Емеля-мастер

[The wolf of Innsbruck]

Старой сказке о Емеле
Удивляется народ.
Что такое, в самом деле!
Дураку всегда везёт!

Парень в сказке, если честно,
Не умнее каланчи.
Всё орёт от скуки песни
Дурень, лёжа на печи.

Он ведь (сказка в том порука)
И дрова не мог рубить!
Помогла лентяю Щука
Все проблемы разрешить.

Был бездельником он знатным,
Был хвастун он и дурак…
Только всё ли нам понятно?
Может, было всё не так?

Емельян Андреич Щукин
В городке заштатном жил —
Умник, золотые руки,
И на всё хватало сил.

Но Емелю не ценили
Ни соседи, ни друзья,
«Дурачок он», — говорили
Часто, зависть затая.

Емельян за вычисленья
Каждый день спешил с утра,
Но признать изобретенья
Не пришла тогда пора.

«На Руси есть ступы, метлы
Что ещё изобретать?
Всё, что нужно для полёта,
Бабка Ёжка может дать»

Так соседи говорили
И крутили у виска.
Ведь невежественны были,
Что докажешь дуракам?

А жена его Алёна
Всё жалела мужика,
Всё вздыхала затаённо:
«Мужа доля нелегка.

Он сидит, бедняга, чертит,
Похудел и спал с лица.
А соседи, будто черти,
Всё смеются без конца.

Хочет сани-самоходы.
Размышляет день и ночь.
Проработал больше года.
Как бы мне ему помочь?»

В городке том проживали
Также двое из ларца.
Их на помощь люди звали,
Одинаковых с лица.

Позвала двоих Алёна,
Чтобы мужу помогли.
Глядя на неё влюблённо,
Двое из ларца пришли.

Все модели разломали,
Неумехи сразу вмиг,
Растеряли все детали.
Вот и призывай таких!

Быстро Емельян заметил,
Лучше их не призывать,
Неумелые, как дети,
Только знают, что ломать.

Но жена не отступает,
Ведь намеренья добры.
Вот Алёна вспоминает:
«В Персии ведь есть ковры!

Сами в воздухе летают,
Проявляют мощь и прыть,
Обгоняют птичьи стаи!
Вот бы нам такой добыть!

Мой Емеля разберётся
Вмиг в конструкции ковра
И появится под солнцем
Самоходный аппарат!

Будут сани или печка
Да не всё ли нам равно!»
Было доброе сердечко
Верной жёнушке дано.

Быстро коврик заказала
В фирме «Чудо-самолёт»,
Ничего, что денег мало,
Впереди удача ждёт!»

На часах кружится стрелка —
Дни мелькают. Вот гонец
Тащит с Персии подделку,
Вот беда! Спаси Творец…

Пособить она мечтала
В деле мужу своему.
Только деньги потеряла,
И ковёр тот ни к чему.

Ведь совсем он не летает
На полу лежмя лежит.
Только пыль он собирает.
А Емеля всё сидит.

Он ведь мастер-самоучка,
Трудно сразу всё понять,
Он не глупый белоручка,
Чудо-сани собирать

Для него совсем не просто.
Он ведь каждую деталь
Делал раз по девяносто,
Времени ему не жаль.

Тут в который раз надеждой
У жены мелькнула мысль:
«Сколько можно жить, как прежде?
Позову-ка Василис».

Василисы жили рядом
И красивы, и умны.
И они умели взглядом
Суп варить и шить штаны.

Их Премудрыми прозвали
И слегка боялись их,
Свой секрет они скрывали
Бережно от глаз чужих.

Будто капельки, похожи,
Девки, словно близнецы.
Но у них, коль глянуть строже,
Были разные отцы.

К девкам тем Алёна входит.
Помогите, мол, скорей,
Мой Емеля не выходит
Больше года из дверей.

Всё сидит, изобретает
Не могу ему помочь,
Что мне делать с ним, не знаю,
Он сидит и день, и ночь.

Самоходную повозку
Хочет он изобрести,
Хочет в грузоперевозках
Бизнес новый он вести.

Василисы улыбнулись:
«Уважаем ум и труд».
Меж собой переглянулись,
Вот бумаги к ней несут.

Здесь чертёж, подруга, ступы
Нашей бабушки Яги…
Что стоишь и смотришь тупо?
Развернуть-то помоги!

Вот метла. Смотри, подруга,
Очень быстрая она.
Любишь своего супруга,
Ты хорошая жена.

Вам поможем мы на деле,
И дадим вам чертежи
Передай привет Емеле!
Вот — собрали всё — держи»

Василисам поклонившись,
В дом Алёна воротясь,
Тут же к мужу устремилась.
И работа началась.

Разобрал метлу Емеля
Рассмотрел и чертежи.
Тут же мысли загудели,
Веселее стало жить.

И созрело пониманье,
Как работу завершить
Быстро выполнить заданье
Никого не насмешить.

И под праздник в том посёлке
Удивляется народ
И летят повсюду толки —
Печка по полю идёт!

На печи сидит Емеля
Распевая, что есть сил.
Ведь на праздничной неделе

Он работу завершил.

«Как такое сделал чудо?» —
Удивлялись стар и млад.
«Долго объяснять не буду,
Очень прост мой аппарат.

Он по щукину веленью
Со стараньем сделан был.
Я по моему хотенью
Это чудо совершил»

Горожане удивлялись
И качали головой,
И, конечно, не смеялись
Больше, глядя на него.

Со своей женой Алёной
Прожил он счастливый век.
Увлечённый, вдохновлённый,
Очень добрый человек.

На повозке самоходной
После внуков он катал,
Долго в памяти народной
Слух о нём не умолкал.

А когда померкли краски
Для Емели на Земле
Сочинили люди сказку
Чтобы правнуков развлечь.

Всё, конечно переврали,
Мол, Емеля был дурак.
Про Алёну не сказали…
Только было всё не так.

С детства все в России знают:
«Сказка — ложь, да в ней намёк»
Только все ли понимают
Добрым молодцам урок?..

@темы: поэзия, юмор

---

Анастасии

[The wolf of Innsbruck]

Вот уже прошло шесть лет со дня разлуки
Но нахлынет вдруг тоска,
И вернутся снова образы и звуки,
И рождается строка.

Помню всё, что раньше между нами было,
Каждый прошлый миг ценю.
Твой теперь далёкий образ, сердцу милый,
До сих пор в душе храню.

Помню я, как у заснеженного сквера,
Я тебя с восторгом ждал.
О любви и чистой нежности безмерной
Робко и светло мечтал.

Первый раз с тобой заговорить боялся,
Отчего почти молчал.
Никогда я раньше так не волновался,
Твой же голос всё журчал…

Отвечая, я не мог владеть словами,
Будто одолела лень,
С уст моих они тяжелыми камнями
Грузно падали в тот день.

Тихо я шагал вперёд с тобою рядом,
Рад был, что идёт со мной
Девушка с открытым, добродушным взглядом,
Добрый ангел мой земной.

Быстро жизнь течёт, воспоминанья зыбки,
Но, сквозь годы-города,
Твой открытый взгляд и добрую улыбку
Буду помнить я всегда.

Стройную твою высокую фигурку
Вижу, кажется, порой…
Только знаю, ты в далёком Петербурге,
И не встретишься со мной.

Было, я с другими иногда встречался,
И встречаться буду вновь,
Только в памяти тот милый миг остался,
Моя детская наивная любовь.

Верю, будешь очень счастлива ты, Настя,
Где б ты дальше ни жила,
Искренне тебе сейчас желаю счастья,
Чтоб судьба не подвела.

Длинных писем я ни капли не сторонник,
И кончаю опус свой.
Твой ровесник и далёкий твой поклонник,
Верный друг навеки твой.

@темы: поэзия, история о любви

---

Заколдованный лес. Сказка в стихах

[The wolf of Innsbruck]

Заколдованный лес (сказка в стихах)

Автор благодарит за помощь в создании О.Ю. Бокову и Д.Д. Молчанову

Пролог
На город опустился тихий вечер,
Прохладой веяло с открытого окна…
Обняв свою племянницу за плечи,
Желал ей дядя золотого сна.

Ну, а она, свои прищурив глазки:
— Пожалуйста, родной мой, расскажи
Какую-нибудь пострашнее сказку,
Но только за руку меня держи!

Недолго думав, дядя согласился:
- Я расскажу историю одну…
В свои фантазии он тут же погрузился,
Взглянув в окно на полную луну:

— В одной обычной самой деревушке,
Которой уже очень много лет —
Жила девчонка Ася на опушке,
Встречать любила утренний рассвет.

Ее всегда манила неизвестность —
Особенно, загадочный их лес.
Вся эта неизведанная местность
У Аси вызывала интерес.

Тот лес был будто бы огромной тенью
Злодея, что так громко завывал!
И у народа не было сомненья,
Что лес назад людей не выпускал.

Так присказка, истории вступленье,
Звучала сквозь вечерний полумрак.
А мы сквозь сказочное сна забвенье,
Свою историю увидим так…

Глава 1. Ведьмино логово

На стенах размытые тени.
Так тихо… Так глухо, так поздно!..
Сквозь ночи бездонную темень
Сияют манящие звёзды.

Войти не решаясь, с опаской,
Толпятся вчерашние сны.
Волшебные образы сказки
За кругом от лампы видны:

Вот песню кукушка заводит
Под жарким сияньем небес…
И девушка медленно входит
В густой заколдованный лес…

И голос далёкий вслед: «Асяяя!»
А в голосе слабость и грусть.
«Ты мамочка, спи, не пугайся,
Я, мамочка, скоро вернусь!»

Знать маме совсем не желательно,
Куда отправляется дочь.
Вернётся она обязательно,
Пока не опустится ночь.

Ведь знали в деревне, от леса,
Гуляя, подальше держись.
Туда даже полный повеса
Не шёл, опасаясь за жизнь.

Все знали: в деревне когда-то
Лет сто или двести назад,
В семье баснословно богатой
Не дочка росла – просто клад!

Вразлёт соболиные брови,
Сияют, как звёзды глаза!
И мудрая- ум в каждом слове,
Всегда сообразит, что сказать,

Да только уж гордая слишком,
А голос заносчив и зол.
Простой деревенский парнишка
С ней вряд ли бы счастье нашёл

К ней сватался плотник бывалый,
Её больше жизни любил,
Но гордо она отвечала,
Чтоб к ней он дорогу забыл.

Других женихов прогоняла.
Тот беден, тот скучен, тот глуп…
У этого важности мало,
А этот уродлив и скуп…

Потом к ней ходить перестали.
Пошёл о красавице слух…
Пока не посватался к крале
Простой деревенский пастух.

Как громко она хохотала!
Как громко домашних звала:
«Я стольким уже отказала,
Теперь эта «радость» пришла!»

А бедный пастух с огорченья
Ушёл в одиночестве в лес.
Обиду укрыли деревья,
И там он навеки исчез.

От девушки все отвернулись…
Скучала, подолгу спала…
И вдруг снова слухи проснулись,
Что в лес вслед за парнем ушла.

Как будто бы там поселилась
Не дочь, не сестра, не жена...
Ей тайное знанье открылось
И ведьмою стала она.

С тех пор в лес ходить опасались
Чурались его стар и мал.
И разные беды случались
У тех, кто запрет забывал.

Но Ася, не верила в это.
Ведь всё хорошо до сих пор.
И часто тихонько с рассветом
Шла в свежий зелёный шатёр.

Лес манит прохладною чащей,
Берёзы стройны и свежи,
В воде растворённое счастье
В ручье под ногами бежит.

Всё дальше тропинка уводит
Предчувствием новых чудес,
Вдеревьев сплошном хороводе
Знакомый просёлок исчез.

И ягоды спелой малины,
Сквозь ветки густые манят…
Но вдруг упирается в спину
Враждебный внимательный взгляд.

И сердце ударило глухо,
Рывком обернулась: — Кто здесь?!
Ах, это всего лишь старуха,
Что ходит за хворостом в лес.

Холодным повеяло ветром…
Как вечер внезапно настал!
Шипы растопырили метко
Колючие ветки куста.

Деревья расставили корни,
А плющ крепко руки связал,
Старуха вздохнула притворно
И вниз опустила глаза.

И Ася к тропинке рванулась,
Но цепок ползучий вьюнок
Петля на ступнях затянулась —
Не сдвинуть, не вытащить ног.

И тут подошла к ней старуха,
Себе помогая клюкой.
И шепчет тихонько на ухо —
Пойдём, дорогая, со мной…

И корни ослабили хватку,
И плющ ядовитый исчез,
Как будто всё в полном порядке,
Стоит заколдованный лес.

Неужто у ведьмы забота —
Увлечь её в логово прямо?
Темнеет… А завтра суббота!
А дома волнуется мама…

Уходят всё дальше и дальше,
И Ася тут вдруг поняла,
Что надо бежать — ведь иначе,
Здесь участь её решена…

Бежать! Только что же случилось —
Ей дышится всё тяжелее,
К земле голова наклонилась,
А платье на ней всё теснее…

А ведьма со времени встречи
Вдруг стала гораздо стройней,
Расправились старые плечи,
И сгладился горб на спине.

Она молодеет! И Ася
С тоской понимает — беда!
И сколько ты тут не старайся,
Уже не спастись никогда!

Хихикает ведьма, клюкою
В кустах расчищая им путь,
— Теперь буду я молодою!
Тебе же годков не вернуть!

Ты будешь противной и старой, —
(В словах неподдельный восторг), —
А вот и особый подарок:
Огромный бесформенный горб!

Вдруг пропасть пред ними разверзлась,
И хилый мосточек над ней.
А там, в глубине — неизвестность,
Ни звуков, ни блеска огней…

И голову ведьма склоняет,
Ища что-то там, в темноте,
И Асю под мостик толкает —
— А ну-ка, ныряй-ка быстрей.

Что делать тут девушке бедной?
Смертельных предчувствий полна
В ужасное логово ведьмы
На ощупь спустилась она.

А ведьма очаг растопила,
Злорадно бормочет сквозь дым:
— И нежность, и юность, и сила —
Всё будет отныне моим!

Твои только боль и заботы,
Как только закончу обряд!
В отчаянье Ася. Но что там?
Какие-то банки стоят…

Большие стеклянные банки
Отрезанных чьих-то ушей!
Над ними на стенах гирлянды
Засушенных крыс и мышей.

Хозяйка к мешку потянулась —
Там, может, волшебный состав…
И Ася на волю рванулась,
Последние силы собрав.

Скорей! В гуще мрака лесного
Царапают ветки лицо.
Придется увидеть ли снова
Свой дом и родное крыльцо?

Вслед ухает филин тревожно,
И выпь отзывается где-то:
«От ведьмы уйти невозможно,
Ты разве не знаешь про это?»

Как ветер, гонимая страхом,
По лесу она пробежала,
Но вдруг, поскользнувшись, с размаху
На влажную землю упала.

Никто не преследует Асю.
Лишь сердце, как молот, стучит.
Давай же, скорей, поднимайся!
Стих ветер и филин молчит.

А в воздухе всё холоднее…
Как жутко в лесу ей одной!
Уж Ася замерзла… Скорее
Найти бы дорогу домой.

Но вот сквозь кусты показались
Огни бледно жёлтого света.
До дома немного осталось.
Вой волчий послышался где-то…

И вой этот странно понятным
Ей вдруг показался и смелым.
Какое-то чувство невнятное
Душою её овладело.

Но некогда думать, скорее!
На цыпочках в дом. Осторожно!
Встречают её у дверей.
У матери голос тревожный.

— «Ты, мама, не спишь? Я вернулась!
Да нет, ничего не случилось.
Нет, ногу я не подвернула.
Я просто слегка заблудилась.

Я — спать». И пред мысленным взором,
Пугая, смеясь и маня,
Безумным зловещим узором —
Все ужасы этого дня.

Глава 2. Волчья шкура

Назавтра тревога и страх,
Как вихрь, в деревню ворвались.
Наутро во многих дворах
Скотины не досчитались.

Что, волки?! Опять?! В самом деле?!
И в стольких усадьбах подряд!
И с плачем хозяйки глядели
На волком убитых телят.

Ася, проснувшись, хотела
Про страшный свой сон рассказать,
Но странно гортань омертвела —
Два слова не может связать.

И губы шершавыми стали,
Стал вдруг непослушным язык,
Из горла, как лязганье стали,
Лишь грубый доносится рык…

Что б это могло приключиться?
Тут входит, испугано, мать
И видит — большая волчица,
На дочкину влезла кровать.

«Пошла! Вон! Пошла! Помогите!»
Волчица, отпрянув слегка,
Вскочила в безмолвной защите,
Вся сжалась, втянула бока.

И Асиным ласковым взглядом
Смотрела тоскливо на мать,
Как будто хотела быть рядом,
Как будто просила не гнать.

***

Тревожною стала суббота —
В подворьях, в садах, на мосту
Идёт на волчицу охота:
«Ату её, братцы! Ату!

Давай, загоняй за ангары!»
Кто вилы, кто палку принёс…
Хозяйку узнал только старый
Домашний доверчивый пёс.

Сорвался и бросился следом,
По запаху чувствуя путь,
Страх верным собакам неведом,
Собаку нельзя обмануть.

Волчица, забившись под фуру,
Лежит и от страха дрожит.
Вдруг видит старухи фигуру
Старуха, смеясь, говорит:

«В моей убедилась победе?
Тебе, может, этого мало?
Вернись! Ведь друзья и соседи
Без шкуры оставят, пожалуй.

Фантом поспешил раствориться,
И с хохотом диким исчез,
Что делать несчастной волчице?
Бежит в заколдованный лес.

Несутся охотники следом,
И праведный гнев их ведёт.
Неужто всем Асиным бедам
Конец никогда не придёт?

Лишь пёс, верный друг, не оставил
Несчастной хозяйки своей.
И смело он путь свой направил
В берлогу старухи за ней.

Но вскоре он сбился со следа,
Его он в траве потерял.
Он вовсе хозяйку не предал,
Он просто был болен и стар.

Волчица бредёт, спотыкаясь,
К земле опуская лицо.
Вдруг крики поодаль раздались,
Напуганных чем-то птенцов.

Кричат, будто перед пожаром!
Волчица глаза подняла —
И видит над деревом старым
Два хищных огромных крыла.

То коршун летит на охоту,
На малых смешных воронят,
Взлохмаченные, желторотые
В гнезде они кучкой сидят.

А братик их, маленький самый
Упал из гнезда на траву,
Зовёт он в отчаянье маму.
И братья другие зовут.

Но мамы всё нету и нету,
А коршун всё ниже к гнезду!
Решила: „Пусть сгину со света
Беду от птенцов отведу!

Пусть быть мне навеки волчицей,
Но сердце людское во мне,
Не дам я беде приключиться!“
И спряталась Ася в стерне.

Когда расстоянье осталось
До коршуна меньше руки,
Вдруг волчье рычанье раздалось,
И щёлкнули грозно клыки!

Остался живым воронёнок,
А коршун свой хвост потерял.
И видел вороний ребёнок,
Как хвост тот из пасти торчал

Огромной лохматой волчицы
С не волчьей печалью в глазах.
А коршун спешил удалиться,
Бесхвостый поверженный враг!

Тут Ася взяла воронёнка,
В свою приоткрытую пасть,
На задние лапы тихонько
У дерева приподнялась,

А братья его подхватили
Все вместе с обеих сторон
И, приподнимая под крылья,
В гнездо посадили. И он

Смотрел, как большая волчиха
Ушла, будто ветер унёс,
И стало вновь сонно и тихо,
Пока не пришёл старый пёс.

„Скажите, скажите, ребята,
Где логово ведьмино здесь?
Всё знаете вы, воронята,
К ней дело серьёзное есть“

„Да, вОроны многое знают,
Но надо до знаний дожить.
А мама нам не разрешает
Про ведьму вообще говорить!“

„Прошу, воронята, ответьте!
Ведь должен я ей отомстить.
Хозяйку мою эта ведьма
В волчицу смогла превратить“

„В волчицу? Волчицу мы знаем!
Она здесь сегодня была.
Волчица ни капли не злая,
От коршуна брата спасла.

Конечно, волчице поможем,
Как только придумаем, как,
И ведьму мы все уничтожим
Она и для нас страшный враг“.

„Быть может, поможет сорока?“ —
Сказал самый старший птенец.
Он вылупился раньше срока
И братьям он был, как отец.

„Да, тётка-сорока, конечно!
Нет сплетницы большей в лесу.
Сороки легко и беспечно,
Все тайны вокруг разнесут!“

Кто ж тётки не знает замашек?
Ну вот, посмотрите — летит,
Двухцветными крыльями машет
И прямо в полёте трещит!»

«Всё вижу, всё слышу, всё знаю!
И всё, как всегда, расскажу!
Вам ведьма нужна? Понимаю!
И вам я её покажу.

Но только, чтоб ваши усилья
Потом не сходили на нет,
Целы были лапы и крылья,
Узнать надо важный секрет:

Когда над землёй воцаряется
Ночная зловещая тишь,
Старуха за миг превращается
В большую летучую мышь.

И в образе этом отвратном
Летает над лесом без сна,
А утром, с рассветом, обратно
Становится бабкой она.

Давно эта ведьма мечтала
Свой пыл молодой возвратить,
Но случая не выпадало,
Кого-то к себе заманить,

Чтоб в логове грязной темнице
Старинный обряд провести,
И образ красивой девицы
Навеки тогда обрести»

Пёс, зубы оскаливши грозно,
Вскочил и сороке сказал:
«Разрушим мы ведьмины козни!»
И страшен его был оскал.

«Веди меня, птица, скорее
В то жуткое место лети!
Уж я-то, конечно, сумею
От ведьмы хозяйку спасти!»

Идут они прямо на запад
Сквозь ветки колючих кустов.
Изранены старые лапы,
Но пёс к испытаньям готов.


Глава 3. Рассветный час

Вот мостик вдали показался
Непрочный и хлипкий на вид.
Шмель пулей под мостик промчался,
Туда и сорока летит.

Среди непролазных растений,
Уж сумерки мягко легли,
Всё скрыли вечерние тени.
Пёс нос опустил до земли.

Хоть видит уже он неважно,
Но живо собачье чутьё,
Решительно, быстро, отважно
Он делает дело своё!

Пролазит под мостик и видит:
Здесь в логово ведьмино вход.
Старуха, на корточках сидя,
Волчицу несчастную ждёт.

«Ну что, время ведьмы кончается!
Меня не обманешь! Шалишь!»
Но тут же она превращается
В большую летучую мышь.

И прямо из смрадного мрака
Такие же мыши взвились.
Но миг растерялась собака:
Откуда же твари взялись?

Узнаю старуху по запаху!
Её всё же можно узнать!
И пёс сразу стал бить их лапами,
Зубами за крылья хватать.

Но вот и она! Не успела
Из логова вылететь прочь!
Пёс стиснул мышиное тело
И вынес в безлунную ночь.

И страшные чёрные крылья
Поникли, как тряпки, висят,
И будто подёрнулся пылью,
Глаз злобных сверкающих взгляд.

Внезапно мышиное тело
В зубах его стало расти,
И больше уж, как ни хотел он,
Не смог его дальше нести.

И грузное тело старухи
Из мыши явилось опять.
Потом её ноги и руки,
Стал воздух ночной растворять…

Затем замерцал фиолетово
Светящийся редкий дымок…
Потом ничего в месте этом
Пёс больше учуять не мог.

И тут же проснулись деревья,
Приветственно лес зашумел,
От ведьминой магии древней
Спасти пёс округу сумел.

Проснулись все птицы ночные,
Зажгли фонари светлячки,
«Мы счастливы будем отныне!» —
Шептали цветов лепестки.

Спешат все собаку поздравить:
Избавил их от колдовства.
Но как можно Асю избавить
От ведьминого мастерства?

Пёс снова спустился в берлогу,
Где злобная ведьма жила,
Но там храбреца у порога,
Ещё неприятность ждала:

Вдруг с полок, опасно качаясь,
Все банки посыпались вниз,
И чёрным песком осыпаясь,
Свод мрачной пещеры провис.

Пёс толстую чёрную книгу
Зубами успел ухватить,
Хватило единого мига,
Чтоб снова наверх отступить.

А логово вдруг обвалилось
Сравнялось с землёй за спиной.
За пару минут превратилось
В пригорок оно земляной

* * *
Как тысячи мелких жемчужин,
На травах росинки блестят,
И новостью доброй разбужены
О радости птицы кричат.

Пёс дерево видит знакомое,
На дереве то же гнездо.
А там воронята весёлые
И дедушка-ворон седой.

«Всё знаете вы, воронята,
Я книгу сумел принести,
Скажите, скажите, ребята,
Как Асю от чар мне спасти»,

«Нет, это пока мы не знаем,
Но знает, наверное, дед,
Ведь он — знаменитость лесная —
На свете живёт триста лет».

На внуков своих старый ворон,
Сердито и строго глядел,
Был крут деда грозного норов:
«Зачем оторвали от дел?»

«Вот книга, а в ней заклинанье,
Нам нужно его прочитать,
Чтоб чарам пришло окончанье,
Чтоб Асю нам расколдовать»

«Читать я, конечно, умею,
И знаю людской я язык.
Но есть и дела поважнее,
Я псам помогать не привык»

Пожалуйста, дедушка, милый!
Нас Ася от смерти спасла!
Своей добротою и силой
Беду от гнезда отвела».

«Ну что ж… Если так…» Старый ворон
Стал чёрную книгу листать
И дальше уж без уговоров
Стал резко и громко читать.

***

А Ася в то утро проснулась
В каком-то овраге в траве.
Вот встала она, отряхнулась,
Заметив, что платье в листве…

И только тогда сообразила,
Что нет больше волчьих когтей!
Какая волшебная сила
Вернула обличие ей?

Вдруг ворон огромный и страшный
Взлетел над её головой:
«Забудь навсегда страх вчерашний,
Скорей возвращайся домой!

Скажи там, что лес безопасен,
Что можно в нём смело гулять,
Что сгинула ведьма… Эй, Ася!
Иди же! Волнуется мать».

И вот, как во сне, по тропинке
Отправилась Ася домой.
Текут запоздало слезинки,
От прошлой обиды немой.

Но вот показалась деревня,
И путь здесь почти завершён.
И машут вслед Асе деревья,
И шепчут, что всё хорошо.

***
И пёс в направлении дома
Вздыхая, тихонько побрёл,
Дорога до боли знакома,
Всегда бы её он нашёл.

Но путь стал как будто длиннее,
И лапы совсем не идут.
И кончики лап леденеют…
- Пока отдохнуть можно тут.
Он лёг в неглубокой лощинке
Устало закрылись глаза.
От запаха горькой полыни
Скатилась по морде слеза.

В преддверии вечного мрака
Он стал про себя представлять:
- Где друг наш? Где наша собака?-
Волнуются Ася и мать.

Попробовал встать, отряхнулся
Но тут же обратно упал.
Хвост рыжий его разогнулся,
Которым так шустро вилял.

Подумал: меня точно ищут,
И может быть, скоро найдут,
И к миске с любимою пищей
Меня на руках отнесут…

И больше уж не было мыслей,
Лишь только зелёная мгла…
Людей и мудрее, и чище
Простая собака была.

Хозяйкам важней и дороже,
Что минули беды свои.
Про пса Ася вспомнила позже:
Спустя, дня, наверное, три…

Подумала: «Что-то не лает,
Куда это он убежал?
Да, ладно, дорогу ведь знает».
Собаку никто не искал.

***

А лес по привычке Волшебным
Все люди в деревне зовут.
Течёт ручеёк там целебный,
И певчие птицы живут,

И разные ценные звери,
Там много съедобных грибов,
И сладкой малины не меряно
Растёт там по склонам холмов,

Там ровная в разные стороны
Зимою проходит лыжня.
И мудрые вещие вОроны
Там выросли из воронят.

Лишь Ася в лес больше ни шагу,
Обходит его стороной,
Хоть девушек шумных ватага
Зовёт её часто с собой.

Совсем стала Ася другая,
Томится, молчит и грустит,
И часто, тихонько вздыхая,
На небо ночное глядит.

А дальше? А дальше найдётся
Герой, что захочет помочь.
И новая сказка начнётся,
Другая бессонная ночь.

Свет гаснет. Пушистою кошкой
Спускается сон на кровать.
Луна приникает к окошку.
Спать…

Эпилог

- На этом все, - сказал малышке дядя, -
Понравилась история моя?.
Она ответила, с восторгом глядя:
- Да, сказка эта будто про меня.

Себя я представляла в роли Аси,
Как будто я попала в этот лес.
Ты, дядечка, нам эту ночь украсил
Рассказом полным сказочных чудес.

- Ну а теперь, закрой свои ты глазки...
Не думай ни о чём и засыпай.
Тебе я завтра расскажу другую сказку,
Спокойной ночи, баю - баю - бай.

@темы: поэзия, мистика, сказка, ужасы, приключения

---

День сурка

[snova_zdarova]

Проснулся в 7, попил чайку

И бодро на работу

В час пик в метро

Я так люблю, спасибо за заботу

Родной экран, родной фейсбук

Уселся, выпил кофе

Прошел обед, курилка ждет

Уж я-то в этом профи

Вот 6 часов уже как тут

Метро, час пик, прекрасно

Все улыбаются, поют..

Ой нет, ведь это же заразно

А дома ждет "Никто"

Сварил хоть раз бы ужин

Опять пельмени, ну и что

Зато вполне заслужен

Принять бы душ, да нету сил

Диван уже разложен

Ложусь я спать чуть-чуть несвеж

Зато не перетружен

N.S.

@темы: поэзия, юмор

---

Жизня

[snova_zdarova]

Стало быть не так уж важно

Свой ты тут или чужой

Жизнь не делает поблажек

Будь ты хоть царем с ел*ой

Будь ты хоть Лужковым в мерсе

Или ж будь его женой

Жизнь рассадит всех по креслам

И расскажет кто такой

Стань ты хоть Шнуром с гитарой

Стань ты просто запятой

Жизнь покажет кто тут главный

Кто тут сильный и крутой

N.S.

P.S. Шнур - это лидер группы "Ленинград" Сергей Шнуров, если кто не знает.)

---

Любовь

[snova_zdarova]

Любовь - это Старт

Любовь - это Стоп

Любовь - это то, что никто не поймет

Любовь - это Море

Любовь - это Мир

Любовь - это Космос из черненьких дыр

N.S.

@темы: поэзия

---

Нулевой архетип. Глава 1

[meow-fix]

"Нулевой архетип"
Краткое содержание: После Первой Катастрофы мир изменился – поверхность земли стала непригодной для жизни и люди ушли – в горные города и на небесные платформы. То, что осталось внизу, скрыто от них за пеленой Сонма и охраняется фантомами. Мало кто отваживается спускаться туда. Но чтобы спасти своего близкого человека мастрессе Анне Кейн придется рискнуть и отправиться к самому сердцу Земли вместе с небесным капитаном Аланом Атресом. Туда, где спят скелеты дирижаблей и старых зданий. Туда, где ждут загадки прошлого и чудовища, которые их охраняют. Туда, где течет непостижимый и таинственный Нулевой Архетип.

Глава 1

***
Медные птицы у входа на верхний ярус "Трели" были начищены до блеска, свет фонарей ложился на гравированные перья и причудливые декоративные шестеренки пятнами и притягивал к себе взгляд. Они выглядели по-королевски, эти птицы, и на их фоне трещины в блестящем искусственном камне ступеней казались почти незаметными.
Анна Кейн поднималась по лестнице, приподняв подол парадного платья мастрессы, и следила за тем, чтобы не угодить в трещину каблуком. Птицы смотрели на нее сверху вниз строго и торжественно, пахло осенью, скорыми холодами и едва различимо - дымом, должно быть, с яруса ниже, где располагались кухни. Если напрячь слух можно было расслышать стрекот винтов: слева, как очертание айсберга под водой, выступал нос одного из опорных дирижаблей, под которым медленно плыли облака.
Лестница крепилась к платформе с краю - обманчиво воздушное соединение витой ковки и псевдо-мрамора - создавая впечатление ступеней в небе. Многих такая конструкция напрягала, но Кейн она нравилась. Она дарила иллюзию абсолютного уединения, один на один с небом.
Невидимая спирит-сфера защищала лестницу и верхний ярус от ветра и было довольно тепло. Каблуки соприкасались с полированной поверхностью ступеней с тихим клацающим звуком, который казался неестественно громким даже несмотря на льющиеся сверху музыку, звон бокалов и смех.
Когда Кейн подошла ближе, шестеренки на груди медных птиц медленно провернулись с тихими ритмичными щелчками, заставив крылья дрогнуть и медленно взмахнуть, раз, другой.
- Госпожа Анна, - свет обрисовал высокую подтянутую фигуру, появившуюся у лестницы, превратил ее в черный силуэт.
Поравнявшись с ним, Кейн кивнула, против воли чувствуя, что улыбается:
- Ричард, - он был почти таким же, каким она запомнила его в прошлый раз. Безупречным, с идеально ровной спиной и не менее идеальными манерами, этаким воплощением потомственного дворецкого. Разве что очень старым. - Отлично выглядите.
- Это полагалось говорить мне, - сдержано отозвался он, пряча ответную улыбку. Когда Ричард улыбался так, Кейн часто ловила себя на мысли, что скучала - по нему, по "Трели" и по небу, каким оно бывало только на воздушных платформах:
- Будем считать, что вы это сделали. И признайтесь, - она позволила себе улыбнуться чуть шире, - вы удивлены, что мое платье закрывает пупок.
- Ваш вкус в одежде изменился в лучшую сторону.
Кейн рассмеялась:
- Кажется, я просто стала намного скучнее.
- В ваших кругах, госпожа Анна, это называется "элегантнее".
- Да, кажется, это называется так.
Он посторонился, собираясь пропустить ее вперед, но Кейн осталась на месте.
- Все давно ждут вас, - намекнул Ричард после нескольких секунд молчания.
Она разглядывала ярус за его спиной - живые цветы, которыми была украшена платформа, официантов с напитками, гостей, музыкантов, и тщательно замаскированные следы упадка - трещины на полу и множество других мелочей. Эти мелочи волновали ее намного больше, чем гости и их ожидания.
- Им придется подождать еще немного, - сказала Кейн и впервые за время встречи посмотрела Ричарду в глаза. Они были светлыми, выцветшими. - Есть несколько вещей, о которых я хочу спросить вас.
Он умел играть в эти игры намного лучшее нее, и все же она заметила, как на секунду напряглись его плечи, застыло лицо, прежде, чем Ричард заставил себя снова стать тем безупречным дворецким, каким она привыкла его видеть:
- Я слушаю.
- На какой мы высоте? - на самом деле она знала ответ и так, чувствовала его в воздухе, слышала в стрекоте винтов и видела в трещинах на ступенях. "Трель" опустилась слишком низко, немногим выше Грандвейв, опасно низко.
Кейн не должно было это удивлять. В конце концов, никакие вещи не служат вечно.
Ричард помолчал, подбирая слова, прежде чем ответить:
- Вам лучше поговорить об этом с госпожой Линнел. Многое изменилось, пока вас не было.
Он говорил спокойно, без упрека, и все же Кейн не могла избавиться от острого чувства сожаления:
- Ричард, ей следовало позвать меня намного раньше.

***
- Мастресса Пятого Архетипа Анна Кейн, - объявил Ричард, и она застыла у входа на ярус, рассматривая гостей "Трели". На площадке было оживленно, музыканты играли легкий ненавязчивый вальс, под который кружились в центре танцующие пары, мужчины и женщины образовывали группки вокруг столов, переговаривались о чем-то, смеялись. Джеймс Стерлинг выделялся из толпы примерно так, как мог бы выделяться накрытый стол на посадочной полосе. Стерлинг стоял поодаль, наблюдал за гостями с ленивой улыбкой хозяина и делал то, что, как знала Кейн, ему удавалось лучше всего - был мудаком.
Разумеется, он заметил ее, как только она вошла, кивнул с едва заметной снисходительностью, и Кейн вежливо улыбнулась ему в ответ. Их со Стерлингом разговоры раз за разом деградировали в вежливое хамство, но до неизбежного столкновения она предпочитала играть чисто.
Линнел нигде не было и это казалось странным - хозяйка "Трели" не могла позволить себе отсутствовать на вечере, который устроила сама, особенно теперь, после смерти мужа. Гибель Дэна слишком многое изменила как на платформе, так и для его семьи.
- Анна, - Стерлинг подошел к Кейн первым - подтянутый, лощеный, в безупречно сидящем темно-синем фраке - этакое воплощение обаятельного подонка, и тем самым невольно выдавал, что подошел не просто так, - крайне рад видеть. Вас давно не было в свете.
- Джеймс, - она вежливо улыбнулась и коротко поклонилась ему на университетский манер, как и полагалось мастрессе архетипа. Впрочем, по меркам аристократии университетский поклон все еще считался крайне неформальным, - уверена, вы выплакали все глаза, пока меня не было. Такая потеря для общества.
Он беззлобно рассмеялся:
- Вам не идет язвительность, Анна. Разве я не могу сказать красивой женщине, что рад ее видеть, не подвергаясь нападкам?
- Разумеется, можете. Рано или поздно я устыжусь и оценю.
- Вы все такая же колючая, - он подал ей руку, и Кейн приняла ее, чувствуя на себе взгляды гостей. - Сколько мы не виделись? Года три, кажется. В свете многое поменялось, столько новых лиц. Позвольте я вас познакомлю.
Его слова можно было бы принять за банальную вежливость, если бы не то, как пристально за ними следили окружающие. И если бы не простой факт - Стерлинг не был хозяином этого вечера и "Трели". Знакомить Кейн с окружающими полагалось не ему:
- Я предпочту, чтобы это сделала Линнел. К слову, не знаете, где она?
- Насколько я могу судить, госпоже Райт нездоровилось. Ей пришлось уйти, - он ответил совершенно нейтральным тоном.
- Сразу после разговора с вами? - так же нейтрально поинтересовалась она.
Стерлинг улыбнулся:
- Вы действительно давно не были в свете, Анна, теряете сноровку и говорите слишком откровенно.
Он был отчасти прав, Кейн несколько лет не выбиралась в высшее общество:
- Джеймс, я действительно давно не была в свете. Я настолько потеряла сноровку, что могу даже прямо в лицо назвать мудака мудаком. Представляете?
Это уже было на грани с грубостью, но ей хотелось увидеть его реакцию.
- Вы невысокого обо мне мнения, - сухо заметил он.
- Я могла бы пристрелить вас прямо здесь и сейчас, если бы это не каралось законом. Не смотрите так удивленно, вы знали об этом с самого начала.
- Я не ожидал услышать от вас откровенное хамство, не так скоро. Вы шокируете, Анна.
- А вы терпите это, потому что хотите знать, зачем я здесь, - спокойно ответила она. - Вы ошиблись на мой счет. Вы ожидали, что я стану играть по вашим правилам, изображать вежливость и принадлежность к высшему обществу. Мне это не нужно. Я могу играть совсем иначе. Все знают, зачем вы прилетели на "Трель", вы хотели выкупить платформу еще у Даниеля, пока он был жив, и пытались сделать это после его смерти. Вы травили Линнел кредиторами, в надежде, что она уступит. Теперь, когда платформа начала снижаться к границе Древних Городов, ее стоимость резко падает, вам это на руку. Мое появление может все усложнить. И не сомневайтесь, оно усложнит.
Ответный смех Стерлинга прозвучал абсолютно непринужденно, и Кейн могла бы в него поверить, но она и сама умела непринужденно смеяться независимо от обстоятельств. В конце концов, в детстве им обоим это преподавали.
- Анна, вы явно видите во мне кого-то другого. То, что я хочу купить "Трель" никак не связано с вами и даже Линнел Райт. Я просто заинтересован в покупке. Это еще не повод меня ненавидеть. Я подошел к вам только потому, что мы давно не виделись.
Она легко могла бы с этим поспорить, но предпочла ответить ему в тон:
- Возможно, вы правы, и я совершенно напрасно на вас накинулась. Впрочем, у меня ведь есть и другая причина вас ненавидеть.
- Заинтригован. И какая же?
- Мы разговариваем уже несколько минут, а вы все еще не пригласили меня на вальс.
Ее слова заставили его искренне рассмеяться:
- Тогда мне стоит срочно это исправить. Анна, вы ведь не откажете мне?
На танцполе было людно, кружились пары, свет от фонарей ложился на полированные плиты, подсвечивал размытые отражения гостей.
Стерлинг дождался, когда одна мелодия сменит другую, и подал Кейн руку.
Скорее всего вежливости в этом приглашении было не меньше, чем желания узнать, зачем Кейн прилетела на "Трель". Как мастресса архетипа, к тому же преподаватель в Университете, она обладала пусть не властью, но влиянием. Едва ли Стерлинг видел в ней реальную угрозу, но проблему - вполне.
- Вы отлично танцуете, - похвалил он, легко ведя ее в вальсе. Они обогнули пожилую пару - представительного мужчину с моноклем и степенную даму в пышном платье - и Кейн намеренно сделала шаг вперед вместо того, чтобы подстроиться под танец и отступить. Стерлинг успел убрать ногу в последний момент.
- У вас отличная реакция, - в тон ему отозвалась она с улыбкой.
- Анна, что это за ребячество?
- Мне всего лишь был нужен повод сказать вам комплимент, - отозвалась она и добавила. - И посмотреть, кто на это отреагирует. Я предпочитаю знать, кого в этом зале вы уже купили, а кого еще не успели.
Слишком многие, по мнению Кейн, обращали на них внимание.
Он наклонился к ней ближе:
- Могли бы просто спросить. Незачем подвергать мои ноги опасности.
- Стерлинг, - она не стала отодвигаться. - Не нарушайте приличий.
- В начале вечера вы называли меня Джеймсом.
- И уже во время первого танца вы начали позволять себе лишнее. Отодвиньтесь.
Он рассмеялся, чуть отступая назад:
- Вы очень занятная женщина, вам говорили? И совершенно зря видите во мне врага. Посмотрите внимательнее, согласитесь, я совсем не похож на злодея.
Он безусловно отлично умел подать себя, но это Кейн знала и раньше. Вся ее жизнь до того, как она попала в Университет и занялась изучением спирита состояла из таких, как Стерлинг - обаятельных мудаков с безупречным воспитанием.
- Вы действительно совершенно не похожи на злодея, - согласилась она. - У вас прекрасные манеры и вы никогда не ударите женщину. Публично.
- Уверен, - легко отозвался он, продолжая вести ее в танце и глядя прямо в глаза, - сейчас я услышу "но".
Кейн кивнула, легко подстраиваясь под его ритм:
- Разумеется. Мы с вами из одного круга. Меня не впечатляют ни ваши манеры, ни умение себя подать. Если убрать их, люди делятся на два типа: на тех, кто потянется к протянутой руке, и тех, кто наступит на нее сапогом, - она вспомнила о том, что по его вине пережила Линнел после смерти Дэна, и добавила. - В случае с "Трелью" вы наступили не на ту руку.
- И вы берете на себя право судить меня? - с любопытством поинтересовался он. - Может быть, вы сами и не наступите на того, кто нуждается в помощи. Но вы вполне способны просто пройти мимо.
- Я могла бы, - не стала спорить Кейн, скользнув ладонью по его руке вверх, к плечу. - И это главная причина, почему сейчас вы тратите на меня время. Потому что я немногим лучше вас. Будь иначе, вы не боялись бы меня.
- Я не боюсь вас, Анна, - спокойно ответил он, перестав на мгновенье играть в улыбчивого кавалера. - Я только не вижу причин с вами враждовать. Я хочу получить "Трель" и я получу ее, не важно, насколько вы лучше или хуже меня. У вас просто нет ресурсов что-то изменить. Вы для меня - помеха, я для вас - мельница, которая перемелет любого, кто достаточно глуп, чтобы лезть под жернов. Вы не импульсивная дурочка, должны это понимать.
Это ее почти позабавило, в конце концов, именно этого Кейн ожидала от Стерлинга с самого начала - попытки убедить ее, что он уже победил:
- Вы пытаетесь скормить это дерьмо любому, кто ставит под угрозу ваши интересы? - музыка смолкла и в наступившей тишине, Кейн сделала шаг назад. Стерлинг отпустил ее с вежливым поклоном:
- Вы думаете, я запугиваю вас?
- Я думаю, вам стоит лучше смотреть, что попадает под жернов. Мельница нужна для помола муки. Она перемалывает далеко не все материалы, - Кейн присела в традиционном реверансе. - Спасибо за вальс.
Пока она шла к столу с напитками, Стерлинг смотрел ей вслед. Кейн это устраивало.

***
Сам того не желая, Стерлинг оказал ей услугу, когда подошел первым и заговорил с ней. Статус свободной мастрессы архетипа, преподавательницы из Университета, означал определенный вес и положение в обществе. Если где-то возникала проблема со спиритом или спирит-аномалия, правительство обращалось к таким как она за консультацией или помощью, а это означало множество полезных знакомств. Но в остальном люди сторонились тех, кто использовал спирит без предмета-медиатора, напрямую через архетип. Возможно, это казалось людям загадочным и непонятным, но речь в конечном итоге шла о науке.
Первое, чему Кейн учила студентов в Университете - умение управлять спиритом не было даром. Просто навыком, доступным каждому, кто готов был потратить годы на ежедневные многочасовые упражнения. Методика обучения не давала сбоев, если выполнялась правильно. Любой мог найти архетип и черпать через него спирит, придавать ему желаемую форму. Большинство людей просто не видело смысла расходовать силы на то, что можно без особых проблем купить в любой лавке спирит-механиков. Зачем тратить годы на то, чтобы научиться мыслью поджигать свечу, если спички продаются на каждом углу?
И все же, таких как Кейн сторонились.
Стерлинг, когда заговорил с ней, сильно упростил ее жизнь. Последовав его примеру, с Кейн стали здороваться другие: лысоватый сэр Ростир -, потомственный банкир; госпожа Льенна - мать одной из школьных подруг Кейн; Розалинда - рыжая девчонка, с которой они когда-то давно, в полузабытом детстве, устраивали пикники в закрытых садах "Трели", и многие другие гости. Все эти люди были ей чужими, но умение разговаривать с ними, вести беседу по их правилам, в привычной для них манере, возвращались легко. Кейн смеялась, расспрашивала про родственников, отвечала на вопросы, и ловила себя на том, как просто оказалось перестроиться обратно с Кейн-мастрессы на Анну-дочь-семьи-Кейн.
Линнел не появлялась, и с каждой минутой подобное настораживало все больше и больше.
Минуты утекали как песок сквозь пальцы, вечеринка крутилась вхолостую.
Кейн выпила бокал шампанского и станцевала еще два танца, одиниз них с сэром Ростиром. Он рассказывал ей о том, как давно мечтал спуститься к границе Грандвейв - Сонма, как его называли в Университете - и поохотится на осколки спирит-схем. Кейн слушала вполуха и вежливо улыбалась. После открытия спирита и первой спирит-катастрофы, которая сделала Древние Города непригодными для жизни, прослойка первых спирит-схем все еще висела над землей. Это были непредсказуемые энергетические фрагменты, неуправляемые и опасные. Если Ростир собирался на них охотиться, он явно плохо понимал, с чем имел дело.
Кейн на самом деле было все равно, чем именно он развлекался в свободное время. Кейн ждала появления Линнел, и именно это ожидание делало светскую болтовню невыносимой.
Несколько раз казалось, что крылья механических птиц у лестницы вот-вот дрогнут, объявляя о приходе новых гостей, но после Кейн никто так и не появился.
Ричард рядом с птицами выглядел застывшим изваянием - безупречный слуга богатого дома. Несколько раз Кейн собиралась подойти к нему и узнать, что происходит, но это означало показать свое беспокойство окружающим. Она знала, что как минимум часть гостей была вовсе не на стороне Линнел.
На площадке не было часов, и от того время казалось цикличным, будто его крутили по кругу. Светские рауты часто производили на Кейн такое впечатление.
Когда птицы у лестницы все-таки пошевелились, они раскрыли крылья, чтобы поприветствовать не Линнел.
- Алан Атрес, - объявил Ричард, выступив вперед.
За его спиной появился высокий черноволосый мужчина в строгом костюме воздушного капитана - черном кителе и брюках. Кейн без труда узнала в костюме парадную униформу флота охранной компании "Скайлинг".
Алан Атрес - единственный сын основателя компании Девида Атреса и его наследник, обвел площадку взглядом, словно искал кого-то. Скорее всего он искал Линнел, и это не было похоже на обычное желание гостя поприветствовать хозяйку.
Кейн ни разу не встречалась с Атресом лично. В свете его считали резким и довольно нелюдимым человеком, который большую часть жизни проводил на своем корабле, сопровождая торговые суда. Компания "Скайлинг" занималась воздушной охраной и разведкой закрытых зон, мест, где осколки схем могли представлять реальную угрозу жизни и здоровью людей.
Выправка Атреса заставляла заподозрить в нем бывшего военного, хотя скорее всего он не имел никакого отношения к армии. Впрочем, возможно, это было влияние его отца. Основатель "Скайлинг" служил больше десяти лет до того, как уволился по состоянию здоровья и создал собственную компанию.
Атрес остался у лестницы, не обращая внимания на взгляды окружающих, а на него смотрели многие.
Впрочем, все дело могло быть просто в выборе костюма. Военного кроя униформа "Скайлинг" заставляла его выделяться на фоне окружающих и невольно притягивала взгляд.
- Похоже, старина Алан перепутал сегодняшний вечер с маскарадом, - с улыбкой заметил Стерлинг, приблизившись к Кейн так близко, как только позволяли приличия.
- Платье мастрессы вы тоже считаете маскарадным костюмом? - как бы между прочим поинтересовалась она, не отводя от Атреса взгляда.
- Скажем так, я считаю, что ваш маскарадный костюм очень вам идет, Анна. Вы не подарите мне еще один танец?
- Непременно, - в тон ему отозвалась она, - но, боюсь, не сегодня. Я отвыкла столько танцевать, у меня болят ноги. Прошу меня извинить.
Стерлинг схватил ее за руку, как только она сделала один единственный шаг в сторону лестницы, и это выдавало его с головой. Может быть, он не опасался самой Кейн, но он по какой-то причине опасался, что она встретится с Атресом.
- Тогда я буду рад поговорить с вами еще немного, - легкий тон и добродушная улыбка совершенно не вязались с жесткой хваткой его пальцев.
- Уберите руку, - мягко сказала она. - Немедленно.
- Не глупите, Анна, я всего лишь хочу продолжить разговор. Не стоит привлекать к этому излишнее внимание. Это не в ваших интересах.
Отчасти, он был прав. Кейн могла устроить скандал и освободиться, но это показало бы ее саму в невыгодном свете. Репутация среди людей их круга могла повлиять на слишком многое, открыть одни двери и закрыть другие.
- Хорошо. Можете начать с того, почему вы так боитесь Атреса.
Стерлинг улыбнулся:
- Линнел Райт пытается сохранить "Трель" и готова ради этого на все. Она, вероятно, думает, что Атрес способен ей помочь. Я просто не хочу, чтобы вы обманывались вместе с ней.
- Какая трогательная забота, Джеймс. Вы так и собираетесь держать мою руку? Это само по себе начинает привлекать внимание.
- Кто станет меня обвинять? - он перехватил ее ладонь, поднес к губам. - У вас удивительно красивые пальцы, любой мужчина пожелал бы сейчас быть на моем месте.
- Не делайте так, у меня слабый желудок.
Атрес все еще оставался у выхода на площадку, рядом с механическими птицами. Он о чем-то говорил с Ричардом. С такого расстояния фраз было не разобрать и Кейн жалела, что не могла читать по губам. Почему-то ей казалось, что речь шла о чем-то важном.
- Анна, вы намекаете, что вас тошнит от меня? - Стерлинг отпустил ее руку и сделал шаг назад. Впрочем, он стоял достаточно близко, чтобы перехватить Кейн снова.
- Мне говорили, намеки у меня отлично получаются, - ответила она.
- Они получаются у вас прозрачными.
Ричард подозвал официанта, и Атрес взял с подноса бокал шампанского. В свете фонарей напиток в бокале напоминал расплавленное золото.
Когда Ричард указал в сторону Кейн, она невольно напряглась.
- Не говорите мне, что вы рассчитываете на спасение, - шутливо сказал Стерлинг, заметив это. - Ваш рыцарь весь в черном и ему совершенно нечего здесь делать.
- Я предпочту рыцаря в черном рыцарю в коричневом, - ответила Кейн.
На самом деле в одежде Стерлинга не было ни одной коричневой детали, но он понял ее слова правильно:
- Похоже, у вас действительно неплохо получаются намеки.
Атрес посмотрел на Кейн в упор - что-то в его глазах даже с такого расстояния показалось ей странным - и пошел к ней. Он двигался со спокойной целеустремленностью человека, который не тратит время на праздные разговоры и не обращает внимания на препятствия. Этим он тоже напоминал военного.
Стерлинг напрягся, но промолчал.
- Вы Анна Кейн? - спросил Атрес, остановившись в паре шагов от них. Он спрашивал равнодушно, холодно, не размениваясь на приветствия и элементарную вежливость. В его словах не было ни грубости, ни попытки расположить к себе.
- А вас, Алан, явно не учили здороваться, - Стерлинг успел ответить раньше Кейн. - Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, кто ваш отец.
Стерлинг намеренно провоцировал его, и Кейн уже собиралась вмешаться, когда Атрес сказал:
- Не заинтересован.
- Прошу прощения?
- В разговоре с вами, - ровно и с обезоруживающей ледяной прямотой ответил Атрес. - Я ищу Линнел Райт. Дворецкий сказал мне поговорить с Анной Кейн. Это вы?
- Верно, - Кейн коротко склонила голову в университетском поклоне. - Я с удовольствием поговорю с вами, Алан, если вы пригласите меня на вальс.
- Я не танцую, - равнодушно сказал он. - И обращайтесь ко мне по фамилии.
Стерлинга его ответ насмешил:
- Похоже, Анна, высшая справедливость все-таки существует. Вы отказались от танца со мной, и сами получаете отказ.
Кейн предпочла проигнорировать его:
- Вы уверены, господин Атрес? В конце концов, танцевать, - и на этих словах она кивнула на Стерлинга, - невозможно втроем.
Намеки действительно давались ей неплохо, потому что Атрес молча подал ей руку.

***
Когда он повел ее в центр площадки, где кружилось в вальсе еще несколько пар, Атрес предупредил:
- Я плохо танцую.
Он признавал это совершенно безэмоционально, с той резкостью за которой легко угадывалась неловкость, и Кейн рассмеялась:
- До тех пор, пока вы не наступаете мне на ноги, я это переживу.
Его молчание стало очень красноречивым ответом.
- Вам, наверное, говорили, но иногда неумение танцевать делает мужчину милым. К тому же, этот танец просто способ избежать нежелательных слушателей.
Она встала к Атресу вплотную, положила руку ему на плечо. Они стояли очень близко, и Кейн обратила внимание на то, что глаза у него были абсолютно черные, радужка полностью сливалась со зрачком.
- Я признал, что не умею танцевать, - Атрес неловко приобнял Кейн за талию. - Это не дает вам права обращаться со мной фамильярно. Единственное, что меня интересует, где найти Линнел Райт.
Кейн вот уже около часа задавалась тем же вопросом, но она не собиралась этого признавать. Пока, по крайней мере:
- Произошло нечто непредвиденное. Просто подождите, Линнел вскоре появится. Если же вас что-то интересует, вы можете задать вопрос мне.
- У меня нет ни повода, ни желания задавать вопросы вам. Я еще не дал Линнел Райт ответ. Компании "Скайлинг" невыгодно вкладывать средства в "Трель".
- Однако же, отрицательного ответа вы пока не дали тоже. Предложение Линнел вас заинтересовало.
Кейн улыбалась, надеясь, что он не разгадает блеф. Она не знала, что именно предложила Атресу Линнел, но очень хотела бы это выяснить.
- Вы слишком много на себя берете, Кейн, - ответил Атрес. Они двигались по площадке неуклюже, потому что он действительно очень плохо танцевал. Дважды они чуть не задели другую пару. - Мне нужна мастресса, но это не означает, что я соглашусь на любую мастрессу.
- Так же как не любая мастресса согласится на вас, - легко отозвалась Кейн. - Свободных представителей моей профессии не так много, почти все работают на государство. И нас сложно заинтересовать.
То, что он сказал, показывало ситуацию в совершенно ином свете: и просьбу Линнел приехать, и поведение Стерлинга. К мастрессам обращались если дело касалось спирита, и раз Атрес не пошел со своим вопросом в Университет официально и не обратился к государственным специалистам, скорее всего ему было нужно что-то опасное, либо противозаконное. Линнел об этом знала, и была готова предоставить ему Кейн.
Скорее всего, у Линнел просто не оставалось иного выхода.
- Вы мне не нравитесь, - прямолинейно и абсолютно равнодушно сказал он. - Мы только встретились, но вы уже пытаетесь со мной торговаться.
Что ж, те, кто считал его резким, определенно считали так не зря.
Кейн едва успела убрать ногу, чтобы Атрес на нее не наступил:
- Я могла бы начать вежливую беседу ни о чем, но мне кажется, что вам это не нужно. Вы производите впечатление человека, который любит говорить прямо.
- Верно, - согласился он. - Дальше.
- Я вполне могу не играть в намеки, - продолжила Кейн. - Вам нужна помощь мастрессы. Я могу ее обеспечить.
- Вы так уверены, что ваши услуги того стоят?
- Я уверена, что они могут обойтись намного дороже.
Атрес замолчал, продолжая неловко вести в танце. Он все-таки наступил Кейн на ногу во время очередного па и еще дважды едва не наступил на платье.
- Знаете, вы действительно меня раздражаете, - сказал он наконец.
- Вас часто раздражает правда?
- Меня всегда раздражают вертихвостки.
Он говорил абсолютно бесстрастно, как мог бы комментировать отчет о смене воздушных течений, но все же Кейн хотелось рассмеяться в ответ на его слова. Почему-то с ним было по-настоящему легко. Он не пытался играть словами, как Стерлинг и то, что Атрес говорил, означало именно то, что он сказал, без подводных камней и попыток казаться лучше.
- Должно быть, - Кейн фыркнула представив его на других светских мероприятиях, - вам тяжело общаться в высших кругах.
- Нет, - коротко отозвался он. - Мне не приходится этого делать. И я не танцую.
- Для вас выходы в свет - обуза?
- Я просто не люблю бездельников, - пояснил он. - Нигде не видел больше бездельников, чем на подобных мероприятиях.
Кейн все-таки рассмеялась:
- Хотела бы поспорить, но у меня ни одного аргумента.
Она хотела добавить что-то еще, но площадку под ними неожиданно тряхнуло, заставив их прижаться друг к другу до неприличия близко.
- Извините, - автоматически сказала Кейн, но Атрес не ответил. Он стоял совершенно неподвижно, повернув голову влево, откуда уже доносились удивленные возгласы.
Кейн проследила за его взглядом.
За границей площадки, откуда-то снизу, вероятно, от несущего дирижабля, поднимался столб спирита. Он был полупрозрачный, голубовато светился в воздухе и казался совершенно неопасным.
Гости не знали на что именно смотрят и потому спокойно переговаривались, но Кейн видела перед собой утечку спирита, предположительно в центральном узле - возможно, аварию, которая могла обрушить "Трель" вниз.
- Какого черта... - Атрес шагнул в сторону заграждения, вероятно, собираясь рассмотреть, где начиналась светящаяся колонна, но площадка у них под ногами снова дрогнула, заставив Кейн судорожно уцепиться за него, чтобы не упасть. С грохотом посыпались с подносов бокалы, кто-то вскрикнул.
- Это... - успела выговорить Кейн, а потом спирит-сфера, защищавшая гостей от ветра, лопнула с пронзительным звоном. Взметнулись вверх пышные юбки, края белоснежной скатерти и опрокинулась ваза.
Казалось, они вот-вот рухнут вниз. Плиты под ногами завибрировали.
- Это схема! Мне нужно туда! - попыталась перекричать нарастающий гул снизу Кейн, но ветер уносил слова.
"Мне нужно... Я постараюсь помочь..."
Если произошла авария с центральной схемой, Кейн действительно могла вмешаться. Ей только нужно было время, совсем немного времени.
Потом где-то на границе слышимости уши пронзил высокий писк и все замерло, будто схваченное на пленку мгновение.
Люди замерли на середине движения, застыли в воздухе разметавшиеся от ветра волосы молодой дамы, цветы склонились по направлению ветра.
Кейн повернула голову в сторону Атреса. Он стоял и держал в руках карманные часы. Резной узор на открытой крышке сиял пронзительно белым светом и отбрасывал странные тени вокруг.
Это был медиатор времени достаточно сильный, чтобы остановить события.
Предметы-медиаторы, теперь, когда спирит стал неотъемлемой частью жизни и лег в основу почти всех человеческих инструментов, бывали самыми разными: плащи, сохраняющие тепло, источники энергии для воздушных гондол, даже медицинские приспособления и средства связи. Их производили массово, какие-то были дороже других, какие-то дешевле. Они использовали спирит разных архетипов и соответственно свойства у них были разные. Спирит времени был сложнее в работе, чем все остальные виды.
Встретить подобный предмет в руках обычного человека было как наткнуться на ледяной цветок в собственной оранжерее. Почти невероятно.
Атрес смотрел на Кейн напряженно, словно пытался разобрать ее на составляющие и предсказать, что она сделает дальше.
Должно быть, он пытался понять, почему она не застыла, как остальные, и какие вопросы начнет задавать.
Кейн действительно хотелось спросить, прямо там, на рушащейся платформе, в абсолютной замершей тишине среди людей-кукол и взметнувшихся вверх тканей: где вы его взяли? Откуда у вас этот предмет?
Но за пределами площадки в абсолютно застывшем мгновении светилась колонна спирита - единственный элемент кроме Кейн с Атресом, на который не подействовал медиатор - и эта колонна означала, что "Трель" целиком может просто перестать существовать.
- Сколько у нас времени? - спросила Кейн.
Атрес смотрел настороженно и мрачно, видимо решая, может ли ей доверять, но все-таки ответил:
- Около десяти минут. Это, - он кивком указал на колонну спирита, - похоже на выплеск центрального узла. Мы успеем добраться до двигателя?
Несущий дирижабль находился не менее, чем в семи ярусах от них, но Кейн сказала:
- Я создам спирит-сферу, мы попробуем спуститься в ней.
- Вы сможете? - спросил Атрес. Он задал вопрос спокойно и ровно, словно их жизни, так же как и жизни всех на платформе, не зависели от ответа.
Кейн была мастрессой Пятого Архетипа, Архетипа "Мираж" - наиболее простого для овладения, а спирит миража не был материальным, он только позволял создать любой образ, любую видимость по желанию, но только на первом уровне.
- Я справлюсь.
На втором уровне, на изнанке Миража, если погрузиться в спирит целиком, глубже и глубже, не вниз, но внутрь - как бездна под волнами океана, лежал Нулевой Архетип - изначальный спирит, каким он был до того, как разделился на разные начала. Просто спирит - энергия, душа, извечная песня и все то неназываемое, для чего у человечества не было слов.
Вытащить его наружу, сквозь толщу Миража было трудно, тяжело и одновременно с тем давало ни с чем несравнимое ощущение... завершенности. Словно что-то в мире со щелчком становилось на место.
Нулевой архетип был материален.
- Я справлюсь, - повторила Кейн скорее даже для себя самой, повернулась к колонне спирита спиной и поискала глазами точку смещения. Для каждого человека она была своя, просто какая-то деталь, которая появлялась в окружающей обстановке.
На площадке застыло пойманное, бесконечное мгновение - взвивались вверх углы скатерти и юбки дам, разлетался осколками бокал на полу, зависла в воздухе капля вина, заваливалась на бок ваза.
Почему-то для Кейн точкой смещения всегда было красное яблоко. В этот раз оно лежало на столе, пронзительно алое, настолько яркое, что практически светилось. Оно лежало рядом с упавшим цветком, нежной белой лилией, и, разумеется, было не настоящим.
Кейн посмотрела на это яблоко, и мир сместился.
Момент перехода всегда казался Кейн пробуждением, словно бы вся жизнь оказалась сном, и она наконец-то открыла глаза в мире миражей. Для каждой мастрессы и каждого мастресса смещение происходило по-своему, каждый видел реальность через призму своего собственного архетипа. В тот момент, на замершей, застывшей во времени платформе все было миражом, этот мираж - материальный и гениальный в своей продуманности, в своей завершенности прятался под поверхностью каждого предмета, тек кровью в венах людей, светился бликами на медных шестеренках птиц. Это был мираж-материал, мираж-суть, заполнявшая собою воздух от края до края и сама Кейн в том застывшем воздухе тоже была миражом - разумным, тонким миражом. Полупрозрачным спектром, проекцией на поверхность реальности.
Достаточно было вздохнуть, чтобы провалиться внутрь.
Она могла зачерпнуть мираж ладонями, вытащить его любым образом на поверхность мира - видимостью, иллюзией, но то, что было нужно Кейн лежало намного глубже.
Это было похоже на погружение - в суть. Глубже, и глубже, и глубже. Ближе.
Что такое мираж?
Что такое спирит?
Бесконечные волны и образы, океан от края до края сознания.
Крохотная точка размером с мир, внутри которой точка, внутри которой точка, внутри которой...
Где-то там, внутри всех точек бесконечная и неизбывная спала белизна - Нулевой Архетип. Начало всех начал.
Оно было ничем и всем сразу, неназываемое и прекрасное оно пело тысячей голосов, звало к себе.
Кейн зачерпнула его - не ладонями, внутри Архетипа она сама была лишь каплей - своей памятью, волей - немного, только бы хватило. И вернулась на поверхность - сквозь толщу Миража на площадку "Трели", к красному яблоку на столе.
Белый изначальный спирит извивался над ладонью, очень тяжелый и нестабильный, и она поспешила дать ему форму - растянула в простую и легкую спирит-сферу, оставив только круги-команды для управления.
- Готово.
Сфера получилась неровная, кое-где в ней оставались проплешины, но она была осязаема - точнее, достаточно материальна, чтобы спуститься в ней к главному узлу.
Атрес аккуратно шагнул внутрь и коснулся стенки рукой, проверяя на прочность:
- Вы уверены, что она выдержит?
- Нет, - честно ответила Кейн, но она справедливо полагала, что Атресу на самом деле не так важно от чего умирать - от того, что откажет спирит-сфера или от того, что они не успеют добраться до узла.
Внутри сфера казалась более устойчивой, чем снаружи, легко выдерживала вес двух человек и управляющие элементы моментально отозвались на прикосновение.
Кейн с Атресом поднялись в воздух, пролетели над витым ограждением площадки, оставляя позади медных птиц и застывшие будто на фотопленке фигуры гостей.
Ярусы медленно проплывали вверх, по мере того, как спирит-сфера опускалась к основанию светящейся колонны.
У ног Атреса лежало красное яблоко. Точка смещения усиливала связь с архетипом, и Кейн старалась не терять ее из виду.
Вдалеке за границей влияния медиатора времени по пронзительно звездному небу плыли облака. Где-то внизу, на самой границе видимости выступали из вечного тумана Грандвейв перекореженные шпили Древних Городов.
- Мы почти на месте, - сказала Кейн. - Вы знаете сколько у нас осталось времени?
Ей казалось, что свечение медиатора становилось все слабее.
- Около пяти минут, - спокойно ответил Атрес. - Поторопитесь.
- Эта сфера не может лететь быстрее.
По крайней мере, Кейн боялась, что изначальный спирит, который она вытащила из нулевого архетипа просто не удержит форму и развалится.
Наконец, они опустились на уровень двигателей центрального узла. Узел располагался в металлической сфере, подвешенной на цепях между гондолами несущих дирижаблей. Колонна спирита разворотила ее крышу, и вывернутые стенки больше напоминали причудливые лепестки.
Рядом сиротливо завис красно-золотистый воздушный

сампан

сампан - китайская разновидность лодки Линнел. Выплеск спирита сорвал с него алый навес, и теперь тот бесполезной тряпкой застыл в воздухе. На него тоже действовал медиатор времени.
Если Линнел была здесь, то Кейн понимала почему Ричард ничего ей не сказал - не захотел поднимать панику. Скорее всего, они просто недооценили ущерб.
Спирит выплескивался из покореженного узла, и Кейн едва не потеряла контроль, когда представила, что Линнел могло задеть выбросом.
Отзываясь на ее эмоции, спирит-сфера дрогнула, пошла трещинами, и Атрес положил Кейн руку на плечо:
- Держите себя в руках.
Он был прав, разумеется, Кейн не имела права терять контроль в тот момент, тем более, что даже находясь внутри узла Линнел могла остаться в живых - первичный выплеск, судя по повреждениям металла, пришелся вверх.
- Извините, - коротко отозвалась она, заставляя сферу подлететь к узлу. Ремонтный люк был открыт, и внутри мягким пульсирующим сиянием светился двигатель.
На полу у самой стенки лежала женщина в синем вечернем платье. Светлые волосы растрепались и стелились по металлическому полу.
Кейн не видела Линнел почти пять лет, и все же узнала ее с первого взгляда.
- Не вздумайте сейчас тратить на нее время, - сказал Атрес, и как бы бессердечно это не звучало, он был прав.
- Я знаю, - Кейн направилась к двигателю, испускающему колонну спирита. - Помогите Линнел и постарайтесь не отвлекать меня.
Медиатор в руке Атреса светился все слабее, и времени оставалось меньше с каждой секундой.
У самого двигателя, сразу над узлом, в светящейся колонне застыла центральная схема "Трели".
Ни мастрессы, ни медиаторы не сохраняли спирит в первоначальном его состоянии чистой энергии, его заключали в схему, заливали будто топливо в механизм, заставляя работать - поднимать в воздух населенные платформы, вроде "Трели", освещать помещения, крутить винты дирижаблей, защищать от холода или ветра. Схемы бывали самые разные - элементарные, доступные каждому, и сверх-сложные, почти разумные. Они проявлялись в разных формах - геометрических фигур и клочков тумана, силуэтов, предметов или даже людей.
Схема "Трели" была валькирией. Она парила неподвижно, эта светящаяся крылатая женщина в белых доспехах. Воздух едва заметно дрожал вокруг нее. В груди валькирии была дыра, внутри толчками пульсировало алое сердце. Оно выглядело объемным, почти осязаемым, и совершенно очевидно чужеродным.
Кейн стояла так близко, что различала тихий вибрирующий звук, обволакивавший схему, будто невидимый кокон - Песню. Эти ноты, высокие и едва слышимые, были совершенно нездешними, как отголосок Нулевого Архетипа, они долетали откуда-то с изнанки реальности. Так звучал только воплощенный спирит. У каждой схемы была своя Песня, и по ней легко можно было определить состояние спирита и надежность всего механизма.
Валькирия пела отрывисто, звук то пропадал совсем, то вдруг выбивался из ритма одной четкой явственно различимой нотой. Песня была прерывистой, нервной и неуловимо напоминала плач.
Зачастую, чтобы исправить сломанную или поврежденную схему достаточно было выровнять ее звук.
Кейн позволила себе скользнуть глубже в Мираж, зачерпнула его спирита, текучего и невесомого, и попробовала коснуться валькирии.
Песня стала отчетливее, потекла вокруг и внутрь, сонастраиваясь с Миражом, принимая Кейн как часть себя.
Схема умирала.
Изнутри ее разъедала пронзительно красная болезнь, она расползалась тонкими нитями сосудов внутри, похожая на паразита. Кейн почувствовала прикосновение заразы к себе и передернулась. Это не было сбоем схемы, кто-то намеренно использовал разрушающий медиатор, отравил центральный узел "Трели", рассчитывая уничтожить ее.
Кейн не знала никого, кто был бы на такое способен.
Ноты Песни обтекали, отдавались вибрацией в коже.
Находиться так близко к паразиту было опасно. Плотный, сотканный из тяжелого, осязаемого спирита - Кейн показалось, что она узнала архетип Обладания - алый комок тянулся сквозь валькирию, и мог разрушить Кейн так же легко, как и схему.
Если бы у нее был выбор или хотя бы время, Кейн не стала бы рисковать, но ей нужно было исправить валькирию до того, как рухнула бы платформа.
Нити Миража вплелись в общую мелодию - тонкие, полупрозрачные, они все же выравнивали, вытесняли диссонанс, смягчали скачки звука, заполняли провалы.
Валькирия протянула к Кейн руки, как мог бы ребенок тянуться к матери. Должно быть, тот, кто создавал "Трель" задумал ее такой - пронзительно живой, вне-человечной. Сейчас она была больна, в ее голосе звучала отрава, но Кейн поймала себя на мысли, что, наверное, когда-то валькирия была по-настоящему прекрасна.
Пока мираж лечил, паразит тянулся сквозь Песню к Кейн, касался рук, оставляя на коже кровоточащие тонкие полосы, пытался проникнуть глубже, в кровь, в воздух. Это была гонка на время.
Все за пределами Песни отдалилось, стало казаться ненужным и ненастоящим.
Колонна спирита истончилась, двигатель загудел ровнее, и Кейн почти пропустила момент, когда медиатор времени перестал действовать.
Сначала стало очень тихо, Песня замолкла, и Кейн автоматически повернулась назад, сама не до конца понимая зачем.
Потом мир бросился в лицо и хлынул внутрь какофонией цвета и звука, мешаниной образов. Мир впивался красными когтями в лицо, трясся, раскалываясь на части, пуля прошивала алое яблоко насквозь, падал, бесконечно падал, разбиваясь бокал, смешивались краски, заливали все от горизонта до горизонта, колонна спирита рвалась в небо, сталкивая "Трель" вниз, и она падала, падала, падала...
Рука у нее на плече была твердой и жесткой, она выдернула Кейн из бушующего моря спирита, из красного марева паразита, позволяя сделать еще один глоток воздуха. Всего один, этого было достаточно.
Атрес что-то кричал, не разобрать что, и Кейн отчетливо понимала, что у нее всего несколько секунд, на то, чтобы вернуть контроль над узлом. На то, чтобы спасти "Трель" и выровнять превратившуюся в какофонию Песню.
Ей нужен был камертон, единственная нота, способная привести все к одному знаменателю. Всего один сторонний звук, но Кейн не могла найти его в себе, как ни пыталась. Выплеск спирита задел ее слишком глубоко, сплел с паразитом. Она уже была заражена.
Двигатель вот-вот должен был отказать, "Трель" опускалась все ниже и ниже, и Кейн ничего не могла сделать.
Она услышала совершенно случайно и совершенно отчетливо. Это был пульс, он бился быстро и сильно и вдруг перекрыл умирающий звук "Трели". Удар, еще удар.
Кейн подняла на Атреса неверящий взгляд, увидела его глаза прямо напротив - черные, прищуренные от боли - и поняла, что нашла.
Камертоном было сердце.
Кейн потянула этот звук к себе, в себя, сквозь Мираж и какофонию. Он был четкий и безусловный, этот звук, очень земной и от того неодолимый. Он упорядочивал, прогонял заразу, не оставляя ничего кроме себя. Стало очень тихо, где-то на границе сознания затихала буря, засыпала валькирия, перерождаясь во что-то новое, совсем другое, звучащее совершенно иначе.
Я знаю кто вы, - хотела сказать Атресу Кейн. - Я знаю, почему вы звучите как схема.
Губы не слушались, мир отдалялся все больше. Мираж засасывал в себя, убаюкивал, как сладкий черный океан. Нужно было держаться, но все стало пустым и неважным, Кейн видела себя на самой поверхности, и слои в глубине, и присутствие того самого древнего Нулевого Архетипа.
- ...вернуться! Кейн, вы должны вернуться....К...йн...
Кейн зацепилась взглядом за лицо Атреса совсем близко, за его глаза, за нахмуренные брови.
Точка смещения, ей нужна была точка смещения.
Глаза у Атреса были совершенно черные, страшные, будто провалы дула. На секунду в них единственным мазком цвета отразилось красное яблоко.
Что-то внутри со щелчком встало на место, Мираж схлынул, Кейн сделала еще один судорожный вдох и потеряла сознание.

***
Ей снилась валькирия, она протягивала на ладони красное яблоко, но когда Кейн уже собиралась взять его, яблоко превращалось в карманные часы с резной крышкой. Где-то на границе восприятия расстилался океан Миража, образы всплывали с его поверхности и снова опускались вглубь, ниже и ниже, должно быть, к самому дну, к Нулевому Архетипу.
Часть сознания Кейн понимала, что это всего лишь сон, и он то стирался до черноты, то вновь обретал странную четкость, резал глаза.
Кейн пришла в себя будто от вспышки.
- ...шок... в-званный... перенапряжение архетипа... - голос звучал сухо и спокойно, совсем рядом, царапал голову изнутри. Кейн хотела сказать ему, чтобы он замолчал.
Медленно она открыла глаза.
Доктор Адам Лейбер, лечащий врач семьи Райт, наклонился к ней, положив прохладные сухие ладони на виски Кейн, осторожно повернул ее голову из стороны в сторону:
- Вы слышите меня, Аннет? Моргните, если да.
Аннет.
Он всегда называл ее так, на южный манер.
Веки казались неподъемными, опустить их было легко, поднять снова намного труднее.
Лицо доктора Лейбера теперь было намного ближе, причудливый монокль в витой золотистой оправе делал его похожим на странноватую птицу.
- У вас отравление спиритом и признаки истощения сознания. Я ввел вам антидот и несколько укрепляющих препаратов, но постарайтесь не вставать некоторое время.
Кейн медленно повернула голову, оглядывая комнату в которую ее принесли. На резном секретере возле кровати мягко светилась спирит-лампа: простой матовый шар в кованном держателе с растительным орнаментом, над дверью из красного дерева было небольшое полукруглое окно. Тяжелые портьеры закрывали единственное окно - круглое, заключенное в причудливую деревянную раму, на этой раме где-то сбоку была надпись "А+Л навсегда".
В этой комнате Кейн жила, когда была ребенком.
В кресле возле кровати сидел Атрес. Он снял китель, повесил на спинку стула, и казался усталым.
Кейн задержалась на нем взглядом всего несколько секунд и снова посмотрела на Лейбера:
- Что с Линнел?
Лейбер замялся, явно решая, отвечать ей или нет, и все-таки сказал:
- Ее состояние тяжелое и она не приходит в сознание, но опасности для жизни нет. У нее... вы мастресса, Аннет, вы и сами понимаете, что такое повреждения от выброса.
Кейн, разумеется, понимала. Спирит наносил не только физические повреждения, он воздействовал на сознание, последствия от него могли быть непредсказуемыми. Линнел могла вовсе никогда не проснуться.
- Мы делаем все, что в наших силах, - добавил Лейбер, хотя в этом не было нужды. - Линнел сильная женщина. В данной ситуации остается только верить, что она справится.
К сожалению, как знала Кейн, не всегда и не все в мире решала сила.
Иногда подлость и умение ударить исподтишка были намного действеннее.
- Передайте жандармам, пусть усилят охрану, - хрипло сказала она. - То, что произошло в центральном узле, не случайная авария. Кто-то использовал разрушающий медиатор.
Она была в этом практически уверена. Красный паразит был слишком чуждым, не похожим на то, как выглядела бы болезнь или сбой валькирии, и он стал намного сильнее, когда закончилось действие часов Атреса. Медиатор времени не мог воздействовать на чистый спирит, но мог влиять на прибор, который им управлял, невольно замедляя заразу.
- Ричард сделал это, как только мы получили сигнал тревоги, - ответил Лейбер. - Госпожа Линнел приказала не поднимать панику и спустилась вниз с ключом от главной схемы.
Это было очень похоже на Линнел, попытаться все решить в одиночку.
- Как долго я была без сознания?
- Около двух часов, насколько я могу судить. Аннет, вам очень повезло, если бы вы не были мастрессой...
Он не договорил, и Кейн ответила, как могла мягко:
- Бросьте, Адам. Если бы я не была мастрессой, я вообще не оказалась бы там. Гости знают, что произошло?
Он снова помялся, потеребил пуговицу, опять решая, что может рассказать, и нервные быстрые движения его пальцев вопреки всему успокаивали. Доктор Лейбер всегда был не по-врачебному труслив:
- Мы предпочли не предавать случившееся огласке. Ричард связался с Цитаделью, они пришлют инспектора, но в том, что касается гостей...
Кейн прекрасно понимала о чем он: гости Линнел не должны были узнать, что едва не побывали на грани смерти. Это могло стоить "Трели" слишком дорого, особенно теперь, когда платформа опустилась так низко.
- Вы все сделали правильно, - сказала Кейн. - Сообщите мне, когда Линнел придет в себя.
Она намеренно сказала "когда" вместо "если", и Лейберу хватило ума не пытаться ее поправить.
- Хорошо. Аннет, вам нужно отдохнуть. Если вам что-то понадобится, позовите меня. Я оставлю слугу у двери, - он повернулся к Атресу, видимо собираясь сказать, что Кейн требуется покой, и она решила вмешаться:
- Пусть Алан останется здесь. Мне спокойнее, когда он рядом.
Просьба Кейн определенно нарушала приличия, и Лейбер замялся, с сомнением глядя на Атреса. Впрочем, возможно, он просто не доверял чужаку:
- Вы уверены?
- В его присутствии я чувствую себя защищенной, - ответила она. - Все в порядке, Адам. Спасибо за помощь.
Это было почти грубо со стороны Кейн - заканчивать разговор так, но им с Атресом действительно нужно было поговорить без свидетелей, и чем раньше, тем лучше.
Возможно, Лейбер это понял, или же просто поверил, но он не стал задерживаться. Только собрал врачебные принадлежности в небольшой кожаный саквояж и, попрощавшись, вышел.
- Вы действительно чувствуете себя в безопасности рядом со мной? - нейтрально спросил Атрес, как только они с Кейн остались наедине.
- Разумеется, нет, - ответила она. - Я знаю, зачем вы остались сидеть у моей кровати, и я знаю, что вы такое.
- Я человек.
- Нет, Алан, - как можно мягче поправила она. - На самом деле уже нет. Вы схематик. Вы знаете, что это означает?
- Я знаю, что это можно исправить.
Атрес казался спокойным, почти равнодушным, будто обсуждал какого-то постороннего человека. Наверное, подумала Кейн, ему дорого стоило это спокойствие. Пожалуй, она сама на его месте так бы не смогла.
- Медиатор это система из четырех элементов, - сказала она. - Человеческой воли, схемы, которая заставляет спирит работать и придает ему необходимые свойства, сам спирит и предмет, который способен все это в себе соединить. Человек, когда активирует медиатор отдает схеме команду действовать. Схема заставляет спирит работать. В момент, когда вы активируете медиатор, вы являетесь с ним одним целым, тем элементом, без которого схема неактивна. Чем лучше ваша с ней совместимость, тем лучше работает медиатор.
Он слушал внимательно, не перебивая, хотя Кейн не говорила ничего нового. Все это Атрес знал и сам.
- Иногда, - продолжила она, - это порождает так называемый феномен сверхсовместимости. Вы сонастраиваетесь с медиатором и схемой, которую он носит, и ваша воля встраивается в систему уже без вашего ведома. Так начинается сращение. Схема понемногу проникает внутрь, врастает в вас, как в продолжение медиатора - сначала завершает сонастройку, потом пропитывает тело спиритом, а после переносит часть себя непосредственно внутрь, все время поддерживая медиатор в активированном состоянии. И вы становитесь продолжением схемы.
- Этот процесс обратим, - сказал Атрес, и уверенность в его голосе была совершенно безусловной, непоколебимой. Что ж, в конечном итоге, он действительно был почти прав.
- Не совсем так, - поправила Кейн. - До последней стадии процесс можно прервать в точке расщепления - разбить единую систему на две: неработающий фрагмент схемы в теле человека и изначальный медиатор. Если потом медиатор будет уничтожен, вы снова станете обычным человеком. Механизм расщепления кажется довольно простым. Нужен только кто-то, кто способен оперировать спиритом через архетип и точка расщепления.
И все же Атрес не хуже Кейн знал, что никто не лечил схематиков. Они просто пропадали: ночью к ним приезжал черный мобиль государственного спирит-контроля, а наутро соседи делали вид, что этих людей никогда не существовало.
- Я знаю, что точки расщепления находятся в Древних Городах, на земле, - сказал он. - Чтобы добраться до них, необходимо пройти прослойку Грандвейв. С моими ресурсами это осуществимо.
- Дело не в ваших ресурсах, - ответила Кейн. - и даже не в Грандвейв. Точки расщепления - это узлы Земли. Первая спирит-катастрофа превратила Землю в медиатор, узлы - части ее схемы. Никто не рискует их трогать, потому что боятся последствий. Вы всего один человек, Атрес, каким бы влиятельным вы ни были. А если пострадает точка расщепления, это может повлиять на жизни тысяч людей. Никто на это не пойдет.
- Никто, у кого есть другой выбор, - поправил он. - Вы могли рассказать Лейберу обо мне, но вы этого не сделали, потому что знаете - я единственный, кто способен спасти "Трель". Ради нее вы готовы рисковать, и ради Линнел Райт, разумеется. Я нужен вам, Кейн.
За всю свою жизнь помимо Атреса Кейн встречала лично только одного схематика, и тогда она тоже предпочла просто промолчать. Она тоже не выдала того человека, но и не помогла ему.
Но тогда это никак не было связанно с Линнел и с "Трелью"
- Вы нужны мне, а я нужна вам, Атрес. Ни одна другая мастресса не согласиться отправиться к точке расщепления. У нас обоих нет выбора.
За все время их недолгого знакомства он впервые посмотрел на нее с интересом:
- Вы торгуетесь, даже не зная, очнется Линнел Райт вообще и имеют ли договоры смысл?
- Да, - не стала спорить она. - Это называется надеждой, Атрес. Линнел очнется и вы согласитесь на ее условия. Тогда я спасу вам жизнь.

------------------------------------------------------------------------------------------
Спасибо за чтение, буду рада, если "Архетип" вас заинтересовал.
Текст закончен и, если он кому-то понравится, я продолжу выкладывать его по главам.
Если вам будет лень ждать, то можно сразу читать здесь:
author.today/reader/11052/57551

Вопрос: Понравилось

1. Да		1	(100%)
2. Нет		0	(0%)
Всего:		1

@темы: фэнтези, мистика, проза, приключения, фантастика

---

Ветер и тишина

[Smoren]

Название: Ветер и тишина
Автор:  Smoren (для сборника Городских сказок)
Жанр: сказка, городское фэнтези, магический реализм

Ветер нарушил тишину, всколыхнув ветви деревьев на ее вечернем платье. Одетый во фрак ночного неба, он спорхнул вниз и замер у земли, чуть слышно перебирая травинки, шепча приветствие.
– Здравствуй, Ветер, – промолчала Тишина, – ты пришел поиграть?
Легкий порыв, освежая опушку, утвердительно кивнул кронами молодых отпрысков леса, не вторгаясь в ночные владения подруги.

Читать дальше

Тишина не возражала, и Ветер, разгулявшись, поднял и закружил ворох палой листвы, постепенно придавая ему форму.
– А у меня будет форма? – спросила Тишина, шурша подолом.
В ответ взметнулся второй поток, поднимая листья уже на ее территории. Спустя мгновение, они вновь пали на землю, оставляя после себя постепенно проявляющийся человеческий силуэт. Проступало обрамленное светло-русыми волосами девичье лицо, венчающее тонкую фигуру в мерцающем длинном платье. Босые ноги чуть проглядывали из-под его подола, чувствуя под собой влажную землю.
– Я тоже хочу проявиться, – встрепенулся Ветер и осел, позволяя Тишине сплести из безмолвного воздуха силуэт, ранее очерченный взметнувшимся потоком листьев. У него были взъерошенные темные волосы, приподнятый нос и немного пухлые губы. На спине висела гитара в черном клеенчатом чехле. Потертые джинсы, косуха и берцы дополняли образ.
– И где ты такого нахватался? – с улыбкой спросила Тишина, прервав неподвижность лица девушки, сверкая луной в белках ее глаз.
– Где налетаюсь, там и нахватаюсь, – ответил Ветер, чуть разведя руки в стороны, и задорно улыбнулся своим новообретенным лицом.
Она подошла к нему и прикоснулась тонкими пальцами к плечу, чуть царапая его ногтями:
– Что за странная материя? Никогда не встречала ничего подобного!
– Кожа молодой клеенки, – ухмыльнулся он, – натуральный продукт нынче дорог, а это выглядит не хуже.
Они звонко рассмеялись. Он провел рукой по ее талии:
– А ты вся в шелках. Как в старые добрые!
– Ну я же девочка – мне положено! – в шутку возмутилась она.
– Прогуляемся? – предложил Ветер, и Тишина в безмолвном согласии двинулась вслед за его легким шелестом.

Вдали виднелись огни ночного города. Ковер из листьев вскоре сменился тропинкой, петляющей меж редких деревьев перелеска, выводя идущих на заасфальтированную дорогу, освещенную лишь далекими мерцающими огнями. Несколько минут они шли молча.

– О чем нынче говорят люди? – обратилась Тишина к Ветру, прерывая... саму себя? – Раз уж мы приняли такой облик, надо, пожалуй, соответствовать, а ты чаще заглядываешь в их жилища. Так что рассказывай.
– Говорят? О разном. Одни философски сотрясают воздух, пуская меня сквозь открытую форточку в накуренную кухню, другие и вовсе не замечают того, что говорят, закрутившись в ежедневной кутерьме забот и дел. Третьи – поют.
– Они до сих пор не разучились? Когда так мало тишины в их городах, кому захочется петь?
– Все просто: некоторые умудряются перестать обращать внимание на гул голосов внутри и снаружи, и у них начинается голод по настоящим звукам – звукам, которые имеют значение. Такие люди начинают писать стихи. А где слов уже не хватает, помогает гитара.
– И много ты таких видел?
– За ними мне больше всего нравится наблюдать, так что немало, хотя найти их бывает непросто, иногда приходится долго кружить по паркам и подземным переходам, да и не все они оказываются такими, каковыми пытаются казаться.
– Мне так интересно! Может быть, мы тоже попробуем петь?
– Боялся уже, что ты не предложишь! Конечно, попробуем! Но место сегодня выбираю я.
– Согласна, – ответила она, жизнерадостно улыбнувшись.

Двое неторопливо приближались к городу, окунувшись в свои мечты. Негромко распевались, пробуя свежий воздух приближающегося утра на вкус.

Светало. Тишина и Ветер с улыбкой смотрели им вслед, зная, что теперь они не пропадут.

Вопрос: Понравилось?

1. да		1	(100%)
2. нет		0	(0%)
Всего:		1

@темы: фэнтези, миниатюра, проза, рассказ

---

вечная тема Инны и Алехандро

[Элхэ.]

Танцует на площади Инна
Блестят на запястьях браслеты
А голос ее провожает
В сентябрь уходящее лето

Под тонкою тканью одежды
Круглятся налитые груди
Разорвано сердце на части,
Доверчиво роздано людям

Карминово-алые губы
Поют о любви и тоскуют
Танцует на площади Инна,
Но ты выбираешь другую

Вопрос: Ну как?

1. Понравилось		7	(87.5%)
2. Не понравилось		0	(0%)
3. Посмотреть (для меня)		1	(12.5%)
Всего:		8

@темы: поэзия

---

Колыбельная

[Элхэ.]

Когда Ильгиз поднялся наверх из подвала, прижимая к груди трепыхающийся сверток, день уже угасал. Ветер, гулявшей по развалинам, небрежно лизнул ее обнаженные ноги, прилепил к щиколотке старую обертку от мороженого, словно занесенную сюда из другого времени и...мира?Прошло всего лишь несколько лет после того, как все накрылось медным тазом, и погребло под собой существовавший ранее мир. В последние дни агонизирующего, издыхающего человечества, когда телевидения уже почти не было, радиостанция голосом одного из бесчисленных толп проповедников поведала ей в чем причина того, что она, Ильгиз, не может больше существовать. Она помнила ту радиопередачу почти дословно.Суть была в том, что знания, и вообще информация - это своего рода бомба на атомарном уровне. Знания в больших количествах способны разорвать любой разум. Но при этом вселенная находится всегда в равновесии и она устроена своим создателем так, что эти знания не "взрываются", а так же стабильно могут существовать. Но человечество в будущем, продвигаясь все дальше и открывая все больше об окружающем мире, будет проводить исследования и эксперименты, которые будут постепенно разрушать эту стабильность и выводить вселенную из равновесия. Попутно накапливая знания у себя. В один момент усиливающееся давление знаний станет больше чем ослабевающие пороги защиты и разум будет разорван, что приведет к гибели всех разумных существ. И что все это уже произошло, да, произошло, и продолжает происходить и уничтожать... Хриплый голос безумца прерывался кашлем, слова путались, наползали друг на друга. Въедались в ее память.
Ильгиз нетерпеливо тряхнула головой, отгоняя прошлое, как назойливую муху. Сверток в руках нетерпеливо дергался. Да-да.Она помнит, зачем пришла. Да-да, ей очень больно это делать. Но там, в подвалах, Любимый умирал от голода, и разве не справедливым было, что одна жизнь может продлить другую? Девушка покачала сверток, бездумно напевая колыбельную:
-У кота ли, у кота
Колыбелька золота.
У дитяти моего
Есть покраше его.
У кота ли, у кота
Периночка пухова,
У дитяти моего
Есть помягче его....
Ржавый серп тускло сверкнул. Сверток перестал шевелиться. Ильгиз быстро разделала небольшое тельце. Нет.Она не скажет Любимому, откуда она взяла это мясо. Прижимая к себе то, что еще недавно было живым, Ильгиз возвращалась домой, не замечая, что все еще напевает колыбельную, вплетая свой голос в ночную темноту.
Она кормила его два дня. Кормила, и укачивала, и пела, пока на третий день он не открыл ставшие огромными от голода и болезни серые глаза, глаза в которых для Ильгиз сосредоточился весь мир.

Вопрос: Ну как?

1. Нормально		3	(60%)
2. Не нравится		2	(40%)
Всего:		5

@темы: проза

---

С Днем Рождения наше сообщество!

[Эльвинг]

---

Два потока

[Saykhat Lucassen]

Алый. Цвет бушующей крови, что гоняет перекормленное страхом сердце.
Алый. Цвет, что отражается в глазах валькирий, жаждущих смерти врагов.
Алый. Цвет листьев, что затоптаны в грязь кровавыми следами коней.
Алый. Он мой будоражит дух, в поисках новых страстей.

Синий. Мой голос потоком чрез вены твои проткнет мысли, где ясности нет.
Синий. Глаза, что так смотрят с зеркал на леса твоих бед.
Синий. Мертвец бродит по морю в поисках мнения в ответ.
Синий. Викинг крикнет, и свет этот яркою вспышкой крадет. Остался один силуэт.

Два потока слились, в них две смерти сомкнулись.
Река стала черной, а значит уныние одно.
Твой сон провожает лицо, мы проснулись,
Крутись, наша жизнь, как веретена колесо.

Алый. Синий. Алый. Синий.
Нет теплых оттенков во мне, прекрати
Видеть солнце в речах иль улыбки бесследной.
Нету лучей и добра на пути.

В какой же металл заковали мне сердце?
Воина иль врага, той твари,
Что холодом мстит за насмешки, закрыв свою дверцу
Откройте, хочу и молю Вас.
Раскройте те тайны, что не глубже следа, копытом оставленным ранее.

Ах, сколько патетики, вслушайтесь, смейтесь,
На каждом шагу мой спектакль открыт лишь для вас, прытких языков навоз.
Примите же жалости минимальную дозу.
Подумайте только, далеко ли доползу
Скользким червем в щели ваших тухлых мозгов.

Мой сон. Мой мир. Мой стиль. Мой вид. Мой смех. Мой грех. Мой страх. Мой всхлип.
Моя печаль. Моя тоска. Мое уныние. Да...я так глупа.
Хочу отвращения, хочу восхищенья.
Хочу пустоты. Хочу примирения.
Только б не смех и не жалость в ответ
На мое алое солнце иль синий свет.

@музыка: Belenos- Amorika (алый), Ambeon- Cold Metal (синий)

@темы: поэзия

---

Очередной стеб, рожденный в скайпе и умирающий тут

[Элхэ.]

Это кот, у него есть яйца!(с) Фисташка

Ветра, прилетавшие с набережной часто видели ее. А еще-дети, потому что дети замечают все то, мимо чего на всех парах пробегают спешащие по своим делам взрослые дяди и тети. На обочине дороги, под старым деревом, заботливо укрытое пестрым одеялом разноцветных, осенних листьев, лежало полуразложившееся тело кошки и ждало. Оно ждало уже не первый месяц-пролетел май с его грозами, минул холодный июнь, неторопливо взявшись под ручку прошли как два брата-близнеца июль и август, оборвал прохладной рукой листья с деревьев сентябрь. Кошка продолжала ждать. Ее раньше пушистое и гибкое, а теперь мертвое и холодное тело все еще помнило тепло от прикосновения его рук. По ночам, когда ветер атонально пел свою унылую песню в кронах деревьев, а тусклые звезды усталыми ночниками мигали в редких разрывах между низко нависающими над землей тучами, кошка плотнее сворачивалась в клубок, вздыхала, и вспоминала тот дождливый, майский день, когда она впервые увидела его. Теплые руки подхватили ее с земли, и она доверчиво прижалась к груди, слушая радостный, сбивчивый, стук человеческого сердца.
-Смотри, какая большая! Сейчас я ее сфотографирую на память....
Сухо щелкнул фотик старой нокии, и довольный парень ушел, унося в кармане телефон с фотографией, тепло кошачьего тела на кончиках пальцев, и, сам того не зная-кошачье сердце, полюбившее его раз и на всегда за эту внезапную, невозможную ласку.
Сначала она приходила каждый день. Трава, в изобилии росшая рядом с деревом, была ее пищей, лужи, остававшиеся после многочисленных дождей этого холодного лета-источником воды для нее. Потом она просто перестала уходить. Свернувшись под шелестящими листьями, она с терпеливой покорностью ожидала тепла его рук, звука его голоса, стука его сердца.
Умерла кошка в конце августа. Кто знает, что стало причиной смерти? Голод, жажда, или отчаяние от осознания того, что никогда больше ей не услышать звука его шагов, не почувствовать ласкового прикосновения ...Пошел серый октябрьский дождик. Ледяные удары капель били по жесткому мертвому телу, наполняли пустые глазницы прохладной влагой. Казалось, мертвая кошка горько оплакивает свою несчастную судьбу.

Посвящается Алексею, который очень любит фотографировать кошек (живых).

Вопрос: Ну как оно?

1. Понравилось		0	(0%)
2. Не понравилось		1	(11.11%)
3. Киску жалко		8	(88.89%)
Всего:		9

@темы: сказка, история о любви, юмор

---

Семинар

[Тедди-Ло]

23.05.2017 в 19:36

Пишет  Лоторо:

Литсеминар на Ныре
 Ticky

На литературных фестивалях часто проводятся семинары, а так как не у каждого человека есть возможность на фестиваль попасть, то я предлагаю провести семинар онлайн.
Главные цели семинара
- получить обратную связь, хорошую и разную,
- научиться самому оценивать тексты (свои и чужие),
- самую малость посоревноваться
Программа семинара
1 этап
С 23 мая 2017 до 31 мая 2017 - приём работ (присылать на почту [email protected] )
Требования к работам:
- размер от 10 000 до 30 000 символов с пробелами
- проза
- принимаются любые тексты (и засвеченные, и новые)

Далее по ссылке:

rabbithole.7bb.ru/viewtopic.php?id=668

@темы: Административное, реклама

---

Конкурс Плохих Стихов

[Тедди-Ло]

Впереди день всех влюблённых и стихи начнут писать даже те, кто не умеет читать и писать.
Конкурс приурочен к этому дню, но будет проходить под девизом "Любовь к себе".
Инструкция по написанию плохих стихов прилагается:
rabbithole.7bb.ru/viewtopic.php?id=117
Работы принимаются до 13.02 включительно, мне в личку.
Голосование с 14.02 до 21.02, оценка жюри производится в это же время.
От одного участника не более 3х стихов.
Места жюри вакантны! (3 человека)

ВНИМАНИЕ! Работы выложены!

rabbithole.7bb.ru/viewtopic.php?id=630


rabbithole.7bb.ru/viewtopic.php?id=627#p41792

запись создана: 05.02.2017 в 16:30

@темы: Административное, реклама

---

Попрошу оценить и покритиковать сей стих

[Элхэ.]

День Влюблённых во всём виноват.
Никогда бы в другой не признался.
Как увидел когда-то твой взгляд.
Открыв инфу в бою… Кто вмешался?



Амазонкой ты в бой ворвалась.
Красота - это страшная сила!
Я не мог отвести своих глаз.
Ты мечом моё сердце пронзила…



Мы на разных с тобой полюсах.
Я за мир. Ты в войне, на манёврах.
Королева бесспорно в боях.
Я же сапорт в хаоте не ловкий.



От тебя на ОФ не сбежать.
Я скорню образ твой представляя.
Очень мира в Ковше я хочу.
Чёрной бабочкой к Вам прилетая.



Эти строки ты, Юля, прочти.
Если буду в Москве я на сходке.
Приглашу Earlll тогда танцевать.
Ты заметишь, молчун не из робких.



Я врагов бы твоих всех убил!
Даже там, где они не воюют.
Но боюсь без войны, мир не мил.
Без войны сердце Earlll затоскует…



День Влюблённых во всём виноват.
Никогда бы в другой не признался.
Хочу губы твои целовать.
К чёрту мир! Если брошусь в объятья! (с)

Вопрос: Вам понравилось?

1. Да		1	(12.5%)
2. Нет		5	(62.5%)
3. Посмотреть		2	(25%)
Всего:		8

---

В надежде на помощь и конструктивную критику...

[Azura_Goddess]

Доброго времени суток! Я пришла к вам с просьбой рассмотреть одну из глав моего произведения в стиле фэнтези. Делаю первые шаги на литературном поприще и очень нуждаюсь в помощи. Данное произведение задумывалось как, своего рода, сказка для взрослых. Эту главу я перечитывала и переписывала множество раз и даже не знаю, то ли глаз "замылился", то ли, и впрямь, чего-то в ней не хватает. Надеюсь, в сообществе бурлит жизнь и слишком долго ждать помощи не придется. Заранее спасибо.


ГЛАВА II. Принцесса и Дракон.


В мире волшебства и фантастических приключений, населенном трудолюбивыми гномами, злыми ведьмами, огнедышащими драконами и другими сказочными существами, скромной пастушке выпадает шанс изменить свою судьбу. Когда перед Антонией встает выбор — королевский трон или любовь всей ее жизни, что она предпочтет? И каковы будут последствия?


Где-то в глухой провинции Фьёндарана.


Маленькая деревушка уютно расположилась на крошечном участке вырубленного леса. На крутом холме, нависающем над деревней, стояло величественное здание из серого камня, словно охраняя ряд скромных домишек, совсем как наседка — цыплят. Все вокруг было пронизано светом и как будто наслаждалось теплыми лучами летнего солнышка. Только замок на холме оставался холодным и неприступным, хотя веселые зайчики и скользили по его шершавым серым стенам.

Антония, прислонившись к толстому стволу дерева, наблюдала за мирно щиплющими траву овечками и размышляла о том, какого было бы жить в этом огромном величественном замке.

Чтобы прокормить семью из троих человек, ей приходилось много и тяжело работать. Отца не стало несколько лет назад, матушка страдала от сильных болей в спине, сестренка была совсем еще малышкой, и так уж вышло, что все заботы ложились на хрупкие плечи Антонии. Она была робкой, не слишком умной и далеко не самой красивой девушкой в округе, но доброта и веселый нрав даже в нужде не покидали ее.

Между тем на личном фронте у Антонии тоже все было непросто: мать желала выдать её замуж за богатого кузнеца Генри, тогда как девушка была влюблена в красавца Сликита, местного охотника.

Сликит был очень хорош! Один его вид заставлял трепетать женские сердца. Антония не раз видела, как деревенские девушки смущенно хихикали в его присутствии, а женщины постарше бросали на него взгляды, полные нескромных обещаний. Молодой охотник никогда не испытывал недостатка в женском внимании, и любая из этих красавиц бросилась бы в его объятия, забыв все на свете, если бы он того пожелал. Но Сликит всем сердцем был предан Антонии и, несмотря на то, что матушка возлюбленной была против такого союза, страстно желал жениться на своей пастушке.

Влюбленные часто любовались величественным замком на холме. Антония мечтала, что однажды они со Сликитом будут жить в таком же месте, окруженные роскошью, и забудут о нужде и тяготах простой жизни. Охотник, слушая любимую, лишь молчаливо кивал и улыбался. Ему не важно было, будут ли они жить в богатстве во дворце или же вести скромную жизнь в хижине, главное, чтобы его Антония была рядом.

Не так давно узнала пастушка о колдунье, что живет неподалеку в лесу. Поговаривали, будто она может исполнить любое желание за определенную плату. Антония тут же принялась упрашивать Сликита отправиться к ведьме, в надежде, что та исполнит ее заветную мечту. Не понравилась охотнику эта затея — ни для кого не секрет, что с ведьмами дел лучше не иметь, но перед жалобным личиком любимой устоять не смог.



***

Посреди черного леса, такого густого и непроходимого, что можно смело назвать его чащей, стоял старый бревенчатый домик колдуньи. Часть его тонула в странном искристом тумане, что придавало жилищу довольно зловещий вид. Сликит никогда не был трусом, но, очутившись перед мрачным домом ведьмы, невольно замер, чувствуя, как по его спине пробежал холодок и волосы на затылке встали дыбом.

Антония нетерпеливо потянула охотника за руку:

— Ну? Ты идешь?

Сликит смерил ее долгим взглядом и тихо произнес:

— Сомневаюсь, что хозяйка этого дома отличается добротой. Подумай еще раз, прежде чем мы постучим в эту дверь. Наша жизнь не так плоха, главное, что мы любим друг друга. Чего еще можно желать? — он нежно заглянул в глаза Антонии, но та нахмурилась, раздраженно дернув плечиком.

— Чего еще желать? Ну, знаешь ли... Может я вовсе не хочу жить, еле сводя концы с концами! Охотничьим промыслом много не заработаешь, и матушка никогда не позволит выйти за тебя замуж. — Антония прикоснулась ладонью к лицу парня, — Мой милый Сликит, пойми, это наш шанс! Мы уже здесь, так давай сделаем то, зачем пришли?

Сликит неуверенно кивнул и они направились к дому ведьмы. Не успели влюбленные постучать, как дверь распахнулась и на пороге возникла молодая полуобнаженная дева. О ее красоте судить было трудно, белокурые волосы и замысловатый узор на лице скрывали черты. Экстравагантная темная одежда и атрибуты магических искусств, развешенные у входа, выдавали в ней ведьму.

— А я вас заждалась. — хозяйка дома загадочно улыбнулась, сверкнув глазами. — Не стойте в дверях, проходите. — она посторонилась, пропуская Сликита и Антонию в дом.

Влюбленные неуверенно вошли, озираясь по сторонам. Изнутри жилище выглядело еще более мрачным и зловещим.

картинка

— Желаете чайку из веселой травушки? —любезно спросила ведьма, снимая чайничек с огня.

Сликит с Антонией переглянулись.

— Нет, спасибо... Мы пришли за тем, чтобы... — неуверенно начала Антония, но колдунья ее перебила.

— Вы хотите, чтобы я исполнила желание, верно? — она ухмыльнулась. — Все за этим приходят. Услуга не бесплатная, чем больше и серьезней желание, тем выше его цена. Нужно же девушке как-то зарабатывать? — ведьма театрально вздохнула и развела руками.

Антония кивнула и достала из кармашка ситцевый платочек. Бережно его развернув, извлекла тонкой работы кулон с бирюзовым камнем и показала ведьме.

— Это фамильная ценность.

Окинув беглым взглядом украшение, колдунья презрительно фыркнула:

— Ты, действительно, полагала, что этого будет достаточно?

— Это все что у нас есть. — хмуро сказал Сликит и взял Антонию за руку, намереваясь уйти. — Пойдем от сюда, любимая, ведьма не станет нам помогать.

— Тебе ведь до смерти надоела такая жизнь, правда? — сузив глаза, что сделало ее похожей на хищную кошку, произнесла колдунья. — Я знаю о чем ты грезишь, Антония. Жаль никто кроме меня не видит, что ты не создана пасти овец и влачить жалкое существование в убогой хижине. А он, — она кивнула в сторону Сликита, — он не может и никогда не сможет дать то, что так тебе желанно.

Антония повернулась было к двери, но замерла, услышав последние слова ведьмы. Сликит крепче сжал ладонь девушки и потянул ее к выходу.

— Но я могу, — коварно улыбнулась колдунья. — Ты станешь королевой, обретешь власть, золото, обожание простого народа. И никто больше не посмеет тебе указывать.

Антония резко повернулась к ведьме, глаза ее загорелись:

— О, прошу вас, я всегда об этом мечтала!

— Прекрасно! — колдунья хлопнула в ладони и улыбнулась. — Я исполню желание и твоя жизнь навсегда изменится. А взамен... Взамен я возьму его. — она жадно впилась глазами в Сликита.

— Что? Ведьма, ты должно быть спятила, если решила, будто моя любимая на это согласится! — возмутился охотник, и, повернувшись к Антонии добавил, — С меня хватит, мы уходим! Сейчас же!

Но, к его удивлению, Антония не спешила уходить. Она подняла глаза на Сликита, затем медленно перевела взгляд на ведьму.

— Но он мне не принадлежит... Разве я могу распоряжаться чьей-то жизнью?

Колдунья расплылась в довольной улыбке:

— Тебе принадлежит его сердце, а значит и он сам. Так ты согласна?

— Но что тогда будет со Сликитом? — тихо спросила пастушка.

— О, не беспокойся о нем. Он будет мне служить, покуда я жива. Хм... Скажем, в облике дракона. Его ждет бессмертие и вечная молодость. Неплохой обмен, не так ли? — пристально глядя в глаза девушке, ответила ведьма.

— Что за вздор! Любимая, нам пора! — сказал Сликит и решительным шагом направился к двери.

— Я согласна. — вдруг прошептала Антония.

Охотник встал как вкопанный и недоуменно посмотрел на свою возлюбленную.

— Превосходно! — радостно воскликнула ведьма.

В тот же миг Сликита приковало к полу железными кандалами, а Антония, облаченная в прекрасное платье, перенеслась на много миль от лесного домика колдуньи и очутилась на заснеженной полянке.

Тем временем король Колдвин, правящий северным, покрытым вечными снегами, королевством под названием Ваккервинд, наслаждался охотой в лесу. Погоня за ретивым оленем привела его к живописной полянке, где он повстречал загадочную незнакомку.

Антония была восхищена статью и внешним лоском короля. Девушка солгала, что заблудилась и не помнит ни кто она такая, ни от куда родом. Казалось, ею овладела любовь с первого взгляда. Колдвин тоже был пленен юной Антонией, но виной тому были ведьмовские чары.

Вскоре в Золотом Замке состоялась пышная свадьба короля Колдвина и Антонии, на которую съехались все, в том числе правитель Фьёндарана и друг жениха, король Эвентибальд.

Правдивы были слова ведьмы — жизнь пастушки действительно сильно изменилась. Она быстро привыкла к роскоши и королевским почестям. Но нужно отдать ей должное — править новоиспеченная королева старалась мудро и справедливо.

Не прошло и года как у монаршей четы родилась чудная малышка, принцесса Северина. И не было на свете ребенка краше и милее. Эвентибальд, ставший крестным принцессы, втайне завидовал Колдвину, ведь его Южана во всем уступала златокудрой принцессе севера.

Девочка росла и хорошела с каждым днем на радость любящим родителям.



***

В замке праздновался десятый День Рождения принцессы, когда на королевство обрушилась беда — огромный огнедышащий дракон напал на Ваккервинд. Он разрушал и превращал в пепел все на своем пути. И так день за днем, год за годом, пока не минуло 6 лет. Королю Колдвину еще удавалось чудом держать оборону замка и его окрестностей, но численность войска и запасы еды таили на глазах.

Настал роковой день, когда остатки королевской армии были разбиты, и дракон прорвался к замку. Он не щадил никого. В воцарившемся безумии, в отчаянной попытке спасти королеву и юную принцессу, Колдвин сам взял в руки меч и храбро пошел на дракона, но был повержен.

Увидев, как крылатый монстр терзает тело ее отца, прекрасная Северина прикрыла глаза, едва не лишившись чувств. Антония встала впереди дочери, заслоняя ее спиной. Оставив, наконец, бездыханное тело несчастного короля, дракон повернулся к королеве и уже через мгновение навис над ней. Его огромная клыкастая пасть была так близко... Но отчего-то он медлил.

Антония подняла испуганный взгляд и встретилась с холодными серыми глазами зверя. Такими знакомыми и даже... родными? От внезапной догадки у королевы сдавило грудь и перехватило дыхание.

— С... Сликит? — дрогнувшим от страха голосом, прошептала она.

Дракон издал оглушительный рев и, схватив женщину, разорвал на части. Вскрикнув, Северина потеряла сознание. Крылатый зверь тут же подхватил девушку и унес в заброшенную башню на границе Ваккервинда и Аматорума.


С тех пор Северина томилась в башне полной золота под стражей огнедышащего дракона, ведь всем известно, драконы любят золото. Но, принцесса, небывалой красоты, была для крылатого монстра самым ценным сокровищем.

Северина была глубоко несчастна. Будучи пленницей ужасного чудовища, зверски убившего ее родителей, разрушившего целое королевство, все что ей оставалось — мечтать о храбром рыцаре, который сумеет одолеть страшного дракона и вызволить ее из заточения.



***

Молва о прекрасной принцессе севера, запертой в высокой башне под охраной свирепого дракона, разносилась быстро. Порой находились герои, пытавшиеся спасти бедняжку, но их старания оказывались тщетны и живым пока никто так и не вернулся.

Северина могла лишь читать книги и мечтать о заветной свободе. Но и у дракона была своя мечта.

В ночь полной луны чары наложенные злой ведьмой ослабевали и на краткий срок Сликиту возвращался человеческий облик. В первое же полнолуние он нанес визит принцессе и поведал свою историю, в надежде смягчить ее сердце.

Сликит был все так же силен и красив, как и шестнадцать лет назад. Колдунья не солгала и вместе с проклятием даровала ему вечную молодость и бессмертие. И все же прошедшие годы изменили его. Снедаемый злобой и обидой за предательство, он стал жесток и беспощаден. Несколько лет Сликит вынашивал план мести той, что погубила его и обошлась как с игрушкой.

Когда деревенские жители сожгли ведьму на костре, бывший охотник наконец обрел свободу. Разыскав Антонию, он в полной мере выплеснул всю свою ярость и боль, разрушив все, что было ей дорого. Но увидев юную принцессу, такую хрупкую, прекрасную, невинную, с шелком роскошных золотистых волос, был сражен красотой девушки и не смог причинить ей зла. Напротив, он возжелал ею обладать. Сликит перенес Северину в неприступную башню и стал ждать наступления полнолуния.

Впервые увидев полуночного гостя в своих покоях, принцесса обрадовалась и решила что явился ее спаситель, но вскоре ее постигло глубокое разочарование.

Сликит был вежлив и обходителен. Он смотрел в испуганные глаза юной красавицы и все, чего ему хотелось — доказать, что он не чудовище, что это ее мать, королева Антония, обошлась с ним жестоко и сделала тем, кто он есть.

— Сказанное вами не оправдывает свершенных злодеяний. Вы монстр! — воскликнула принцесса, прячась за высокой колонной.

— Выйди, прошу. Не стоит бояться, я не причиню тебе зла. — сказал Сликит, делая шаг навстречу к Северине.

— Если хоть малая часть из того, что вы говорили правда, выходит отмщение свершилось. Зачем же вы удерживаете меня здесь? — девушка неуверенно вышла на свет.

— Ты так прекрасна! — восхищенно глядя на нее, произнес Сликит. — ни один мужчина в здравом уме не смог бы тебя отпустить.

— Вы выглядите и говорите, как мужчина, но им не являетесь. Чудовище! Убийца! — принцесса подняла глаза и с вызовом посмотрела на Сликита.

— Придет время и твое сердце смягчится. Я буду приходить к тебе каждую ночь полной луны, и поверь, сидя здесь в полном одиночестве, уже совсем скоро ты будешь радоваться и ждать моих визитов. — его лицо исказила самодовольная усмешка.


Сликит был верен своим словам и в каждое полнолуние приходил к принцессе. Но вопреки его ожиданиям, Северина не становилась благосклонней. Он осыпал ее драгоценностями и роскошными нарядами, но она по-прежнему смотрела на него с ненавистью и страхом. Дракон все больше злился, сжигаемый нетерпением и мучительным желанием увидеть хотя бы проблеск нежности в ее прекрасных глазах, но девушка оставалась холодна и неприступна.

@темы: фэнтези, сказка, проза

---

[Тедди-Ло]

Новый Год уже на носу, и пора готовить подарки! Но Ныра - сообщество творческое, потому и подарки предлагаю делать творческие :blush:
Правила предельно просты:
До 11 декабря вы отправляете мне заявку, в которой пишете, что бы вы хотели получить в подарок на Новый Год. Подарок должен быть литературный: стихотворение, например, миниатюра или рассказ.
В заявке вы пишете:
- обязательные требования
- желательные требования (их исполнитель может учитывать, а может - нет)
- что вы ни в коем случае не будете писать
Постарайтесь давать не слишком сложные задания, а то Санта старенький, может не сдюжить.
Можете написать несколько заявок - в том случае, если вы готовы написать несколько текстов по заявкам.
12 декабря я перетасовываю заявки (при этом учитывая графу "что я ни в коем случае не буду писать") и рассылаю участникам.
До 24 декабря участники готовят подарки и отправляют их мне, а с 25 декабря я выкладываю их (указывая и заявку, и человека, которому это произведение адресовано).
До НГ мы также проводим голосование за наиболее приглянувшиеся работы, а в следующем году (как проснусь) я подвожу итог и объявляю приз зрительских симпатий
Жду ваших заявок :flirt:
P.S. За идею движухи - спасибо Шане!
Куратор и автор текста: Ticky



Конкурс проходит тут: rabbithole.7bb.ru/viewtopic.php?id=592

@темы: Административное, реклама

---

[Тедди-Ло]

Внимание! На форуме "Литературная Ныра" проводится конкурс "Десятка": необходимо уложиться в десять предложений в истории на заданную тему. Тема: Урожай
rabbithole.7bb.ru/viewtopic.php?id=548#p36958
Работы принимаются с 18.09 до 21.09 включительно. От одного автора — максимум две работы. Работы присылать мне в личку.
Голосование с 22.09 до 25.09
Удачи!

@темы: Административное, реклама

---

Кентавр

[Тедди-Ло]

Поворачивай прошлое вспять и спускайся с небес
Туда, где бестрепетен ум и спокойна душа,
Где не ведает смерти беспечный и юный стрелец
И пока еще ровен шаг.

Где так много не сделано, где начинается путь.
Где собратья тебя все еще поднимают на смех,
Где твой ученик получает свой первый лук
И смеется и целится вверх.

Если было бы слово моим, я сказала б тебе
Перед случайностью все учения - прах .
И потому доверяй только тем, кто стрел
Отродясь не держал в руках

Вопрос: Нравится?

1. Да		5	(71.43%)
2. Нет		2	(28.57%)
Всего:		7

@темы: поэзия