…Взбираемся третий день. Группа старая, слаженная, не первый подъём, не последний, надеюсь. Ползём по отвесной стене сплошного камня. Связываться тут верёвкой – гибель для всех, сорвётся один, потянет за собой всех. Сначала кто-то ищет площадку повыше, покрепче, скидывает верёвку, подтягивает остальных…
…Кирка соскользнула, я повис на одной руке, нелепо размахивая киркой, боясь выпустить её из рук, как будто в ней заключалась вся моя жизнь. Камешек в ладони дрогнул, я успел похолодеть от ужаса до того, как понял, что падаю. Удара я не помню.
Темно.
- Где я?
- Здесь.
Голос отчего-то показался женским и очень молодым, низким, с насмешливой хрипотцой.
- Где – здесь? – с нажимом спросил я.
- Какая разница? Ты сорвался, забыл?
- Помню, - мрачно буркнул я. – Это точно было?
Голос хмыкнул.
- Какие доказательства ты требуешь?
Я замолчал. Темно, хоть глаз выколи!
- Я умер?
- Всё может быть.
- То есть.
Голос вновь рассмеялся:
- А что ты чувствуешь?
- Ничего, - проанализировав своё состояние и медленно начиная впадать в панику, ответил я.
- Может, это и есть твоя смерть?
- Но я мыслю!
- Следовательно, существуешь? – в голосе прорезалось откровенное издевательство. – А что чувствуешь? – Повторил он.
- Ничего, нехотя повторил я.
- Может, это важнее мышления? – голос улыбнулся. Улыбку я почувствовал – хотя чем не знаю, холодную. Жуткую. – А вдруг, жизнь – это посмертные галлюцинации плода манго, вызванные желудочным соком какой-нибудь твари? А вдруг, когда жизнь кончается, всё начинается заново, по тому же пути – вечно? А вдруг, это уже повторялось тысячи и тысячи раз, и мы ведём это разговор от начала времён?
- Замолчи! – изо всех сил кричу я – пытаюсь кричать. – Ведь я чувствовал как жил! Я помню! Она всё ещё во мне, ощущения, я жил… живу!
Голос безумно захохотал.
…Меня трясло. Да это же меня кто-то трясёт! Открываю глаза.
- Ты как?
Молча смотрю в небо. Потом улыбаюсь и поворачиваю голову:
- Да вроде, живой.