.кулон

[writermustwrite]

Я как-то не сразу её заметил. Я стоял в книжном магазине и не мог решить, что же мне взять почитать. Я повернул голову и увидел, как Нина поднимается на мой этаж на эскалаторе.
Сначала я замер, по спине пробежал холодок, а руки затряслись так, что я чуть не выронил книгу, которую держал. Кое-как впихнув её обратно на полку, я выбежал из магазина. Оглядевшись, я понял, что потерял Нину из виду, но она не могла далеко уйти. Я быстро, почти бегом, направился к эскалатору, расталкивая семейные парочки, которые, как назло, именно сегодня в полном составе пришли в торговый центр. Видимо, лотерея, финал которой проходил на верхнем этаже, сделала свое дело.
- Нина! Нина! - крикнул я, заприметив знакомую фигуру.
Оттолкнув крупную женщину, которая тянула за собой ребенка, я схватил Нину за руку. Она остановилась и медленно обернулась. Да, это была она. Только очень бледная, под глазами теперь виднелись синяки, волосы были неухоженными и спутанными, а нижняя губа искусана. Вся её фигура, облаченная в какой-то черный бесформенный плащ, выражала дикую усталость, будто на плечах она несла несколько тяжелых сундуков, причем не один день.
Она посмотрела на меня грустным, стеклянным взглядом.
- Нина, Ниночка. Это ты, я нашел тебя, - затараторил я. Я хотел было её обнять, но она резко сделала шаг назад. Помню, что это движение как-то меня насторожило. Не вязалась такая прыть, с её, почти обреченным видом. Но тогда мне было не до подобных мелочей.
- Родная, куда же ты запропастилась. Так быстро уехала и ничего мне не сказала. Я почти сошел с ума. Прости меня, малыш. Я не знал, что твоя мама умерла. Если бы я знал, то ни в коем случае не допустил бы нашей ссоры. Я понимаю, тебе итак не легко пришлось от этого горя, а тут еще и я со своими бредовыми претензиями. Но это же глупость. Глупость так уезжать. Ты бы все сказала и я бы тебя поддержал. Я же люблю тебя, - я продолжал говорить взахлеб, а Нина просто развернулась и медленно продолжила свой путь, не обращая на меня никакого внимания. Я пошел рядом, чувствуя себя еще более виноватым, но при этом на душе у меня была такая легкость, будто вся эта гранитная плита спала с моих плеч. Нина теперь была рядом, а главное жива. Что еще нужно было.
- Знаешь, я ведь думал, что ты покончила с собой. Ты ведь так любила Надежду Евгеньевну. Я понимаю, ты хотела побыть одна. Я так виноват перед тобой, что не понял тебя, не поинтересовался. Это все мой эгоизм…

Тут Нина остановилась и посмотрела на меня. Я заметил, что её зрачки слишком большие.
- Дима, уйди, - сказала она и пошла дальше. Мы уже подошли к другому эскалатору, который вел вверх на этаж. Нина встала на ступеньку, а я на ниже на одну. Я был слегка ошарашен, поэтому молчал. Я никогда не видел людей под наркотиками, но слышал, что в этом случае зрачки сильно расширены. Так их вычисляют полицейские. Я не хотел в это верить, но, кажется, Нина была именно в таком состоянии. Она не шаталась, не падала, просто плохо на все реагировала. Возможно, это было какое-то успокоительное. Возможно, все это время она пролежала в какой-нибудь клинике. Психиатрической, например, ведь у неё умерла мать, а это был такой удар, особенно для Нины.
- Что с тобой, ответь мне. Тебе плохо? Я хочу помочь, - я начал лепетать какую-то банальность, все что слышал до этого в фильмах. Я дергал её за рукав, но она больше не оборачивалась, не смотрела на меня, ничего не говорила.
Так мы доехали до следующего этажа и Нина в прежнем темпе пошла вперед. Я за ней.
- Может пойдем домой? Ко мне. Я напою тебя чаем. Ты поспишь. Мне кажется, тебе надо поспать. У тебя очень усталый вид. Потом ты мне все расскажешь. Расскажешь мне, где ты была целых полгода и что с тобой произошло. Чтобы ты мне не рассказала, я все пойму, обещаю, - я говорил и старался идти чуть впереди, чтобы видеть её лицо, но оно ничего не выражало. Будто маску налепили.
Неожиданно Нина повернула налево и я немного замешкался, но быстро нагнал её.
- Постой, куда ты идешь? Зачем ты здесь? У тебя встреча? Скажи мне. Мне надо знать.
Она продолжала идти, а тем временем народу становилось все больше, поток был плотнее. Некоторые задевали Нину руками, но она не обращала на это никакого внимания. Я не знал, что мне делать. Я хотел её остановить, но боялся, потому что не знал какого её состояние. Все это могло обернуться истерикой, а я и так был перед ней виноват. Я не хотел делать ей еще больнее. И тут я вспомнил.
- Нина, постой. У меня для тебя кое-что есть. Помнишь тот кулон с нашими инициалами, который я подарил тебе на наши два года? Я нашел его у тебя дома. Ты оставила его. Я понимаю, что это был жест обиды, но не стоит от него избавляться, он твой.
Тут Нина остановилась и вновь посмотрела на меня. Только теперь её взгляд не был стеклянным. Мне казалось, что там какая-то борьба. Это когда ты пытаешься что-то вспомнить, но не можешь. Я аккуратно взял её руку, достал из внутреннего кармана кулон, который в последнее время носил с собой, положил ей на ладонь и сжал.
- Вот, возьми. Можешь мне ничего не говорить, но возьми кулон. Просто помни, что я люблю тебя, - я смотрел на неё, а внутри ликовал. Кажется, что она меня слушала.
- Дима, уйди, - повторила она. - Просто уйди. Куда угодно. На работу, домой, гулять. Только уйди отсюда. Уйди от меня.
Она говорила это монотонно, будто читала, и безо всяких эмоций.
- Ты что, меня ненавидишь? - мое сердце так и ходило ходуном. В большей степени от её монотонности и безразличия.
- Да, ненавижу. Вали! - последнюю фразу она почти крикнула и у неё слегка дрогнул подбородок.
Нина развернулась и пошла дальше. Удивленный и подавленный, я,как-то, машинально двинулся за ней. Мы вышли в центральный зал, где было не продохнуть.
Впереди стояла, наскоро собранная сцена, с которой молодой ведущий радостно объявлял о финале городской лотереи, и что сегодня трое счастливчиков станут обладателями крупных денежных призов. По классике, на сцене присутствовал барабан с лотерейными билетами, а также первоклассная ассистентка в короткой юбке.
Самое большое скопление людей было перед сценой. Семьи, с детьми, стояли с номерками и ждали, что именно их билеты принесут им долгожданное богатство. В это время года весь город участвовал в лотерее.
Нина все так же медленно шла к сцене, не замечая ни толкающих её, людей, ни громогласного ведущего, который уже просил ассистентку раскрутить барабан. Я остановился и просто провожал её взглядом.Я не мог поверить, что все вот так у нас с Ниной кончится. Я сказал себе, что если любишь - отпусти. Она не может простить мне предательства, которого, на мой взгляд, не было. А может это просто повод, чтобы со мной, наконец расстаться. Но мне до боли хотелось выяснить где она была все это время. И мне не нравилось её состояние. В этот момент я нес за неё ответственность.
"Пусть ненавидит меня сколько ей влезет, но не позволю, чтобы с ней еще что-то случилось. По-крайней мере, сегодня", - подумал я и побежал за ней.
Она уже стояла позади толпы, вплотную к какому-то мужчине с сыном и смотрела на сцену. Ассистентка уже готова была вытащить первый билет-победитель. Толпа замерла в ожидании. Люди на мгновение перестали дышать.
Я схватил Нину за руку и рывком развернул её к себе. По её щекам текли слезы.
- Беги, - сказала она. В тишине, которая зависла в зале, это прозвучало громко. Несколько людей обернулись на нас.
- Что? - удивленно спросил я.
- Дима, беги! - теперь Нина закричала почти истерически. Лицо её исказила злость и какая-то отчаянная решимость.
Я не знаю, что тогда со мной произошло, но я побежал. Просто развернулся и побежал. Очень быстро. Почему-то, уверенный в том, что именно сейчас Нина права, я бросился назад. И пробежав буквально двадцать метров, я услышал крик Нины, который не забуду никогда:
- Аллаху Акбар!
Потом хлопок. Сильный толчок в спину и звон в ушах. Я не знаю насколько меня отбросило. А лежал рядом с каким-то мужчиной и мальчиком лет шести. Они не двигались. Я как-то перевернулся и пополз на четвереньках. Я ничего не слышал, спину и голову жгло. Весь пол был залит кровью. Все заволокло дымом и пылью. Я просто двигался в этой позе куда-то. Я не знал куда, лишь бы отсюда подальше. Кружилась голова, меня тошнило. Я начал различать звуки и это были в основном стоны и крики.
Крови на полу становилось все больше, мои руки скользили на ней. Начали появляться обугленные тела людей и детей, части тела. Я полз к эпицентру взрыва. Увидел маленькую девочку без руки, она была в шоке и еще шевелилась. Взгляд беспорядочно метался, рот открывался и закрывался, будто она хотела выпить воздух вокруг себя. Я пополз к ней, чтобы помочь, но остановился. Я увидел оторванную женскую руку, которая крепко сжимала кулон.