоиться в памяти телефона.
На её промокшие от дождя плечи через пару секунд опустились чьи-то костлявые руки, и заговорщицки могильный голос протянул над самым ухом. .
- А вот и мы!
То, конечно же, была Катерина, но не сразу сообразившая Евгеша поспешила отскочить в сторону и удержана была лишь сильной хваткой подруги.
Анюта стояла около Кати, то и дело поглядывая в карманное зеркальце, проверяя - не растекся ли макияж. Странная у неё была привычка – куда бы ни собиралась, вечно выглядела так, будто идет на смотрины. Да и держалась соответствующе, достойно – можно сказать, по-королевски, за что язвительная Катерина за глаза называла её “Наша Королевна”.
Сама Катя старательно прикидывалась мальчиком, таскала тяжести, занималась борьбой и гордо уверяла всех в том, что является ярой феминисткой. Все верили и согласно кивали, лишь только Катина мама – образцовая хозяйка и идеал женственности - горько вздыхала и повторяла, что это временно, и дочка образумится, как подрастет. Но подрастала Катя Калач уже двадцатый год, а характер её совершенно не менялся.
К опомнившейся Евгении медленно и уныло возвращалось раздражение.
- И? – презрительно протянула она.
- Что “и?”, - нахмурилась Катерина, - Кондукторша с дрянным характером попалась, я ж уже сказала. Ей, видите ли, в почти пустом автобусе места не хватало, вот она и придралась по поводу багажа, - девушка тряхнула внушительным рюкзаком за плечами, - Сначала просто бурчала, а потом автобус остановила и грозила милицию вызвать, если не оплачу дополнительный билет.
- Катя! – взвыла Плетнова, - Тебе жалко тридцати рублей было?!
- Дура, дело изначально в принципе, - фыркнула девушка и скинула рюкзачище на лавку рядом с Евгенией. Та вскочила, задев плечом Анюту, которая в свою очередь от неожиданности дернулась и выронила зеркальце из рук.
Судя по характерному хрусту второго за утро разбитого стекла, день ей сулил крайне невеселый.
Пока девушки разбирались с треснувшим стеклом, попутно перекидываясь остротами и фыркая от утреннего раздражения, время всё вернее и вернее приближалось к семи часам. А Димки, что по сути должен был явиться на станцию первым и аки сказочный принц на белом авто поджидать девушек, до сих пор нигде не было.
- Может оно и не белое вовсе, - вздохнула Евгеша, перегибаясь через бортик платформы.
- Штаб сказал белое – значит белое! – отрезала Катя.
А Аня печально вздохнула, ковыряя мыском кроссовки асфальт и задумчиво указала пальцем в сторону въезда.
- Вон там что-то белое едет, видите. Думаю наш.
- Да не дай Бог! – ужаснулась Женя приглядевшись.
При близком рассмотрении машина оказалась “Москвичом”, старенького вида с проплешинами ржавчины на капоте, любовно, но неумело скрытыми бежевой краской. На номерном знаке, выглядевшим удивительно ново на фоне самой машины, гордо значилось “М 077 ОХ”.
Скорее уж “Л ОХ”, скептично заметила Женя, но её никто не услышал – девочки внимательно наблюдали за тем, как автомобиль ухая на буграх и переваливаясь, словно медведь, подбирался к стоянке. Из приоткрытого окна со стороны водителя то и дело высовывалась жилистая рука в закатанном рукаве и нервно стряхивала пепел с тлеющей сигареты.
Машина подъехала, неумело припарковалась рядом с платформой и, затихнув после долгого и натужного кряхтения, выплюнула на свет божий водителя в потертой куртке – “штормовке” с надписью “Озерное”.
Парень выпрямился во весь немалый рост, зевнул, опершись локтем о дверь своего авто и стал нервно озираться. Учитывая количество людей на станции в утренние часы, девушек он заметил почти сразу же, но идти к ним не спешил, продолжая нервно переминаться с ноги на ногу и вымучивать истлевшую почти до фильтра сигарету.
Катерина сдалась первой, и, закинув на плечо свой многопудовый рюкзак, решительно направилась к юноше. Женька с Анютой переглянулись, вздохнули и поплелись следом.
- Ты Дима? – девушка подозрительно оглядела незнакомца. Тот неуверенно кивнул, промямлил что-то вроде “Приятно познакомиться” и потянулся к карману, вероятно, за ещё одной сигаретой. Не дождавшись более никакого вразумительного ответа, Катерина удовлетворенно хмыкнула и потащила рюкзачище к заду машины. Парень же замешкался, но после Катькиного недовольного “Не тормози” поспешил открыть багажник.
Загружались долго и суматошно. Багажник, набитый вещами, не желал закрываться, и Катерина нервно долбила по нему кулаками. Женя бурчала себе под нос что-то насчет “выкидыша советского автопрома”, Аня елозила на сидениях, то и дело стараясь разглядеть себя в зеркале заднего вида. Машина измученно кряхтела. А печальный Дима молча наблюдал за этим ужасом, нервно выкуривая третью сигарету. Но, к счастью, любые сборы рано или поздно подходят к концу. Багажник закрыли, девочки уселись, а Дмитрий занял свое законное место за рулем.
- Куда ехать, знаешь? – на всякий случай осведомилась Катя. Парень в очередной раз кивнул, выкидывая окурок в окошко. Тот сверкнул искрой, и, коснувшись мокрого асфальта, зашипел и потух.
Машина тронулась.
***
“А вам, наверное, не раз приходилось прогуливаться по ночному городу. И, несомненно, вы не раз останавливались, завороженные его колдовскими огнями. И, возможно, не раз задумывались о тех, кто включает и выключает этот свет. О тех, кто в эти поздние часы сидит на кухне и в тихом одиночестве глушит очередную рюмку водки. О тех, кто, сидя на диване перед телевизором, медленно превращается в зомби. О тех, кто лучше или хуже вас, богаче или беднее, счастливее или печальнее… И, конечно, вам не раз приходила в голову шальная мысль, а что, если бы вы были на их месте? Может тогда вам бы не пришлось больше так страдать, часами трудясь на работе. Не пришлось бы думать о нерешенных проблемах и не улаженных делах. Да и вообще жить было бы легче… Но тут же, отгоняя дурные мысли, вы, разумеется, говорите себе, что, скорее всего, им не лучше живется, чем вам и завидовать им не стоит…”
“Или стоит” – устало зевнула Евгения, в который раз перечитывая последнее предложение. Почему ей захотелось написать о ночном городе, когда уже битый час они ехали по трассе, под жарящим солнцем. Справа сосны, слева сосны, впереди уходящая к горизонту асфальтовая лента. А от жары и ядреного запаха бензина, пропитавшего унылый салон насквозь, спасает лишь встречный поток воздуха, бьющий в открытые до предела окна.
Электронный указатель на экране телефона задумчиво мигал около троеточия, привлекая к себе внимание. Возможно потому после секундного раздумья Плетнова все же сохранила текст в памяти телефона.
В конце концов, это был всего лишь очередной обрывок её легкомысленной фантазии, не к месту и ни ко времени написанный, и обреченный так навсегда и остаться заметкой в папке “Черновики”. Женька часто писала в стол, просто позволяя ощущениям выливаться наружу, сплетаясь в причудливые, порой абсурдные сочетания слов.
Очередной способ выплеснуть эмоции, которых было в избытке. Чертова гиперэнергичность и экспрессивность. А все отцовская наследственность (у отца Женьки в пятом колене в предках предполагались итальянцы, правда, точно об этом никто не знал).
- Красиво, правда Женьк? – зачарованно выдохнула Аня прямо над ухом подруги, не сразу понявшей, о чем идет речь, - Я про леса. Там наверно сейчас прохладно, свежо. Ягодки-грибочки можно было бы поискать или просто на полянке устроиться и отдохнуть.
- В лагере наотдыхаемся по горло, - влезла Катерина, который час скучающая на переднем сидение - из Димы, сосредоточенно следящего за дорогой, собеседник был никакой, - На ягодки с грибочками до следующего лета смотреть не сможешь, зато опыт получишь несравнимый.
Спорить никто не стал. В такую жару вообще спорить не очень-то хотелось.
Машина ухнула на очередном повороте, и чуть замедлила ход, убаюкивающе подпрыгивая на ухабистой дороге. Ехать им ещё часов шесть как минимум, говорить было ужасно лениво, да и тем для разговора подходящих ни у кого не возникало. И вскоре сморенных жарой девушек неотвратимо начало клонить в сон. Так же неотвратимо и время приближалось к полудню.
История четвертая – суматошная.
Машина стояла на обочине, тихо порыкивая не заглушенным мотором, на капоте её сидел Дима, нервно покуривавший папиросу. Анюта с Катериной стояли посреди дороги и изумленно озирались, а разъяренная Евгеша прыгала вокруг них, проклиная все и вся, и то и дело вопя о непроходимой тупости людской.
- Глазам своим не верю. Нет, ну просто быть такого не может. Ненормально это. Ненормально, слышите, - бушевала она, глядя на подруг, - Дима, черти побери, ты вообще за дорогой следил, а?! Куда ты нас завез?
- Да не виноват он – мы по трассе ехали все это время, там никаких поворотов не было. Я следила, - попыталась остановить ураган Катерина, но подруга её не желала униматься.
- По маршруту, да? Видимо изначально неправильный был маршрут! И что нам теперь делать?
- Искать выход.
Но выход в сложившийся ситуации найти было крайне сложно, ибо прямо на их глазах серая лента заасфальтированной трассы обрывалась, и на десятки километров вперед простирался широкий русский лес, проехать через который старенькому “Москвичу” явно было не по силам. Да и смысла ехать никто не видел, шут ведь знает - сумеют ли они из него потом выбраться. А если и сумеют, то вовсе не факт, что к нужной трассе. Катерина устало вздохнула, в который раз изучая врученную ей карту, с криво начерченным маршрутом дороги к лагерю.
- Мы где? – сосредоточенно осведомилась она у Димы, и тот хмуро указал на прямую, желтую полосу, чуть ниже центрального сгиба карты. Никакого леса на данном участке дороги разумеется не значилось. Карта конечно была пятилетней давности, но даже за пять лет такой чаще не вырасти, тем более на асфальтированной дороге. Девушка задумчиво потерла подбородок – варианта было только два. Либо Димка действительно заблудились, случайно свернув не туда, либо…
Либо попахивало явной чертовщиной. Может это все Анюткино зеркало?
От второго варианта Катя, как убежденная атеистка поспешила отмахнуться и заняла себя мыслями о том, что же им теперь делать.
Батарея у мобильного почти села, да сам он упорно не желал ловить сеть, так что созвониться с так называемым “Штабом” возможности не было.
Развернуться и ехать домой? Но подводить Капитолия Матвеевича совершенно не хотелось, а уж тем более не хотелось оставаться без зачета по философии и истории психологии. Да и хватит ли им бензина доехать хотя бы до ближайшей заправки?
А что если?.. В округе наверняка есть хоть один населенный пункт – может быть деревня или поселок. В этом Катерина даже не сомневалась - в конце концов, не в такую уж и глушь они заехали. В населенном пункте обязательно найдется хоть один стационарный телефон, по которому можно будет связаться с преподавателем и разъяснить дальнейший план действий. Да, именно так. Именно так они и сделают.
Конечно, есть ещё доля вероятности, что они просто заплутают в лесу и ситуация в итоге из безвыходной превратится в катастрофическую. Но “кто не рискует, тот не пьет шампанского, а от абсента падает в обморок”, как говорит отец, да и сидеть в бездействии Катя не привыкла. Наследственность, что поделаешь.
- Вперед! – скомандовала она, решительно извлекая из багажника рюкзак и закидывая его на спину. Девочки оторопели настолько, что даже не смогли ничего возразить, а тем временем Катерина решительным шагом направлялась к чаще.
- Кать, какая муха идиотизма тебя покусала? – наконец выдала Евгеша, но к тому времени Аня уже доставала с заднего сидения свою сумочку, а Дима глушил мотор “Москвича”. Дальнейший путь был выбран и признан большинством, и Жене все же пришлось с этим смириться.
Время в пешей дороге летело стремительно, так же стремительно иссякали и силы у ребят. Женька каждые полчаса канючила и требовала сделать привал, Аня то и дело медлила и отставала от всех, а Дима молчал. Небо, которого за верхушками сосен и без того было не разглядеть, мрачнело не по часам, а оттого портилось и общее, без того скверное настроение. Чем темнее становилось, тем более напряженными делались ребята, стараясь идти ближе друг к другу и испуганно поглядывая по сторонам. Что сказать, даже Катя уже пожалела о своей идее вывести друзей к хоть какому-то подобию цивилизации, но ошибку свою вслух, разумеется, не признала, продолжая упорно вести всех за собой.
Пиком всеобщей нервозности стал раздавшийся где-то вдалеке протяжный и тоскливый вой. Женька подскочила, тут же кинувшись к Катерине повисла на её плече.
- Кать, мне страшно, - нервно выдохнула она.
- Жень, мы с отцом на кабана охотились – вот это было страшно, - отмахнулась Катерина, продолжая идти вперед. Плетнова же испуганно висла на подруге и лихорадочно сжимала её локоть всякий раз, когда вой усиливался. У неё, в отличие от Катерины, с дикими животными отношения были весьма неоднозначные.
- Кать, - жалобно взвизгнула Евгеша, когда вой, как ей показалось, раздался совсем близко, - Кать, слушай – тут ведь не водятся дикие собаки? Не должны ведь, правда?
- Успокойся, Женьк – собаки так не воют.
Девушка было облегченно вздохнула, но тут же почувствовав подвох на всякий случай уточнила.
- А кто так воет?
- Волки, - спокойно ответила Катерина, за что и поплатилась чуть не вывихнутой рукой и глубокими синяками от Женькиных пальцев на предплечье.
Нет, стоило признать себе, что идти дальше по такой темени было просто безрассудно, и пора бы устроить ночевку, пока ещё была хоть какая-то возможность собрать хворост и дрова для костра.
- Остановимся здесь на ночь, - объявила Катерина, приглядев весьма приятного вида полянку.
- На ночь? Здесь? Кать, волки, - едва ли не заплакала от отчаяния Женя, даже сил спорить от страха у неё уже не было.
- Ты предлагаешь идти обратно? – Плетнова испуганно замотала головой, - Отлично, тогда вы с Анютой идите соберите хворост для костра. Дим, ты бери топор – будешь рубить дрова. А я пока поставлю палатку, - с этими словами Катерина принялась сосредоточенно копаться в рюкзаке.
- А как мы по такой темени, Кать?..
Катя вопрос проигнорировала. Димка вздохнул, глядя на неё. Покачал головой, извлек из кармана маленький фонарик, и протянул его Ане с Евгешей.
- Далеко не ходите, тут и по округе хвороста полно. Если что – кричите, - объяснил он. В общем-то, это были первые слова, которые он произнес с самого момента их знакомства и оттого девочки слегка изумились. Голос у Димы был на удивление низкий, чуть с хрипотцой, что совершенно не вязалось с его беспокойно-замученным видом. Да и выглядел он сейчас, признаться, более уверенно и твердо, чем сегодняшним утром.
“Наверное в сложной ситуации люди меняются” – заключила Женя.
Меняются, потому что другого выхода у них нет. Трусы же не играют в хоккей, они дома сидят и медленно покрываются пылью. Безответственным и слабым быть не выгодно – ведь так ни за что не проживешь жизнь по полной. А Женька хотела именно по полной, со всеми прилагающимися обстоятельствами.
В лесу заблудились, подумаешь – ночь переждут и вернутся обратно. Что волки водятся, подумаешь – да и какие волки в этой части страны. Максимум заплутавшая дикая собака. А собака, как известно, друг человека. Вот и все.
Женя включила фонарик, оказавшийся неожиданно очень мощным, подхватила Аньку под руку и бесстрашно направилась в чащу. Несмотря на темень, хвороста они набрали предостаточно.
История пятая – удивительная.
- Ой, достанется нам от Капы, - зевнула Евгеша, протягивая самодельные шампуры с сосисками ближе к костру, - Не зачета не видать, ни благодарности. Заставит в сентябре на пересдачу идти и никаких тебе нормальных каникул.
- Да ладно, не все ещё потеряно – лагерь то двухнедельный, - улыбнулся Димка, вороша палкой угли, - Вас как вожатых записали. Доберемся – объясним ситуацию и все уладим. О вас ещё в газету напишут!
- Ага, “Три сумасшедших студентки поехали в лагерь, но потерялись по дороге”, – рассмеялась Плетнова, - Нет, по мне так лучше пусть об этих “подвигах” никто не узнает.
- На самом деле это хороший опыт для нас, - добродушно улыбнулась Аня, - Я вот по случаю вспомнила историю, правда она…
- Давай – рассказывай!
- Ну ладно. В общем у меня дома всегда было много кошек. Ну вы знаете - мама же в них души не чает. А мне на день рожденья тетя из Чехии подарила попугая. Ой, что дома началось тогда – коты от клетки ни на миг не отходили, все рядом крутились, и на Чучу голодными глазами глядели. Он нервничал поначалу очень сильно, по клетке метался, с ума сходил. А потом взял и, знаете что - мяукать начал. Мы с мамой просто сели. Это я к чему веду-то – из любой ситуации можно найти выход и получить ценный опыт.
- Ой, а я думала – хочешь жить, умей вертеться, - прищурилась Женька.
- Это было в подтексте, - шепнул Дима.
- Истина истин!
- А то.
- Кать, а ты что такая задумчивая? – Анюта повернулась к подруге, зачем-то сосредоточенно точащей походный ножик. Та в ответ нахмурилась и отвернулась, но через пару секунд грустно вздохнув, произнесла:
- Девочки, вы простите, что из-за меня в такую передрягу попали. Не потяни я вас в этот чертов лес – сидели бы сейчас в машине спокойно и не нервничали. А так – заблудились, тут сидим - мерзнем, да ещё и неизвестно, что завтра делать будем.
Последние слова она промямлила чуть слышно, глотая слезы и пряча лицо за рукавом спортивной куртки. Аня придвинулась к подруге, успокаивающе обняла её за плечи и шепнула:
- Все будет хорошо.
Женька и вовсе ничего говорить не стала, лишь мягко улыбнулась и протянул Катерине жаренную сосиску.
- А лес-то зачарованный, - едва слышно шепнул Дима, подкидывая дрова в порывающийся потухнуть костер, - Леса то на самом деле и не было.
Но на слова его никто не обратил внимания.
История шестая – заключительная.
Капитолий Матвеевич с тоской выкуривал последний табак, многозначительно переглядываясь с Бесхвостом. Кот был страшно доволен собой, сыто вылизывался и нагло мяукал какую-то известную котовскую мелодию.
- И не стыдно тебе? Ещё скажи, что ты этого не предполагал, - наконец-то произнес Капа, - Конечно, я могу допустить, что ты все делал из лучших побуждений.
Бесхвост широко улыбнулся, блаженно вильнул хвостом и запрыгнул на колени к хозяину. Тот покачал головой, откинулся на спинку кресла и начал листать тонкую в бумажном переплете книжку, на корешке которой мелким шрифтом было напечатано “Плетнова Е., Черновики”. Вунш-Пуншев открыл страницу наугад и стал читать вслух.
“Меня недавно отловил в коридоре один из приятелей - однокурсников и задал вопрос о любви и ненависти. Наивный юноша хотел узнать, на чём основывается каждое из этих чувств, и не может ли одно из них вдруг взять и перерасти в другое. Вопрос интересный и неоднозначный, ведь у каждого на этот счёт своё мнение. У каждого своё восприятие любви и ненависти. Одного любовь заставляет проходить огонь и воду, другого на это толкает ненависть. Оба этих чувства достаточно сильные. Действительно интересно, в чём же их ключевое различие? Любовь и ненависть - высшие чувства, на которые способен только человек. Их можно назвать главными, основополагающими чувствами. Любовь обусловлена сильной привязанностью, ненависть – сильным отвращением. Два противовеса, две стороны одной монеты. Но, на мой взгляд, в этой устоявшейся концепции “любовь-ненависть” не хватает третьего, ключевого элемента. Наверняка каждый из вас хоть раз в жизни испытывал дикое желание иметь что-либо, будь то вещь или человек. Бросал все силы на достижение этого, терял контроль над собой в азарте погони за желаемым. Что за чувство охватывало вас в тот момент? Сильное, опасное и безудержное. Думаю, многие из вас поняли, о чём идет речь. Страсть, разумеется. Да, именно она толкает нас на необдуманные поступки. Заставляет жаждать, вожделеть. Охватывает сознание и сводит с ума. Не зря её сравнивают с огнём, таким неистовым и жарким. Она и правда похожа на пламя, охватывающее изнутри наш разум. Однако не все готовы признаться себе, что одержимы ею. Страсть так же является квинтэссенцией любви и ненависти. И что же мы имеем в итоге? Любовь, ненависть и страсть. Три краеугольных камня, на которых и строятся человеческие отношения. Три сильнейших чувства, неразрывно связанных друг с другом. Три состояния – созидание, разрушение и желание. Три чувства, без которых не возможен человек.
А к вопросу о том, может ли любовь перерасти в ненависть, или наоборот - ведь возможна же смена полюсов у магнита? Логично предположить, что и в случае с чувствами смена направленностей возможна, хоть и маловероятна…”
Капа прикрыл глаза, откладывая книжку на край стола, вытряхнул из трубки пепел и, рассеянно поглаживая своего любимца по лохматому загривку, задумчиво изрек:
- А они быстро учатся. Верно, Бесхвост? В следующем году уже диплом защищать будут, а потом… Ох, я буду скучать по ним. Ты тоже будешь, да?
Бесхвост согласно мурлыкнул, разнеженный и довольный хозяйской лаской, лукаво прищурился и про себя подумал:
“А вкусными были те куриные ножки, что я стащил утром со стола. Жаль, хозяину не досталось, ему бы они точно понравились.”
- Марфа, самовар ты мой медный, я в замешательстве. Как мне быть? Что мне делать? На кого положится? Какой дорогой пойти?..
Марфуша утомленно вздохнула, указала пальцем на часы и, хромая на правую ногу, ушла на кухню, оставив мужа в глубокой задумчивости.
Многое предстояло решить ему, а табак, как ни грустно было признавать, уже заканчивался.
История первая – вступительная.
Все началось недалече, чем неделю назад, когда трое бойких девушек, двое видных взрослых и один толстый, но обаятельный кот встретились в условленном месте.
Условленным местом служила заброшенная железнодорожная станция под Лешим лесом. Железную дорогу, надо сказать, разобрали ещё пару десятилетий назад, за ненадобностью её в такой глуши, а станция осталась стоять. Внутри было очень даже уютно, даром, что крыша почти обвалилась, а входные двери растащили на дрова местные походники.
Первой начала говорить похожая на одуванчик Евгения Плетнова. Правда начала, как всегда, невпопад и совсем не по делу и почти сразу была перебита Катериной.
- Задание, - лаконично осведомилась Кэт, глядя в глаза седовласому мужчине с элегантной проплешиной на затылке.
- Щепкинский лагерь для одаренных детей, - кивнул мужчина. Евгеша недоуменно округлила глаза.
- Детей? Да мне скоро диплом защищать!
- Поедете вожатыми, я уже обо всем договорился. Лагерь в этом году собирается в поход, так что захватите с собой палатку и сковородки.
- А сковородки зачем? – изумилась Анюта, хлопая длинными ресницами.
- Ну дык… Как же, а чем вы собираетесь отбиваться от медведей?
Девушки неуверенно переглянулись, но спорить не стали – в конечном итоге Капа всегда оказывался прав.
- А медведи, они там большие? – вновь решила влезть Женя. Молчать дольше пяти минут у неё, к сожалению, не выходило, сколько она не старалась. Со слов самой девушки, долгое молчание вынуждало скапливаться в её голове разные бессмысленные слова, которые так и норовили вылезти изо рта в самые неподходящий момент, - Я просто
слышала, что от маленьких можно отбиться дубинкой. А если оставить костер гореть на ночь, то медведь испугается и сам не подойдет. Да, а ещё главное на самку не натолкнуться – она за медвежат порвать может... Я все правильно сказала?
Мужчина не ответил, зато из-под лавки раздалось протяжно-ироничное мяуканье. Мяукали громко, долго, с особым выражением, словно желая растолковать всем собравшимся что-то эпохально важное. Пару раз сбивались, фыркали и начинали мяукать заново. Некоторое время девушки даже пытались вслушиваться, но мяуканье, пусть и такое глубокомысленное, все равно оставалось для них мяуканьем. Кот, видимо огорчился тому, что его гениальным речам никто не внял. Замолк, и вскоре, судя по тихому урчанию, заснул.
- Коты такие непостоянные существа, - заключил Капитолий Матвеевич, закидывая сумку на плечо и разворачиваясь в сторону двери, - С ними совершенно невозможно вести спор – вечно свою позицию меняют. Удачи, дети!- мужчина кивнул, сверкнул лысиной, и исчез в дверном проеме. А Марфа Петровна, ещё минут десять вылавливала из-под лавки его переменчивого любимца, попутно объясняя девушкам дальнейший план действий.
- Значится, в шесть утра будьте в Шишках, на станции. Там вас встретит Димка – племянник мужа. Он на машине – довезет до лагеря. А днем мы вам позвоним. Хоккей?
- Хоккей, - разом кивнули девушки.
- Ну, вот и ладушки-оладушки. До связи, - и вытащив за шкирку сонно упирающегося кота она исчезла вслед за мужем.
История вторая – разъясняющая.
Капитолий Матвеевич Вунш-Пуншин был преподавателем по должности. По сути же он был философом, глубокомысленным и задумчивым, и .
оттого весьма рассеянным. Впрочем, особых проблем от этого он не имел. Гораздо хуже приходилось его студентам, вынужденным в третий раз приходить на зачет, так как преподаватель о прошлых двух благополучно позабыл.
Кроме того, Капитолий Матвеевич был страшным авантюристом, и всякий раз, когда предоставлялась возможность раскрыть какую-нибудь удивительную вселенскую тайну, Капа с головой уходил в поиски её решений и путей реализации. От чего опять же страдали бедные студенты, поскольку компанейский Вунш-Пуншин обожал привлекать их к раскрытию этой самой тайны.
К тому же, Капа был страшно горяч до всяческих споров, соревнований и пари. На деньги, на желание или же просто ради интереса – для него это было свершено не важно, ключевым являлся процесс, азарт, веселье, получаемые от игры, и ,разумеется, радость победы. Стоит ли говорить, что студентам доставалось и здесь, ибо на любой возможный студенческий конкурс преподаватель выдвигал как минимум пять кандидатур. Причем выбранные им студенты об этом узнавали уже после утверждения их участия в конкурсе.
А ещё Капитолий очень любил своего кота - толстое, ленивое, вечно голодное, но очень обаятельное чудовище, потерявшее во времена своей бурной уличной молодости хвост. И если бы одним сонным воскресным утром не повстречались вместе все эти качества и кот, увлеченно рвущий газету, не было бы и нашей истории. Однако все случилось так, как случилось.
Мужчина как обычно дремал в старом кресле, знававшем ещё царские времена. Марфа готовила на кухне завтрак, каждые пять минут стукая по лбу обнаглевшего Бесхвоста, порывавшегося стащить со стола кусок вяленого мяса. Кот, не евший с вечера прошлого дня оголодал страшно, и добраться потому раз за разом пытался до лакомого блюда, стоически
снося удары хозяйки. После десятой попытки раздраженная Марфа выгнала вконец обнаглевшего любимца с кухни и заперла дверь изнутри.
“Месть!” – решил тогда Бесхвост, и отправился искать любимую хозяйскую шаль, чтобы основательно на ней поваляться. К сожалению, шали на положенном месте не нашлось, зато на столе как раз лежал свежий номер любимой марфушиной газеты “Московские сплетни”. Подумав, что на безрыбье и “Китикэт” – рыба, а простить хозяйку за такие оскорбительные действия просто нельзя, питомец схватил газету в зубы и потащил её к центру комнаты.
“Месть!” – удовлетворенно мурлыкнул он, выпуская когти.
К моменту, когда от газеты остались только мелкие лоскуточки, равномерно разбросанные по полу гостиной, Бесхвосту на глаза попалась одна занятная статья. Она была разодрана удачно ровно, будто сознательно и рассказывала о предстоящем летнем состязании с пугающим названием “Тропа вышивания в Щепкинском лагере”.
“Не вышивания, а выживания” – поправил себя кот. Однако это не играло для него особой роли, ибо был он далек как от вышивания, так и от выживания.
Однако Бесхвост отлично знал, что при виде слова “состязание” его любимый хозяин обязательно придет в восторг. И наверняка, а лучше сказать - всенепременно, покормит бедного питомца. Уверившись в этой мысли кот подхватил зубами клочок со статьей и, переваливаясь с лапы на лапу, приблизился к креслу. Дальнейшие действия по пробуждению хозяина он не раз воплощал в жизнь, и оттого был уже изрядно научен. Запрыгнув на колени к Капитолию Матвеевичу, он замурлыкал страдальческим напевом, сопровождая это наглым помахиванием хвоста по носу хозяина. Обычно дольше минуты этот балаган не длился. И сей раз от остальных не отличался.
Реакцию Капитолия Матвеевича на статью кот предугадал совершенно верно – хозяин тотчас же утратил всю сонливость, сверкнул глазами, потер ладошки и полный юношеского запала и интереса, потянулся к телефону.
Долги за летнюю сессию нынче были – он полистал довольно потрепанную записную книжку, что вечно носил собой, – у Калач, Нестеремеко и Плетновой. Что ж, абсолютно привычная картина. Эти трое не одной сессии вовремя не закрыли, и оттого можно сказать постоянно участвовали в аферах преподавателя Вунш-Пуншева.
Вот с этого то все и началось.
И кот, дьявольски довольный своей изобретательностью, прилег рядом с креслом и вальяжно помахал хвостом. Вот только одного, самого для себя важного он не учел – увлеченный очередным приключением хозяин совершенно забыл про своего любимца. Да кроме того Марфа, вошедшая в комнату, что бы позвать своих мальчиков к столу, увидала что стало с её любимой газетой и страшно обидевшись на кота, оставила того без завтрака, обеда и полдника.
“Не всегда коты дожидаются благодарности, зато неизменно получают по заслугам. Здесь главное – научится находить выход из любой ситуации,” – философски рассудил Бесхвост, примеряясь к приоткрытой форточке.
История третья – дорожная.
Евгеша переминалась с ноги на ногу и потирала плечи, пытаясь хоть немного согреться. Собиралась она как всегда второпях и позабыла все что только можно, включая верхнюю одежду и ключи от дома. Оттого вынуждена была мерзнуть и каждые пять минут названивать своим подругам. Те явно были не в духе и нервно бормотали в трубку, что будут в самое ближайшее время. Опаздывали они безбожно, собственно по своей же глупости – Катерина нагрузила огромную походную сумку и долго спорила с кондуктором по поводу дополнительного билета за багаж, а Анюта, с утра по полтора часа наводившая красоту, разбила зеркальце и лихорадочно искала в энциклопедии народных примет способ отвести от себя грядущие неудачи.
Евгеша уже начинала нервничать, прыгать по платформе и искать взглядом Димку, о котором знала только то, что он будет на белой машине и в советской походной куртке с надписью “Озерное”. Машин в поле зрения нашлось ровно пять, но ни одна из них не была белой, что крайне расстраивало девушку. Сидеть ещё неизвестное количество времени и мерзнуть на платформе, изредка отвлекаясь на свистящие мимо поезда и электрички – совершенно не радостная перспектива. Но, к сожалению, единственная. Ко всему прочему зарядил мелкий дождик, о котором, разумеется, не предупреждали всезнающие синоптики, и Женя мрачнела с каждой секундой, проклиная подруг, Капитолия Матвеевича и будильник, что разбудил её в такую рань. Раздражение в привычной для девушки манере переходило в иронию и пальцы уже строчили в телефон, превращая мысли в набор точек на маленьком экране.
“Гадкая морось похожа на какую-то насмешку природы. Одна из глупых её шуток. Слишком слабая для того, чтобы смыть застоявшуюся в воздухе пыль или напитать своей влагой зелень, но нестерпимо противная. Просто какой-то дождь-недомерок, способный разве, что раздражать тех, кому не повезло выйти на улицу. И капает. Капает, не столько на асфальт, сколько на мозги…”
“На нервы” – поправила себя девушка, - “Так точнее будет.”
И, протерев экран телефона от мелких капель, нажала “Сохранить” отправив свои размышления покоиться в памяти телефона.
На её промокшие от дождя плечи через пару секунд опустились чьи-то костлявые руки, и заговорщицки могильный голос протянул над самым ухом. .
- А вот и мы!
То, конечно же, была Катерина, но не сразу сообразившая Евгеша поспешила отскочить в сторону и удержана была лишь сильной хваткой подруги.
Анюта стояла около Кати, то и дело поглядывая в карманное зеркальце, проверяя - не растекся ли макияж. Странная у неё была привычка – куда бы ни собиралась, вечно выглядела так, будто идет на смотрины. Да и держалась соответствующе, достойно – можно сказать, по-королевски, за что язвительная Катерина за глаза называла её “Наша Королевна”.
Сама Катя старательно прикидывалась мальчиком, таскала тяжести, занималась борьбой и гордо уверяла всех в том, что является ярой феминисткой. Все верили и согласно кивали, лишь только Катина мама – образцовая хозяйка и идеал женственности - горько вздыхала и повторяла, что это временно, и дочка образумится, как подрастет. Но подрастала Катя Калач уже двадцатый год, а характер её совершенно не менялся.
К опомнившейся Евгении медленно и уныло возвращалось раздражение.
- И? – презрительно протянула она.
- Что “и?”, - нахмурилась Катерина, - Кондукторша с дрянным характером попалась, я ж уже сказала. Ей, видите ли, в почти пустом автобусе места не хватало, вот она и придралась по поводу багажа, - девушка тряхнула внушительным рюкзаком за плечами, - Сначала просто бурчала, а потом автобус остановила и грозила милицию вызвать, если не оплачу дополнительный билет.
- Катя! – взвыла Плетнова, - Тебе жалко тридцати рублей было?!
- Дура, дело изначально в принципе, - фыркнула девушка и скинула рюкзачище на лавку рядом с Евгенией. Та вскочила, задев плечом Анюту, которая в свою очередь от неожиданности дернулась и выронила зеркальце из рук.
Судя по характерному хрусту второго за утро разбитого стекла, день ей сулил крайне невеселый.
Пока девушки разбирались с треснувшим стеклом, попутно перекидываясь остротами и фыркая от утреннего раздражения, время всё вернее и вернее приближалось к семи часам. А Димки, что по сути должен был явиться на станцию первым и аки сказочный принц на белом авто поджидать девушек, до сих пор нигде не было.
- Может оно и не белое вовсе, - вздохнула Евгеша, перегибаясь через бортик платформы.
- Штаб сказал белое – значит белое! – отрезала Катя.
А Аня печально вздохнула, ковыряя мыском кроссовки асфальт и задумчиво указала пальцем в сторону въезда.
- Вон там что-то белое едет, видите. Думаю наш.
- Да не дай Бог! – ужаснулась Женя приглядевшись.
При близком рассмотрении машина оказалась “Москвичом”, старенького вида с проплешинами ржавчины на капоте, любовно, но неумело скрытыми бежевой краской. На номерном знаке, выглядевшим удивительно ново на фоне самой машины, гордо значилось “М 077 ОХ”.
Скорее уж “Л ОХ”, скептично заметила Женя, но её никто не услышал – девочки внимательно наблюдали за тем, как автомобиль ухая на буграх и переваливаясь, словно медведь, подбирался к стоянке. Из приоткрытого окна со стороны водителя то и дело высовывалась жилистая рука в закатанном рукаве и нервно стряхивала пепел с тлеющей сигареты.
Машина подъехала, неумело припарковалась рядом с платформой и, затихнув после долгого и натужного кряхтения, выплюнула на свет божий водителя в потертой куртке – “штормовке” с надписью “Озерное”.
Парень выпрямился во весь немалый рост, зевнул, опершись локтем о дверь своего авто и стал нервно озираться. Учитывая количество людей на станции в утренние часы, девушек он заметил почти сразу же, но идти к ним не спешил, продолжая нервно переминаться с ноги на ногу и вымучивать истлевшую почти до фильтра сигарету.
Катерина сдалась первой, и, закинув на плечо свой многопудовый рюкзак, решительно направилась к юноше. Женька с Анютой переглянулись, вздохнули и поплелись следом.
- Ты Дима? – девушка подозрительно оглядела незнакомца. Тот неуверенно кивнул, промямлил что-то вроде “Приятно познакомиться” и потянулся к карману, вероятно, за ещё одной сигаретой. Не дождавшись более никакого вразумительного ответа, Катерина удовлетворенно хмыкнула и потащила рюкзачище к заду машины. Парень же замешкался, но после Катькиного недовольного “Не тормози” поспешил открыть багажник.
Загружались долго и суматошно. Багажник, набитый вещами, не желал закрываться, и Катерина нервно долбила по нему кулаками. Женя бурчала себе под нос что-то насчет “выкидыша советского автопрома”, Аня елозила на сидениях, то и дело стараясь разглядеть себя в зеркале заднего вида. Машина измученно кряхтела. А печальный Дима молча наблюдал за этим ужасом, нервно выкуривая третью сигарету. Но, к счастью, любые сборы рано или поздно подходят к концу. Багажник закрыли, девочки уселись, а Дмитрий занял свое законное место за рулем.
- Куда ехать, знаешь? – на всякий случай осведомилась Катя. Парень в очередной раз кивнул, выкидывая окурок в окошко. Тот сверкнул искрой, и, коснувшись мокрого асфальта, зашипел и потух.
Машина тронулась.
***
“А вам, наверное, не раз приходилось прогуливаться по ночному городу. И, несомненно, вы не раз останавливались, завороженные его колдовскими огнями. И, возможно, не раз задумывались о тех, кто включает и выключает этот свет. О тех, кто в эти поздние часы сидит на кухне и в тихом одиночестве глушит очередную рюмку водки. О тех, кто, сидя на диване перед телевизором, медленно превращается в зомби. О тех, кто лучше или хуже вас, богаче или беднее, счастливее или печальнее… И, конечно, вам не раз приходила в голову шальная мысль, а что, если бы вы были на их месте? Может тогда вам бы не пришлось больше так страдать, часами трудясь на работе. Не пришлось бы думать о нерешенных проблемах и не улаженных делах. Да и вообще жить было бы легче… Но тут же, отгоняя дурные мысли, вы, разумеется, говорите себе, что, скорее всего, им не лучше живется, чем вам и завидовать им не стоит…”
“Или стоит” – устало зевнула Евгения, в который раз перечитывая последнее предложение. Почему ей захотелось написать о ночном городе, когда уже битый час они ехали по трассе, под жарящим солнцем. Справа сосны, слева сосны, впереди уходящая к горизонту асфальтовая лента. А от жары и ядреного запаха бензина, пропитавшего унылый салон насквозь, спасает лишь встречный поток воздуха, бьющий в открытые до предела окна.
Электронный указатель на экране телефона задумчиво мигал около троеточия, привлекая к себе внимание. Возможно потому после секундного раздумья Плетнова все же сохранила текст в памяти телефона.
В конце концов, это был всего лишь очередной обрывок её легкомысленной фантазии, не к месту и ни ко времени написанный, и обреченный так навсегда и остаться заметкой в папке “Черновики”. Женька часто писала в стол, просто позволяя ощущениям выливаться наружу, сплетаясь в причудливые, порой абсурдные сочетания слов.
Очередной способ выплеснуть эмоции, которых было в избытке. Чертова гиперэнергичность и экспрессивность. А все отцовская наследственность (у отца Женьки в пятом колене в предках предполагались итальянцы, правда, точно об этом никто не знал).
- Красиво, правда Женьк? – зачарованно выдохнула Аня прямо над ухом подруги, не сразу понявшей, о чем идет речь, - Я про леса. Там наверно сейчас прохладно, свежо. Ягодки-грибочки можно было бы поискать или просто на полянке устроиться и отдохнуть.
- В лагере наотдыхаемся по горло, - влезла Катерина, который час скучающая на переднем сидение - из Димы, сосредоточенно следящего за дорогой, собеседник был никакой, - На ягодки с грибочками до следующего лета смотреть не сможешь, зато опыт получишь несравнимый.
Спорить никто не стал. В такую жару вообще спорить не очень-то хотелось.
Машина ухнула на очередном повороте, и чуть замедлила ход, убаюкивающе подпрыгивая на ухабистой дороге. Ехать им ещё часов шесть как минимум, говорить было ужасно лениво, да и тем для разговора подходящих ни у кого не возникало. И вскоре сморенных жарой девушек неотвратимо начало клонить в сон. Так же неотвратимо и время приближалось к полудню.
История четвертая – суматошная.
Машина стояла на обочине, тихо порыкивая не заглушенным мотором, на капоте её сидел Дима, нервно покуривавший папиросу. Анюта с Катериной стояли посреди дороги и изумленно озирались, а разъяренная Евгеша прыгала вокруг них, проклиная все и вся, и то и дело вопя о непроходимой тупости людской.
- Глазам своим не верю. Нет, ну просто быть такого не может. Ненормально это. Ненормально, слышите, - бушевала она, глядя на подруг, - Дима, черти побери, ты вообще за дорогой следил, а?! Куда ты нас завез?
- Да не виноват он – мы по трассе ехали все это время, там никаких поворотов не было. Я следила, - попыталась остановить ураган Катерина, но подруга её не желала униматься.
- По маршруту, да? Видимо изначально неправильный был маршрут! И что нам теперь делать?
- Искать выход.
Но выход в сложившийся ситуации найти было крайне сложно, ибо прямо на их глазах серая лента заасфальтированной трассы обрывалась, и на десятки километров вперед простирался широкий русский лес, проехать через который старенькому “Москвичу” явно было не по силам. Да и смысла ехать никто не видел, шут ведь знает - сумеют ли они из него потом выбраться. А если и сумеют, то вовсе не факт, что к нужной трассе. Катерина устало вздохнула, в который раз изучая врученную ей карту, с криво начерченным маршрутом дороги к лагерю.
- Мы где? – сосредоточенно осведомилась она у Димы, и тот хмуро указал на прямую, желтую полосу, чуть ниже центрального сгиба карты. Никакого леса на данном участке дороги разумеется не значилось. Карта конечно была пятилетней давности, но даже за пять лет такой чаще не вырасти, тем более на асфальтированной дороге. Девушка задумчиво потерла подбородок – варианта было только два. Либо Димка действительно заблудились, случайно свернув не туда, либо…
Либо попахивало явной чертовщиной. Может это все Анюткино зеркало?
От второго варианта Катя, как убежденная атеистка поспешила отмахнуться и заняла себя мыслями о том, что же им теперь делать.
Батарея у мобильного почти села, да сам он упорно не желал ловить сеть, так что созвониться с так называемым “Штабом” возможности не было.
Развернуться и ехать домой? Но подводить Капитолия Матвеевича совершенно не хотелось, а уж тем более не хотелось оставаться без зачета по философии и истории психологии. Да и хватит ли им бензина доехать хотя бы до ближайшей заправки?
А что если?.. В округе наверняка есть хоть один населенный пункт – может быть деревня или поселок. В этом Катерина даже не сомневалась - в конце концов, не в такую уж и глушь они заехали. В населенном пункте обязательно найдется хоть один стационарный телефон, по которому можно будет связаться с преподавателем и разъяснить дальнейший план действий. Да, именно так. Именно так они и сделают.
Конечно, есть ещё доля вероятности, что они просто заплутают в лесу и ситуация в итоге из безвыходной превратится в катастрофическую. Но “кто не рискует, тот не пьет шампанского, а от абсента падает в обморок”, как говорит отец, да и сидеть в бездействии Катя не привыкла. Наследственность, что поделаешь.
- Вперед! – скомандовала она, решительно извлекая из багажника рюкзак и закидывая его на спину. Девочки оторопели настолько, что даже не смогли ничего возразить, а тем временем Катерина решительным шагом направлялась к чаще.
- Кать, какая муха идиотизма тебя покусала? – наконец выдала Евгеша, но к тому времени Аня уже доставала с заднего сидения свою сумочку, а Дима глушил мотор “Москвича”. Дальнейший путь был выбран и признан большинством, и Жене все же пришлось с этим смириться.
Время в пешей дороге летело стремительно, так же стремительно иссякали и силы у ребят. Женька каждые полчаса канючила и требовала сделать привал, Аня то и дело медлила и отставала от всех, а Дима молчал. Небо, которого за верхушками сосен и без того было не разглядеть, мрачнело не по часам, а оттого портилось и общее, без того скверное настроение. Чем темнее становилось, тем более напряженными делались ребята, стараясь идти ближе друг к другу и испуганно поглядывая по сторонам. Что сказать, даже Катя уже пожалела о своей идее вывести друзей к хоть какому-то подобию цивилизации, но ошибку свою вслух, разумеется, не признала, продолжая упорно вести всех за собой.
Пиком всеобщей нервозности стал раздавшийся где-то вдалеке протяжный и тоскливый вой. Женька подскочила, тут же кинувшись к Катерине повисла на её плече.
- Кать, мне страшно, - нервно выдохнула она.
- Жень, мы с отцом на кабана охотились – вот это было страшно, - отмахнулась Катерина, продолжая идти вперед. Плетнова же испуганно висла на подруге и лихорадочно сжимала её локоть всякий раз, когда вой усиливался. У неё, в отличие от Катерины, с дикими животными отношения были весьма неоднозначные.
- Кать, - жалобно взвизгнула Евгеша, когда вой, как ей показалось, раздался совсем близко, - Кать, слушай – тут ведь не водятся дикие собаки? Не должны ведь, правда?
- Успокойся, Женьк – собаки так не воют.
Девушка было облегченно вздохнула, но тут же почувствовав подвох на всякий случай уточнила.
- А кто так воет?
- Волки, - спокойно ответила Катерина, за что и поплатилась чуть не вывихнутой рукой и глубокими синяками от Женькиных пальцев на предплечье.
Нет, стоило признать себе, что идти дальше по такой темени было просто безрассудно, и пора бы устроить ночевку, пока ещё была хоть какая-то возможность собрать хворост и дрова для костра.
- Остановимся здесь на ночь, - объявила Катерина, приглядев весьма приятного вида полянку.
- На ночь? Здесь? Кать, волки, - едва ли не заплакала от отчаяния Женя, даже сил спорить от страха у неё уже не было.
- Ты предлагаешь идти обратно? – Плетнова испуганно замотала головой, - Отлично, тогда вы с Анютой идите соберите хворост для костра. Дим, ты бери топор – будешь рубить дрова. А я пока поставлю палатку, - с этими словами Катерина принялась сосредоточенно копаться в рюкзаке.
- А как мы по такой темени, Кать?..
Катя вопрос проигнорировала. Димка вздохнул, глядя на неё. Покачал головой, извлек из кармана маленький фонарик, и протянул его Ане с Евгешей.
- Далеко не ходите, тут и по округе хвороста полно. Если что – кричите, - объяснил он. В общем-то, это были первые слова, которые он произнес с самого момента их знакомства и оттого девочки слегка изумились. Голос у Димы был на удивление низкий, чуть с хрипотцой, что совершенно не вязалось с его беспокойно-замученным видом. Да и выглядел он сейчас, признаться, более уверенно и твердо, чем сегодняшним утром.
“Наверное в сложной ситуации люди меняются” – заключила Женя.
Меняются, потому что другого выхода у них нет. Трусы же не играют в хоккей, они дома сидят и медленно покрываются пылью. Безответственным и слабым быть не выгодно – ведь так ни за что не проживешь жизнь по полной. А Женька хотела именно по полной, со всеми прилагающимися обстоятельствами.
В лесу заблудились, подумаешь – ночь переждут и вернутся обратно. Что волки водятся, подумаешь – да и какие волки в этой части страны. Максимум заплутавшая дикая собака. А собака, как известно, друг человека. Вот и все.
Женя включила фонарик, оказавшийся неожиданно очень мощным, подхватила Аньку под руку и бесстрашно направилась в чащу. Несмотря на темень, хвороста они набрали предостаточно.
История пятая – удивительная.
- Ой, достанется нам от Капы, - зевнула Евгеша, протягивая самодельные шампуры с сосисками ближе к костру, - Не зачета не видать, ни благодарности. Заставит в сентябре на пересдачу идти и никаких тебе нормальных каникул.
- Да ладно, не все ещё потеряно – лагерь то двухнедельный, - улыбнулся Димка, вороша палкой угли, - Вас как вожатых записали. Доберемся – объясним ситуацию и все уладим. О вас ещё в газету напишут!
- Ага, “Три сумасшедших студентки поехали в лагерь, но потерялись по дороге”, – рассмеялась Плетнова, - Нет, по мне так лучше пусть об этих “подвигах” никто не узнает.
- На самом деле это хороший опыт для нас, - добродушно улыбнулась Аня, - Я вот по случаю вспомнила историю, правда она…
- Давай – рассказывай!
- Ну ладно. В общем у меня дома всегда было много кошек. Ну вы знаете - мама же в них души не чает. А мне на день рожденья тетя из Чехии подарила попугая. Ой, что дома началось тогда – коты от клетки ни на миг не отходили, все рядом крутились, и на Чучу голодными глазами глядели. Он нервничал поначалу очень сильно, по клетке метался, с ума сходил. А потом взял и, знаете что - мяукать начал. Мы с мамой просто сели. Это я к чему веду-то – из любой ситуации можно найти выход и получить ценный опыт.
- Ой, а я думала – хочешь жить, умей вертеться, - прищурилась Женька.
- Это было в подтексте, - шепнул Дима.
- Истина истин!
- А то.
- Кать, а ты что такая задумчивая? – Анюта повернулась к подруге, зачем-то сосредоточенно точащей походный ножик. Та в ответ нахмурилась и отвернулась, но через пару секунд грустно вздохнув, произнесла:
- Девочки, вы простите, что из-за меня в такую передрягу попали. Не потяни я вас в этот чертов лес – сидели бы сейчас в машине спокойно и не нервничали. А так – заблудились, тут сидим - мерзнем, да ещё и неизвестно, что завтра делать будем.
Последние слова она промямлила чуть слышно, глотая слезы и пряча лицо за рукавом спортивной куртки. Аня придвинулась к подруге, успокаивающе обняла её за плечи и шепнула:
- Все будет хорошо.
Женька и вовсе ничего говорить не стала, лишь мягко улыбнулась и протянул Катерине жаренную сосиску.
- А лес-то зачарованный, - едва слышно шепнул Дима, подкидывая дрова в порывающийся потухнуть костер, - Леса то на самом деле и не было.
Но на слова его никто не обратил внимания.
История шестая – заключительная.
Капитолий Матвеевич с тоской выкуривал последний табак, многозначительно переглядываясь с Бесхвостом. Кот был страшно доволен собой, сыто вылизывался и нагло мяукал какую-то известную котовскую мелодию.
- И не стыдно тебе? Ещё скажи, что ты этого не предполагал, - наконец-то произнес Капа, - Конечно, я могу допустить, что ты все делал из лучших побуждений.
Бесхвост широко улыбнулся, блаженно вильнул хвостом и запрыгнул на колени к хозяину. Тот покачал головой, откинулся на спинку кресла и начал листать тонкую в бумажном переплете книжку, на корешке которой мелким шрифтом было напечатано “Плетнова Е., Черновики”. Вунш-Пуншев открыл страницу наугад и стал читать вслух.
“Меня недавно отловил в коридоре один из приятелей - однокурсников и задал вопрос о любви и ненависти. Наивный юноша хотел узнать, на чём основывается каждое из этих чувств, и не может ли одно из них вдруг взять и перерасти в другое. Вопрос интересный и неоднозначный, ведь у каждого на этот счёт своё мнение. У каждого своё восприятие любви и ненависти. Одного любовь заставляет проходить огонь и воду, другого на это толкает ненависть. Оба этих чувства достаточно сильные. Действительно интересно, в чём же их ключевое различие? Любовь и ненависть - высшие чувства, на которые способен только человек. Их можно назвать главными, основополагающими чувствами. Любовь обусловлена сильной привязанностью, ненависть – сильным отвращением. Два противовеса, две стороны одной монеты. Но, на мой взгляд, в этой устоявшейся концепции “любовь-ненависть” не хватает третьего, ключевого элемента. Наверняка каждый из вас хоть раз в жизни испытывал дикое желание иметь что-либо, будь то вещь или человек. Бросал все силы на достижение этого, терял контроль над собой в азарте погони за желаемым. Что за чувство охватывало вас в тот момент? Сильное, опасное и безудержное. Думаю, многие из вас поняли, о чём идет речь. Страсть, разумеется. Да, именно она толкает нас на необдуманные поступки. Заставляет жаждать, вожделеть. Охватывает сознание и сводит с ума. Не зря её сравнивают с огнём, таким неистовым и жарким. Она и правда похожа на пламя, охватывающее изнутри наш разум. Однако не все готовы признаться себе, что одержимы ею. Страсть так же является квинтэссенцией любви и ненависти. И что же мы имеем в итоге? Любовь, ненависть и страсть. Три краеугольных камня, на которых и строятся человеческие отношения. Три сильнейших чувства, неразрывно связанных друг с другом. Три состояния – созидание, разрушение и желание. Три чувства, без которых не возможен человек.
А к вопросу о том, может ли любовь перерасти в ненависть, или наоборот - ведь возможна же смена полюсов у магнита? Логично предположить, что и в случае с чувствами смена направленностей возможна, хоть и маловероятна…”
Капа прикрыл глаза, откладывая книжку на край стола, вытряхнул из трубки пепел и, рассеянно поглаживая своего любимца по лохматому загривку, задумчиво изрек:
- А они быстро учатся. Верно, Бесхвост? В следующем году уже диплом защищать будут, а потом… Ох, я буду скучать по ним. Ты тоже будешь, да?
Бесхвост согласно мурлыкнул, разнеженный и довольный хозяйской лаской, лукаво прищурился и про себя подумал:
“А вкусными были те куриные ножки, что я стащил утром со стола. Жаль, хозяину не досталось, ему бы они точно понравились.”