[Отзывчивый]

Добро пожаловать, дорогие участники!
Сообщество растет и развивается, и это наша с вами общая заслуга, общий результат, достигаемый совместными усилиями. Вы вступаете в сообщество, зовете в него своих друзей и знакомых, выкладываете свои тексты, иногда комментируете чужие. Текстов, достойных критики (а в нашем сообществе каждое произведение должно получить свой комментарий), становится все больше, и модераторы (живые, нервные, хрупкие люди) уже не справляются, не успевают дать хороший, конструктивный и продуманный ответ к каждому вашему сообщению. Чем наше сообщество отличается от других - каждый участник должен стать полноценным участником творческого процесса, ковки слов и выплавки "гения пламенных речей". Только у нас - человек человеку - критик и соавтор, поэтому мы просим вас: проявите себя не только как активные авторы, но и как активные критики, откройте в себе дремлющих Белинских и Писаревых, помогите сообществу и начинающим авторам. Добро всегда возвращается, помните: чем охотнее комментируете вы, тем охотнее комментируют вас.
Для вашего удобства мы предлагаем ввести альтернативную систему оценки, комментария художественного произведения - бальную систему оценки. Что это?
Поясняем: с вашей помощью мы составляем критерии (например: атмосфера, персонажи, сюжет и т.д.), по каждому их которых вы ставите рецензируемому произведению оценку по 10-бальной шкале. Таким образом вы сможете высказать свою оценку даже тогда, когда мысли и слова в вашей голове не связываются в цельный комментарий, анализ. Эта система оценки не должна заменить классическую или стать преобладающей, она должна стать лишь альтернативой, еще одним возможным вариантом. Бальная система поможет нам в будущем составить рейтинг произведений по оценкам, если таковой будет вами принят, одобрен.
Итак, мы просим вас проголосовать "за" или "против" предложенную нами идею. Надеемся на вашу отзывчивость.

Вопрос: Бальная система оценки

1. За		24	(85.71%)
2. Против		4	(14.29%)
Всего:		28

@темы: Административное

---

Деревья

[~Joakim Shepard~]

Роберт стоял, широко раскинув руки и подставив лицо тёплому ветру. Трава шуршала под его ногами, облака неторопливо проплывали над его головой.
Роберт торжествовал. Наконец-то его услышали. Его мечта сбылась.


It's such a Brutal Planet,
It's such an ugly world.
Alice Cooper - Brutal Planet


Роберт Картер казался самым обычным жителем Нью-Йорка. Здесь он родился, рос, учился, работал в течение 37 лет. И все эти 37 лет он ненавидел родной город самой искренней ненавистью.

Ненавидел он не только сам город, но всё, что в нём было: шумных, надоедливых людей, вечно гудящие машины, мусор на дорогах и непрекращающуюся суету...

Картер ненавидел свою работу, где постоянно стояло звенящее жужжание от компьютеров, телефоны то и дело заходились истерическими воплями и то и дело раздавался гул от сотен голосов и топот от двух сотен ног. Все здесь куда-то бежали, неслись, у каждого было дело, которое непременно считалось «делом первой важности.» Каждый торопился первым сдать доклад, потом написать отчёт, снова сдать доклад, снова сдать отчёт, позвонить, позвонить ещё раз и снова написать отчёт...

Улицы Роберт ненавидел ещё больше, потому что здесь люди кричали гораздо громче: кому-то надо было срочно зайти к «любимой» тётушке, другой опаздывал на «очень важное и неотложное» совещание, а кого-то ждала посылка от «старого лучшего» друга. И все бежали, бежали, крича что-то в мобильные телефоны, стараясь перекричать друг-друга и размахивая свободными руками, расталкивали всех на своём пути.

Роберт часто наблюдал за этой кашей из людей из окна офиса, потом отворачивался и рассматривал людей, бегающих по коридорам и кабинетам, и снова поворачивался к окну. Недоумение на его лице уступало место насмешке, насмешка сменялась презрением, презрение сменялось ненавистью.
«Куда же вы всё время бежите, не замечая ничего, как тараканы, куда же вы торопитесь, что же вы кричите?» - думал он - «Куда же вы так опаздываете, разве что только на собственные похороны!»

Неторопливый и необщительный по своей сути, Картер искренне не мог этого понять. Он не видел смысла во всей этой муравьиной суете и толкотне и вечном гаме. Всё это раздражало его до крайности.

Даже в собственной квартире Роберт не мог найти покоя. Настырное гудение от ненавистной техники присутствовало даже здесь, но мужчина не смел от неё избавится - мало кто из взрослых и работающих людей может позволить себе прожить без телефона, компьютера и холодильника.

С улицы до него всегда (даже если он плотно закрывал окна) доносились пронзительные гудки автомобилей и автобусов, шуршание шин и шарканье ног, по ночам к этому иногда прибавлялись песни пьяниц, крики подростков и шум драки.

Соседи, как и положено соседям, тоже не оставались в долгу - там постоянно что-то сверлили, дробили, ломали и двигали, периодически раздавался плач ребёнка (а то и сразу двух), а по выходным гремела музыка и раздавались пьяные голоса и смех гостей.

Тогда Картер нервно мерил шагами комнату и ворчал себе под нос, стараясь отвлечься. Он пробовал слушать музыку, читать книги. Иногда это помогало, иногда нет. Когда-то давно у него даже был телевизор, но там показывали совершенно тоже самое, что он привык видеть в реальной жизни - погони, насилие и шум, по-этому он выбросил его со спокойной душой.

Единственную радость ему приносила комнатная пальма, стоящая в горшке недалеко от его кровати - единственное живое существо, которое он пустил в дом. Её неподвижность и мерно покачивающиеся зелёные листья успокаивали Роберта.

Иногда, смотря на неё, Картер убеждал себя, что он почти привык и к чёртовому городу и к его чёртовым людям. Но на самом деле, как бы он не пытался, привыкнуть он не мог.

Много раз Роберт думал бросить всё и уехать. Но куда? В другой город? Нет и нет, там всё то же самое. Картер подумывал уехать в какую-нибудь богом забытую деревеньку на краю мира, где, конечно же, тоже будут люди, но их будет мало, а главное жизнь в деревнях всегда течёт медленно, тихо и предсказуемо.

Идея замечательная. Но на её воплощение требовались деньги (надо же было купить или построить дом, обзавестись хозяйством). Роберт Картер был практичным человеком и всегда заранее думал о таких вещах. Поэтому он решил потерпеть ещё немного и начал откладывать понемногу от своей небольшой зарплаты, надеясь хотя когда нибудь осуществить свою мечту.

А до тех пор Роберт спасал себя еженедельными походами в лес. Во время отпусков он даже жил там в палатке, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Иногда он слышал шаги и голоса лесничих и грибников, но это было редко и не шло ни в какое сравнение с гомоном большого города, и Картер был этим доволен.

Обычно он часами сидел на земле и смотрел на небо. Как же завидовал он облакам, так неторопливо плывущим по небу в никуда!

Но ещё сильнее Роберт завидовал деревьям. Эти величавые и угрюмые мудрецы леса никогда никуда не торопились и никогда не позволяли себе лишних слов, а шуршащий шепот их листьев и ветвей никак нельзя было назвать раздражающим. Картер от всего сердца мечтал встать рядом и шептаться с ними, чтобы больше никуда не надо бежать, чтобы никогда больше не видеть людей. Но он знал, что такое невозможно, поэтому он просто продолжал сидеть, прислонившись к этим деревьям и представлял себе более реальные вещи, такие, как жизнь в деревне, куда он непременно сбежит - это лишь вопрос времени.

Так прошло ещё два года. А потом это свершилось.

***
There's not a single soul to talk to me,
But that's okay, I never liked them.
Alice Cooper - Last Man on Earth


Нет, Роберт Картер не уехал в деревню - то, что с ним произошло было совершенно невероятно, это превосходило даже самые смелые его ожидания.

Заснув однажды в собственной постели, он проснулся от шуршания миллиардов листьев над его головой и от травы, щекочущей его нос и щёки. Открыв глаза, он понял, что лежит на земле. Вскочив, Картер долго не мог понять, что же случилось. Вид перед ним открывался поистине фантастический - на сотни, сотни миль тянулся лес, с сотнями, тысячами деревьев самых разнообразнейших видов - от самых обычных ёлок до грациозных пальм. Луга, трава на которых была идеально зелёного цвета, небо было совершенно невероятного цвета - такой идеальной синевы Роберту видеть ещё не доводилось, а реки больше напоминали зеркало, чем воду. И, что поражало больше всего - здесь царила тишина, нет, Тишина, идеальная, блаженная Тишина, нарушаемая лишь шёпотом листьев и травы. Не было слышно даже птиц или насекомых.

Какое-то время Роберт просто стоял, не в силах поверить своему счастью. Нет, это сон, сон, иначе и быть не может! Но он не мог решиться ущипнуть себя, чтобы проверить.

Он прислушивался к этой Тишине, и готов был поклясться, что она приветствует его. Он был уверен, просто уверен в том, что он тут один, что никогда ещё здесь не ступала нога человека, здесь, в этот невероятный мир.

И Роберт побежал. Вперёд. Просто так. Он бежал, раскинув руки и крича от переполнявшего его счастья. Нет, это не сон, он был уверен в этом, он знал это! Добрая судьба сжалилась над ним и отправила его... Куда? Что это за место? И как он попал сюда? Картер задавал себе эти вопросы, но не искал на них ответа - ему было всё равно. Может быть, он умер во сне и это - его Рай, а может он проспал миллиарды лет, как Рип Ван Винкль, и проснулся сейчас, когда природа взяла своё над людьми, а может некий инопланетный разум похитил его и поместил на эту планету для одному ему известных причин, а может... Да мало ли, что может быть! Какая разница? Он здесь, вот что важно.

И Роберт Картер продолжал бежать, вопя и хохоча о восторга, как безумный. На краю поляны он остановился и застыл, с раскинутыми навстречу ветру руками и закрытыми глазами. Солнце, ветер,реки, деревья, целая Планета - и всё это для него одного! Роберт снова расхохотался, трава и деревья вторили ему радостным шуршанием, ветер ласково развевал волосы - всё праздновало вместе с ним его Одиночество.

Одиночество? Нет. Свободу!

***
I'm so happy, all alone...
Alice Cooper - This Hause is Haunted

Роберт провёл на это странной планете полтора месяца. Вернее, так ему казалось, ведь он не мог узнать точное течение времени, но это и не было важно - здесь время не имело никакого значения.

Всё это время бродил по бесконечному лесу, питаясь фруктами с деревьев. Спал он траве, любуясь звёздами.

Было ли ему скучно? Ничуть. Он развлекал себя, часами слушая шелест деревьев или журчание рек, пытался вспомнить или угадать название того или иного растения, встречающегося ему, а когда не мог, сам придумывал ему имя. Иногда он сочинял стихи и рассказы, сохраняя их в глубинах своей памяти, ведь ему было негде их записать. Возможно, кому-то это могло показаться однообразным, но Картера всё вполне устраивало. Это было то самое, о чём он мечтал всю свою жизнь. Лишь поначалу ему становилось немного грустно, когда он вспоминал свою комнатную пальму - он ведь наверняка засохнет без него. Но всё остальное было идеально.

А потом начали происходить странные вещи. Например, однажды Роберт заметил, что его кожа приобретает зеленоватый оттенок. Но он не придал этому особо значения - ничто теперь не могло его удивить. В конце концов, он всегда спал в траве, почему бы его коже не начать перекрашиваться в зелёный из-за этого? К тому же жить это ему никак не мешало, поэтому он перестал обращать на это внимание.

Но вскоре на коже Картера начали появляться странные наросты, напоминающие древесную кору. Сначала это его обеспокоило, но со временем он свыкся и с этим. Позже ему даже стало казаться, что эта кора всегда покрывала его.

Вскоре она покрыла почти всё его тело тонким слоем. Она приятно согревала и казалась Роберту роднее собственной кожи, так что временами он даже недоумевал, как мог жить без неё раньше.

Теперь Роберт ходил всё реже. Всё дольше стоял он на одном месте, сонно и задумчиво глядя вдаль. Однажды, стоя так, он услышал странное шуршание в волосах. Медленно провёл он пальцами, которые теперь всё больше напоминали тонкие веточки, по волосам - в его руке осталось несколько тяжёлых, сочно-зелёных листьев.

Картер разглядывал их с минуту, спокойно и безразлично, потом стряхнул и на землю и продолжал смотреть перед собой...

Наконец, спустя неделю, он и вовсе перестал двигаться. Ноги его срослись и пустили в землю крепкие и толстые корни. Кора на его теле стала плотной и твёрдой. Волосы окончательно превратились в листья, руки стали ветками, на них появлялись маленькие веточки и листочки.

Роберт Картер - хотя нет, уже не Роберт Картер, Victor Proposity* - вот как он называл себя теперь - принял это как должное. В конце концов, не этого ли он хотел? Он теперь почти ничего не видел и не мог ничего сказать - кора плотно обхватила его лицо - но он не нуждался в этом. Зрение ему теперь заменял слух, а говорил он с помощью шуршащих листьев. Большего ему и не требовалось.

Окружающие его деревья шелестели листьями почти так же, как и раньше, но теперь Роберт понимал смысл этого шелеста - они приветствовали своего нового соседа и брата.

* - Добившийся своего

@темы: проза, рассказ, фантастика

---

Поиск альфы, беты, гаммы

[сакральная.]

И без лишних слов (:

@темы: реклама

---

День выборов

[А. Пепел]

Грустно мне и зябко в доме,
В нем повисла тишина;
В политическом изломе
Я и целая страна.
Я не знаю, что мне делать,
Как мне дальше с этим жить –
Папе нравится Медведев,
Коммунистом хочет быть
Мама брежневской закалки
Со своей большой родней –
Им вставлять в колеса палки
Мне б казалось ерундой,
Но уж эти развернулись!
И кампанию обид
Начинают; огрызнулись,
А единоросс – молчит.
Вот уж в ход идут тарелки,
Перебранка в полный рост:
- Это все твои проделки!
- Подприжми медвежий хвост!
- Путин – сволочь и дурилка,
А Медведев… я молчу!
- Заглядение картинка! –
Я им всем в ответ кричу,
- Дела нету президенту
И Зюгзагу дела нет,
Что живем мы все в аренду
И проспорили обед!

Топот, доводы, ворчанье,
Аргументы и развод –
Вот к чему голосованье
Нас однажды приведет!
Голосуйте, люди, дружно,
Голосуйте как семья,
Не партийцам это нужно –
Голосуйте для себя,
Чтобы зимним днем погожим
Не случалось бы обид
Из-за тех людей хороших,
Кто на нас с верхов глядит.

Вопрос: вот оно как, на реальных-то событиях. похоже на правду?

1. ага, еще как! верю! нравится		5	(71.43%)
2. такое писать нельзя, вас накажут		0	(0%)
3. ну беспонтово же!		2	(28.57%)
4. а я по-прежнему за Единую Россию		0	(0%)
Всего:		7

@темы: поэзия, юмор, драма

---

Любовь, несовместимая с жизнью.

[скиннер курильщика]

Обжигает - какого черта я ищу здесь твои следы, если скручивает аорту и так нужен глоток воды; оттого, что не ты встречаешь сквозь бесплотную темноту, отдаленные крики чаек на старинном большом мосту, нет, не ты - а другой, похожий на меня, словно старший брат, нет, не может так быть, не может, даже если поверить в ад и в судьбу что не сводит просто без причины таких людей, это заговор, перекресток, морок, трикстер, прелюбодей - под игривым плащом паяца руки, ждущие рук моих, то ли плакать, то ли смеяться, то ли вовсе забыть о них, но нельзя, обжигает горечь, я ищу здесь твои следы, но печальная выйдет повесть - не надейся и жди беды. Почему не встречаешь, милый, обойдемся ли без подмен, - не шептала чужое имя, не прощала себе измен, я любила, я так любила, отрекаясь от всех страстей, почему же теперь я, милый, по мосту ухожу не с тем? Он красивый, не буду спорить, и глаза его так чисты - отражают седое море, свет далекой большой звезды, но не надо его, оставьте той, что будет смелее, злей, - но судьба принимает ставки только первые девять дней; Я при жизни не смела вовсе и мечтать про такой расклад, но когда-то приходит осень, опадают колоды карт, а в руках остается джокер, ставки сделаны, ставок нет, я играю все в тот же покер, не считая своих монет, но смеется ехидно кто-то, тот, кто в дальнем сидит углу: ты забыла, а я-то - вот он, привыкай к моему теплу, будем счастливы, правда, будем. Ты мертва, я иду с тобой, мы простые смешные люди, мы - сведенные злой судьбой... Милый, милый, какая штука, мне нельзя без тебя сейчас: отвернешься - он тянет руки, повернешься - уходит с глаз, призрак, тень, подкроватный монстр, забери от него, спаси, ты же умный, хороший, взрослый, дай хотя бы набраться сил... Это чувство - плохого сорта, вызывает системный сбой. Обжигает - какого черта мне так нравится не с тобой?


P.S. Это вроде как поток сознания. Все совпадения с реальными людьми случайны.

@темы: поэзия

---

[Феликс Шербин]

Гражданам и Будетлянам

Не для нас ли строили эти Улицы
Не для того ли, чтобы мы скользили по ним
С гордо опущенной головой
А не с рабски поднятой?
Не играют ли нами эти Улицы?
Может быть
Мы всего лишь забава в руках Улицедеев
И они катают нас по своим мощеным ладоням
Прижимают пальцами-сосульками
И дышат нам в лицо нечистотами?
Не попали ли мы в капкан Улицеловки?
Посудите сами:
Подняв голову, вы не увидите занавес неба
За натянутыми струнами домов - глазастых стручков
На которых бренцают Улицетворцы
Выдавая рапсодию автомобильных воплей
Или подрагивающий ноктюрн голодных котов
Граждане! Будетляне!
Улица - больше не средство
Отныне
Улица - у лица
И вместо него
Улица - жаркий, пульсирующий
Кровеносный сосуд, заставляющий биться и сокращаться
Мягкую плоть домов
Обеспечивающий звенящее дыхание
Водосточных труб
Пользуясь нашим упорядоченным и механистическим движением
Граждане! Будетляне!
Посудите сами:
Кто после этого живой и здоровый
Организм? Мы или Улицы?

Вопрос: Нравится?

1. Да		11	(91.67%)
2. Нет		1	(8.33%)
Всего:		12

@темы: поэзия

---

Афоризмы из Бальтасара Грасиана

[Clavicula]

(исправленный вариант)

Мудрость и доблесть - основа величья,
Что им бессмертным какой-нибудь век,
Но коль коснулось их безразличье,
Целой эпохи, то плачь человек!

Знаньем и силой они награждают,
Кто их любимец - тот всемогущ.
Лавром достойных чело украшают,
А недостойных оденут лишь в плющ.

Нету наверно дурней тут известья,
Тем кто приткнётся к одной из сторон.
Мудрость и доблесть - всесильны коль вместе,
Порознь, как царь, что охраны лишён.

@темы: поэзия

---

Война

[А. Пепел]

Как можно о войне писать, ее в глаза не зная?
Не ощущая ее пуль,
И не дыша ее дымами,
И крови ей не отдавая,
Как можно о войне писать?

Как можно осудить ее из мира мирных,
Ее огня не видев наяву,
Не зная ее братства,
Встречав ее на полках пыльных,
Как можно осудить войну?

Как можно знать о ней, о вражеском огне,
О страхе, о цене
За человека, за свинец;
Так, зная все о ней сегодня -
Никто не знает о войне!

Вопрос: как оно? гражданская позиция выражена?

1. хорошо!		7	(50%)
2. ваще нет		6	(42.86%)
3. а я за Единую Россию		1	(7.14%)
Всего:		14

@темы: поэзия, драма

---

[Исфирь]

Аннотация: подростки, которые внезапно стали куклами, которых добрый дядя хочет устроить в добрые любящие руки, и все это в декорациях "Буратино" и голых стен.
Примечание автора: Я хотела бы показать просто небольшой отрывок из моего ориджинала. Мне не очень нравится, как звучит текст, и хотелось бы услышать то, что люди имеют мне сказать по этому поводу. Тэги ставлю не к кусочку, а ко всему тексту.

Весь остаток дня, как и следующее утро, были на редкость паршивыми. Николас объявился после нескольких часов отсидки в ванной с красными заплаканными глазами и припухшим носом, посмотрел украдкой в сторону Буратино и под насмешливым взглядом Арлекина пробрался на свое место, затих. Буратино, видя его, испытывал целую гамму чувств. Он и не ожидал, что его действия — вполне ожидаемые и логичные — так сильно обидят Николаса, и сейчас ему было ужасно неловко из-за этого. Да он даже повода не давал, чтобы тот мог подумать, что Буратино не против! Во-вторых, он теперь чувствовал перед Николасом вину вроде той, которая возникает, когда приходится находиться рядом с инвалидом без руки или ноги. Почему-то казалось сейчас, что Никки какой-то неполноценный рядом с ними, и он не мог знать, насколько это его ощущение правильно. Из-за всего этого он не понимал, как вести себя с ним, а снова пытаться помириться ему не хотелось — первый опыт показал, что все может стать еще хуже, чем есть сейчас, хотя хуже казалось уже некуда...
Буратино валялся на кровати, разглядывая потолок, и ждал, когда наконец придет Лео. Лео был единственным, с кем можно было обсудить, как сбежать отсюда. Даже со всеми своими выходками он казался единственным нормальным существом здесь, и, кроме того, Буратино хотел объяснить ему все, рассказать про Николаса, про то, что он не хотел, хоть и звучало это глупо даже в мыслях.
Он украдкой покосился на Арлекина — тот наконец отложил свою толстенную книгу и, взяв пример с Пьеро, что-то быстро писал в пухлый, рассыпающийся на листочки блокнот. Потом он поднимал голову, смотрел в потолок невидящим взглядом с нова склонятся над листом, принимаясь писать. Сам Пьеро опять куда-то исчез, должно быть, как всегда, за Мальвиной.
Было скучно и ужасно тоскливо, хоть на стенку лезь, и Лео так и не появлялся, отчего Буратино нервничал все больше и больше, загоняя поглубже страх, родившийся после слов Арлекина, которые буквально открыли ему глаза. Без разницы, кто ты — человек или кукла, назначение у тебя все равно одно — быть привлекательным телом для старых обрюзгших уродов. Он знал о торговле детьми, о том, что подростков часто заставляют зарабатывать собой, однако всегда думал, что не попадется на это. Он до сих пор еще мечтал проснуться: дома, на улице, в приюте — где угодно, только не здесь, где он являлся всего лишь дорогой вещью на продажу. Буратино не понимал, почему остальные так просто смирились с судьбой, но был уверен, что Лео тоже хочет сбежать отсюда так же сильно, как и он.
Лео появился совсем поздно, когда все остальные уже спали, а Буратино весь извелся, по десятому кругу прогоняя одни и те же мысли и накручивая себя до того, что леденели и покрывались холодным потом пальцы даже под одеялом. Лео вошел, кинул на Буратино беглый взгляд, усмехнулся, встретившись с ним глазами, и, повернувшись спиной, нарочито медленно стянул с себя всю одежду и отправился спать. Буратино наконец-то отпустило волнение, стоило только увидеть, что с Лео все в порядке, что тот пришел, живой и невредимый. Он успокоенно закрыл глаза.
Утро началось совсем рано. Буратино сквозь сон чувствовал, как кто-то осторожно тормошит его за плечо, и неохотно разлепил веки, ожидая увидеть в лучшем случае Лео, в худшем — Николаса, но над ним склонился Пьеро, который тут же отошел, стоило Буратино чуть повернуться.
- Чего тебе? - спросил Буратино довольно грубо.
- Тебя все ждут, нам нужно репетировать, - объяснил тот быстро.
- Так рано?..
Пьеро только виновато пожал плечами и выскользнул за дверь. Чертыхаясь про себя — только репетиций ему не хватало, - Буратино поднялся, осмотрелся и нахмурился. Лео опять пропал, а Николас спешно отвел глаза в сторону, словно только и делал все это время, что пялился на него. Раздраженно выдохнув, он махнул рукой и вышел вслед за Пьеро.
Все трое сидели в самом дальнем, теневом углу. Арлекин, как обычно, отдельно, Пьеро, как обычно, с Мальвиной.
- Уже и проснуться не дают, - пробурчал Буратино, приближаясь к ним.
- Будешь просыпаться по ходу дела, - хмыкнул Арлекин. - Но если хочешь, можешь дойти до кухни, там есть какао.
- Обойдусь,- ответил хмуро он. - А вы чего сидите так просто?
- Сегодня у нас сложная задача! - торжественно начал Арлекин. - Нам нужно придумать что-нибудь новенькое, раз уж у нас появилась новая куколка. Буратино, у тебя есть идеи?
- Нет, - Буратино мотнул головой, поморщившись. Он уже успел привыкнуть немного к своему новому положению, но это прозвище — нельзя было назвать его именем — звучало, как насмешка. Да и нос у него совсем не такой длинный...
- Может быть, Мальвина? - оскалился Арлекин, переведя взгляд на девочку, но та только поджала губки и покачала головой. - Мне опять придется делать все самому, да?
- А прошлое представление тоже ты сам придумал? - поинтересовался как бы невзначай Буратино, внутренне поежившись. Предыдущая сценка, которую он увидел тогда, была отвратительной.
- О, то было моим любимым, там даже думать не пришлось, - он усмехнулся весело. - Но сейчас нам нужно что-нибудь другое...
- Что-нибудь про золотой ключик? - ехидно предложил Буратино.
- Ага. И обязательно со счастливым концом, чтобы всем было хорошо, а Карабас сдох долгой и мучительной смертью, - хмыкнул Арлекин и вдруг задумался. - А что, мне нравится идея.
- А под занавес Карабас опять отвесит тебе по полное число, - протянула Мальвина насмешливо. Судя по сжатым губкам и нахмуренным бровям, ей эта идея пришлась не по душе.
- Спасибо, что так заботишься обо мне, - сверкнул Арлекин зубами. - Только я уверен, что ему понравится.
- Я не о тебе волнуюсь, - бросила Мальвина свысока, и Пьеро с благодарностью взглянул на нее.
- Уж тебя это волновать вообще не должно, - Арлекин расплылся в очередной улыбке, прикрыв глаза. - Так ты против?
- Мне без разницы.
Буратино с интересом и удивлением наблюдал за разговором, в который раз опасаясь, что арлекину надоест и он станет решать вопрос свои излюбленным методом, однако тяжелая даже с виду трость так и оставалась лежать на полу рядом с ним.
- Пьеро? - перевел Арлекин взгляд на мальчика и тот кивнул коротко, опустив глаза. - Вот и отлично! Что ты предлагаешь?
- Я? - растерялся Буратино, потому что все трое смотрели сейчас на него.
- Ну не я же! - передразнил Арлекин. - Это была твоя идея, ты и думай!
- А ты?
- Я тоже думаю! - Арлекин широко улыбнулся и вскочил на ноги. - Все, встали все и быстро работать!
Правда, Буратино не мог сказать, что работа после этих слов Арлекина прямо-таки закипела. Все вяло перекидывались словами, Арлекин что-то предлагал, Мальвина это сразу критиковала со всей язвительностью, на какую только была способна, и Арлекин снова придумывал что-то.
- … тогда твой верный Пьеро нарисует нам камин на альбомном листочке, мы его порвем и за ним найдем золотой ключик, - уже выдохся на десятом варианте Арлекин, но Мальвина только фыркнула и сверкнула глазами торжествующе.
- Конечно, нарисует, на альбомном листочке, карандашом, и его не видно будет со сцены никому, кроме нас. И как мы найдем ключ? Он там на веревочке висеть будет? - Пьеро, а что ты скажешь? - потребовала Мальвина ответа от мальчика, сидящего около нее. Тот, вздохнув, кивнул, соглашаясь с ней.
- Хорошо, предложи что-нибудь сама! - огрызнулся Арлекин, посмотрел на девочку с беспомощной злостью и снова развалился на ковре, откинувшись на спину. Буратино не переставал удивляться тому, насколько сильно задевает Арлекина эта критика, его, который до этого всегда казался черствым и бездушным.
Дальше сидели в тишине. Арлекин не предлагал больше ничего. Невозможно было дольше видеть так, чувствуя каждой клеточкой сгущающееся вокруг них напряжение и безнадежность, и если бы Арлекин сказал сейчас что угодно, какой угодно бред, Буратино поддержал бы его с радостью, только бы начать делать хоть что-нибудь. Тишина давила на уши и угнетала, отлично сочетаясь с тусклым желтым светом.
- Да какая вообще разница? - не выдержал он, подал голос. - Пусть будет что угодно! Можно подумать, кого-то в зале волнует, что мы изображаем на сцене.
- Никого. Только Карабаса. - Арлекин повернулся в его сторону, и на губах заиграла обыкновенная мерзкая усмешка.
- Зачем ему? - удивление Буратино было совершенно искренним.
- Спроси его сам, - огрызнулся Арлекин. - Может, он фанат кукольного театра, кроме всего прочего...
- Я знаю, что делать! - вдруг осенило Буратино.
- Предлагай, - пропела ехидно Мальвина, и своя идея тут же перестала казаться такой замечательной, как секунду назад.
- Я... ну, в общем... - замялся он. - я хотел сказать, что ключ можно найти в кармане у Карабаса...
- Буратино на этот раз у нас идиот... - фыркнула Мальвина. - Ты хоть представляешь, что будет, если ты стащишь у него ключ?
- Нет, не представляю, - буркнул он.
- А мне нравится, - сказал Арлекин. - По крайней мере, это будет интересно. Только нашего Карабаса надо это этом предупредить заранее, и я почти уверен, что он не будет против.
Арлекин вскочил на ноги и возбужденно заходил туда-сюда по комнате.
- Сам будешь с ним разговаривать, я не собираюсь! - высказалась Мальвина недовольно и отвернулась.
- Ну уж конечно не ты! Кстати... А пусть сам Буратино и спросит, раз его предложение было!
- Нет! - отшатнулся Буратино шокировано. - Я не собираюсь! Можно же придумать что-нибудь другое... - попытался он замять тему, но было поздно.
- Не надо другое, это самое лучшее... - улыбался Арлекин ему хищно, словно отправлял добычу в пасть прямо ко льву. Ты пойдешь, и точка.
- Я не хочу!
- Да кто тебя спрашивает...
- Я не пойду! - отбивался беспомощно Буратино, уже чувствуя тщетность своих усилий и ругая себя за длинный язык вдобавок к длинному носу.
- Пойдешь, как миленький... - Арлекин надвигался медленно.
- Не заставишь! - страх перед Карабасом был уже настолько сильным и удушающим, что Арлекин со своей палкой казался не таким опасным. Уж лучше так...
- Ух... - согнулся он от резкой боли в ребрах и осел на пол. - урод... - на глаза навернулись слезы.
- Слушай меня, - зашипел Арлекин ему в ухо, опустившись рядом. - Я туда не собираюсь в ближайшее время, мне впечатлений хватило на всю жизнь, спасибо твоему Лео. Пьеро туда не пойдет, не пущу, остаешься только ты, и ты это сделаешь, как угодно, но чтобы он согласился, иначе все огребут из-за тебя так, что запомнишь надолго... Понял меня?
- Почему я? - голос дрожал и звучал настолько жалобно, что Буратино почувствовал чуть ли не отвращение к самому себе. Арлекин смотрел на него, как на идиота.
- Я же тебе объяснил только что. Короче ты идешь. Вперед.
- Сейчас?.. - Буратино растерянно захлопал глазами.
- Нет, через месяц! Давай, вперед, вставай!
И Буратино ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги. Страх перед Карабасом, холодный, липкий, мешающий дышать, сейчас, после встряски, уменьшился и стал не таким всеобъемлющим, оставляя место еще для одной мысли.
- Он не мой...
- Что? - обернулся Арлекин к нему, непонимающе нахмурившись.
- Лео — не мой.
- О, это только ваши проблемы, разбирайтесь сами, - пропел он, снова отворачиваясь. - Все, тебе пора идти.

Делать больше было нечего, и Буратино медленно, очень медленно пошел к двери деревянными шагами, будто ноги принадлежали не ему, а кому-то другому. Коридор за дверью, как и обычно, был пуст, но именно сейчас Буратино хотелось встретить хоть кого-нибудь, а лучше — Лео, идеально — в хорошем настроении. Тут он вспомнил похабно улыбающегося ему Арлекина и потряс головой, отгоняя мысли прочь от себя. Все это бред, просто Лео здесь единственный нормальный, и, как казалось Буратино, единственный, кто может его понять и помочь. Он постоял немного у двери и, совсем не торопясь, пошел к Карабасу.
- Стой! - сзади раздался голос Арлекина, и Буратино обернулся с недовольным видом. Хоть все внутри и сжалось от страха — он ожидал еще какой-нибудь неприятности.
- Чего еще? - буркнул он неохотно, глядя снизу вверх на подошедшего Арлекина.
- Ничего. Хотел тебе сказать, чтобы ты не волновался так.
- Я не волнуюсь, - вздернул Буратино подбородок. .
- По тебе не скажешь, - усмехнулся Арлекин. - Карабас, в общем-то, не совсем маньяк, просто так ничего с тобой делать не будет.
- Конечно... - скептически протянул Буратино.
- Серьезно. Может, даже чаем тебя угостит, с тортом.
Буратино хихикнул.
- Тогда иди, - пожал Арлекин плечами и уже собрался обратно.
- Постой! - затормозил его Буратино. - Я хотел спросить у тебя кое-то...
- Спрашивай.
- Ты здесь уже давно... - начал, запинаясь, он. - Ты ведь наверняка думал, как отсюда можно выбраться...
- Я даже пробовал, - хмыкнул Арлекин весело, - но не получилось ничего. И у тебя не получится, лучше не забивай этим голову и смирись. Долго объяснять, не сейчас.
- И ты согласен... - дыхание перехватило от такого поворота. - Ты согласен быть куклой какого-нибудь старого извращенца?
- Тебя это не касается, - Арлекин ласково улыбнулся. - Но если хочешь, я расскажу тебе... потом. А теперь ты должен выпросить у нашего дорогого Карабаса для нас разрешение.
- А если он скажет «нет»?
- Тогда не повезет нам, в первую очередь — тебе, - улыбка растянулась во все лицо. - Так что в твоих интересах убеждать его понастойчивее. Счастливо! - махнул на прощение рукой Арлекин, и Буратино вынужден был идти дальше по коридору, подняться наверх по крутой лестнице, перейти зрительный зал и пойти дальше. Он помнил, что коридор, ведущий к комнатке Карабаса, был очень длинным, но сейчас опять начинало казаться, что он бесконечен или играет с Буратино, как и хозяин. Наконец коридор закончился, и Буратино увидел две двери, знакомые, и этим успокаивающие его. Слева — на выход, и Буратино на пробу дернул ее на себя. Закрыто, как он и ожидал, наглухо, дверь даже не шелохнулась, и тогда, собравшись с духом, он резко развернулся вокруг себя и постучал громко в другую, деревянную дверь.
Он ждал долго. Секунды тянулись медленно, как тугая резина, и Буратино готов уже был повернуться и с невыразимым облегчением идти назад, как вдруг дверь открылась совершенно бесшумно. Карабас стоял на пороге и, казалось, был удивлен.
- Буратино? - спросил он, улыбаясь ласково. - Вот уж не ожидал увидеть тебя... ты проходи, проходи, я очень рад, что ты пришел, я как раз хотел побеседовать с тобой наедине.
Буратино желание Карабаса поговорить с ним, и по внутренностям быстро расползался щупальцами холодный страх, ставший за несколько последних дней уже нормой жизни здесь.
- Садись в кресло, устраивайся поудобнее, я сейчас налью тебе чай, - Карабас говорил спокойно и мягко, абсолютно уверенный, что Буратино не ослушается его ни в чем и не посмеет выказывать недовольство. - Кстати говоря, я помню, что обещал угостить тебя тортом, да только не успел... Отрезать тебе кусочек?
Буратино кивнул, припоминая про себя недобрым словом Арлекина, который предсказал все в точности. Он забрался в старое потертое кресло с ногами, спрятав их под себя, и оглядел с интересом небольшую комнатку. Карабас как раз доставал из холодильника в углу коробочку с тортом, поставил на стол и принялся аккуратно разрезать его на кусочки. От этого зрелища Буратино передернуло. Ему совсем не понравился вид Карабаса с ножом, потому что смотрелись они в этом тандеме до жути органично. Наконец Буратино заставил себя отвести взгляд от его рук, когда тот начал раскладывать куски по тарелкам, и понял, что показалось ему неправильным в этой комнате — в ней было окно. Большое, почти во всю стену, около которой и стояло его кресло, а на улице был пасмурный темный день и накрапывал мелкий дождик...
- Можно посмотреть? - спросил он неуверенно.
- Конечно, сколько угодно, - заулыбался ему снова Карабас.
Буратино спрыгнул с кресла и встал около окна, опираясь ладонями о подоконник и прижавшись лбом к холодному стеклу. Он хотел бы сейчас пройти сквозь него, как привидение из темных и сырых каменных подвалов. На улице была весна. Под каплями дождя снег быстро стаивал, тополя стояли улиц дорог с потемневшими от воды голыми ветками, по тротуарам под разноцветными зонтами спешили люди, по дороге ехали машины, сверкая фарами в дождливом полумраке.
- Можешь открыть окно, если хочешь, - со смехом в голосе сказал Карабас. Буратино, сдерживая благодарную улыбку, повернулся к нему — тот уже сидел в другом кресле, погружая в воздушный белый крем чайную ложечку, и на мгновение он снова показался Буратино тем самым добрым и мирным старичком, которого он несколько дней назад встретил на набережной.
- Спасибо, - выдохнул он, распахивая настежь окно и жадно втягивая в себя запах улицы, дождя и мокрой земли. В голову тут же пришла мысль, что вот прямо сейчас он может перемахнуть одним прыжком через подоконник и убежать, затеряться так, что никто не найдет. Руки напряглись, готовые оттолкнуться, и Буратино приготовился было прыгнуть, но в эту секунду вспомнились слова Арлекина: «Я даже пробовал, но не получилось ничего». Это его немного охладило, а потом он понял, что это еще одна ловушка Карабаса, проверка. Карабас сам предложил открыть окно, а значит, был уверен в том, что Буратино не сможет сбежать. От горького разочарования он стиснул зубы, чтобы не застонать вслух, прикрыл глаза, успокаиваясь и возвращая себя с небес на землю.
- Надышался? - засмеялся за спиной Карабас. Буратино закрыл окно и вернулся в свое кресло.
- Спасибо, - поблагодарил он еще раз и постарался улыбнуться.

@темы: мистика, сказка, проза, слеш, драма

---

Выстрел из прошлого

[Перуя]

Аннотация: Зло, как бумеранг - имеет обыкновение возвращаться.

Ленка всегда была странной, в силу того, что почти все ее время проходило наедине с собой и с блокнотом, где она все чирикала что-то карандашом. И от взглядов ее, в классе, во дворе… становилось не по себе. Впрочем, наверное, я должен был быть польщен, что эти взгляды раздевали и ласкали, в то время как других – резали, точно лезвиями. Возможно, она так выражала признательность, за то, что мой голос никогда не оглашал рекреацию криками: Уродина! Нога никогда не делала подножку и не пинала старенький ранец, рука не задирала юбку и рвала с волос бантики, а чернила перьевой ручки не расцвечивали кляксами белого фартука…
Прошло пятнадцать лет, но ощущение чуждости не исчезло, сглаженное временем, всем своим видом, она противопоставляла себя миру.
Она тоже узнала, но только выпустила в мою сторону струйку ароматного дыма, продолжая курить, обнимая сидящую у нее на коленях миниатюрную блондинку, которой также было класть на мнение о них окружающих, как и видению из прошлого.
В полумраке ночного бара я высматривал уродство, сделавшее Ленку изгоем в нашем общем детстве и отрочестве, и не находил. А уж в какую красавицу оформился «гадкий утенок», мм… Впившись в меня взглядом, точно хотела выжечь клеймо, блондинка недовольно надула губки и потянула спутницу за короткую медную прядку, привлекая внимание к себе.
- За-ай… - протянула она.
Но видение, словно не слышало, глядя мне в глаза, в длинных пальцах с красными бусинами ногтей, тлела, забытая, тонкая дорогая сигарета. И я знал, что мы сейчас вспоминаем один и тот же фрагмент прошлого:
Вечерняя аллея, он со своими новыми друзьями, курит свою первую папиросу и пьет пиво. Гадкий утенок замечает компанию подвыпивших парней слишком поздно, чтобы избежать встречи так, чтобы это не казалось бегством, и ей остается лишь идти вперед. Но один из собутыльников заступает ей дорогу:
- Посмотрите, кто у нас тут… Чего вырядилась, уродина?
А Ленка и правда была в новом, нарядном платье, вероятно, купленном на первую стипендию, так как у предков ее денег всегда не хватало.
- Думает, шмотку модную одела и лебедем стала, - засмеялся второй, Леха вроде его звали..., дергая за голубую ленту.
- А вообще-то, фигура у нее очень даже, - заметил я, заступаясь за девушку, - И, если выключить свет…
Тогда, в первый и последний раз, я на себе ощутил, как вспарывает ее взгляд.
- А я бы и так решился, если с доплатой.
- А что, может и впрямь… уважить… У тебя есть деньги, детка?- засмеялся первый, хватая Ленку за руку.
Она отчаянно рванулась, не скрывая отвращения, отразившегося на бледном лице, и оставляя в руке приятеля сумочку, бросилась прочь.
- Местная достопримечательность! – полетело ей вслед под дружный хохот.
Кто сказал тогда ту фразу? Не помню, ни сейчас, ни тогда не мог вспомнить, но она часто потом звучала у меня в голове…
Думаю, именно в тот вечер, что-то сломалось в ней, и она заперла башню Веры в своей душе.
Блондинка потянулась к спутнице, обнимая за шею и завладевая губами. Видение прошлого отложило сигарету и страстно ответило, перехватывая инициативу. Наш зрительный контакт разорвался и я понял, что ревную Ленку к сосущейся с ней девице, в то же время не в силах отвести глаз. Наконец, они оторвались друг на друга. Ленка шепнула что-то блондинке на ушко и та с сожалением слезла с колен, направляясь к выходу, а сама что-то быстро начиркала на салфетке, передавая ее бармену, и вышла следом. Развернув врученную мне записку, я разобрал название и номер мотеля, и больше ничего, ни приглашения, ни объяснений… Впрочем, они были не нужны, она знала, что я приду.
Ленка встретила гостя в коротком, запахнутом на голое тело полупрозрачном халатике. Небрежно бросив букет роз на тумбочку, втащила в комнату, впечатывая в стену, чтобы впиваясь в губы жадным поцелуем и, игнорируя протест, погасила свет…
Такого дикого, безудержного секса у меня еще не было: раскованная кошка, то жарко стонала подо мной, подаваясь навстречу бедрами и царапая когтями спину до крови, то скакала верхом, пока не заездила в конец.
Обессиленный и удовлетворенный, я вытянулся на сбитой постели, пытаясь разглядеть в темноте, что делает на противоположном конце кровати Ленка. По звукам - копалась в сумочке. Курить, что ли собиралась?
- Я знаю особый рецепт приготовления кофе. Утром…
Кошка фыркнула, перебивая:
- Утром? Ты верно шутишь…
Включила свет, представая полностью одетой, лишив меня надежды, увидеть прекрасное тело, которое я мог оценить только наощупь.
- К утру, Котенок озвереет в пустой холодной постельке, - заметила она, и предо мной немедленно всплыл образ сердитой блондинки. Ленка швырнула на кровать 300 евро, - Заработал. Номер оплатила за ночь вперед, так что: Приятных снов, детка, - девушка подмигнула и «застрелила» меня из пальчика, задув воображаемый дымок, - На память…
Оставила она что-то на тумбочке и ушла ленивой кошачьей походкой прежде, чем я натянул штаны и бросился следом. Когда я выскочил в коридор, Ленки там уже не было, как впрочем, и на лестнице. Оставалось только поражаться тому, как девушки умудряются так быстро ходить на шпильках в пятнадцать сантиметров…
Вернувшись в номер, я взял прощальный подарок, и тошнота подступила к горлу – на блокнотном листе была изображена кровать, на которой остывал мой труп с вываливающимися из вспоротого брюха кишками, открытым в крике, искривленным болью ртом и посиневшим членом, а вырванные из своих гнезд глазные яблоки валялись на окровавленных простынях. Внизу, красной ручкой, в тон преобладающему цвету, была приписана короткая строчка: «Думаешь, это просто арт, а, детка?» И подпись скандально известной художницы не так давно взлетевшей на небосвод славы.
Я медленно опустился на постель, нерешительно сняв трубку, чтобы набрать номер приятеля, от которого уже подозрительно давно не получал вестей…

@темы: миниатюра, проза, эротика, драма

---

Одиночество

[Hien Zerdo]

Кое-кому грозилась попозже, но внезапно решила иначе. Начну со стиха. Хотя стихосложение мне пока не дается)


Я выбрала как друга одиночество
Не ведая, что заведет в тупик,
Зову теперь его Высочеством,
Опять забыв про тот родник,

Что избавлял от чар обмана,
Когда пила хрусталь воды,
И заживали в сердце раны,
Стирались знаки все беды.

Сейчас я одиночеству не рада,
Хоть выбор делала сама.
Найду ли в дружбе я отраду?
Или введу себя в обман?

Идти на поиски ответа,
Призывно манит мой родник.
Не ставя для себя запреты,
По-новому смотря на дни.

@темы: поэзия

---

Ванильные сумерки

[А. Пепел]

Когда махнут рукой родители
На бестолкового меня,
С тобой вдвоем, как победители,
Мы будем греться у огня,
Когда твоя работа вечная
Тебе отпишет выходной –
Поймаем время скоротечное
И проведем его с тобой,
Когда закончатся все праздники,
Оставив сладости в носках,
Не будем дольше мы, проказники,
Держать самих себя в руках;
Как скажешь, с кофе мы бы начали,
Но догоняли б – коньяком,
Чтоб взгляды наши больше значили,
И не казался дураком
Ни ты с веселою улыбкою,
Ни я – с тортом наперевес,
Чтобы мы сказку нашу зыбкую
С тобой подняли до небес;
Чтоб не остался в одиночестве
Ни я, ни уж подавно ты,
Чтоб не сбывалось по пророчествам,
Но исполнялись бы мечты;
Когда все так удачно сложится,
Затихнут смех, возня, слова –
Позволит долго не тревожиться
Ванильной ночи синева.

Вопрос: я, как и всегда перед праздненствами, с предновогодним баловством. как оно, ванильно?

1. еще как! а я люблю, как пахнет ваниль 8)		3	(20%)
2. i love NY тебе на майку!		6	(40%)
3. ну вообще как-то нет		6	(40%)
Всего:		15

@темы: поэзия, сказка, юмор

---

Девиз

[Clavicula]

Будь властен, страстью не прельщаясь,
Её изнеженной руки
В порывах чувства не касаясь,
Как избавленья от тоски!

Бессилие и своеволье,
Как самых злых врагов гони.
Что ложь? Что зависть? Что злословье?
С тем, что несут тебе они!

Не покоряйся пред угрозой,
Заранее не трепещи,
Не плачь израненный занозой,
А новый в тернах путь ищи!

@темы: поэзия

---

Капелла Санта-Каталина

[Мария Грайнне]

История из сна. Реальность бывает обманчива, и порой никто из нас не знает, куда и когда он попадет на самом деле. Все совпадения не случайны, вся история произошла, но не здесь.

Мы давно стремились попасть в этот загадочный город. Мы - это 'святая троица', знакомая с детства - я, Ленка и Ольга. Вынашивали мечты, как молодые беременные мамочки, фантазировали, выкармливали бесплодными на тот момент надеждами, тешили себя мыслью, что ну когда-нибудь, при полной луне, под траурный марш...
И вот чудо случилось. Мы все уже не дети. У каждой - своя судьба. Ольга - респектабельный дизайнер ювелирных украшений. В ее салон сбегается весь столичный бомонд. Ленка - прекрасный адвокат, не проигравший ни одного дела. Замужем за моим давним знакомым, они счастливы и надеются, что в скором времени по земле забегают их отпрыски. В них обеих осталась еще та дивная сумасшедшинка, которая свела нас давним весенним днем, когда я вела свой очередной семинар. Как сейчас помню, это были древние кельты. За день до этого я заработалась настолько, что нарушила все принципы мировой истории, и по моим записям выходило, что кельтов в Британии отродясь не водилось. Сейчас уже смешно и немного грустно. Рядом с ними, моими дорогими девочками, я так и осталась прежней сорвиголовой, готовой бросить все и умчаться вслед за никому неведомой мечтой.
И вот мы все - здесь. В легендарной Старой Варне. Автобус выезжал в ночь, в прекрасную лунную ночь. Собирая вещи в нашей убогой старой мансарде, мы дружно напевали что-то разухабистое про дальние странствия на мотив 'Марсельезы', пили вино и громко смеялись. Мы были счастливы, и не знали, что ждет впереди.
Светила полная луна. Яркая-яркая, она висела очень низко над городом, и казалось, что подойдя к окну, до нее можно дотянуться рукой.
-Такая луна бывает только на юге... - мечтательно протянула Оленька, кокетливо поправляя очки на раскрасневшемся личике.
-Не будь такой занудой! - фыркнула Леночка, безуспешно пытаясь закрыть переполненный книгами и путеводителями рюкзак. - Мы ведь едем в сказку. К тому же, осень - самое загадочное время. Сейчас всякое может случиться.
Я сидела на кресле и докуривала последнюю трубку перед долгой дорогой. В воздухе расплывался аромат ванили с примесью каких-то экзотических фруктов. Меня не покидало предчувствие, что там, далеко от дома, нас ждет что-то, после чего мы вернемся совсем другими. Да и вернемся ли?..
Я тряхнула головой, отгоняя странные образы, на минуту окутавшие меня тяжелым полотном. Это все глупости. Мы все слишком устали. Все будет хорошо. Иначе - не может быть.
Наконец вещи были собраны, мы скучковались в районе двери, со смехом пытаясь, не мешая друг другу, натянуть обувь. И в финале всех страданий - наконец-то рейсовый автобус. И бутылочка вина, заботливо прихваченная девчонками со стола. Закрытая. Странно, я была свято уверена, что перед дорогой мы ее почти прикончили...
Мы въехали в город на рассвете. Лучики первого утреннего солнышка ласково коснулись чуть озябших ото сна плеч. Приоткрыв глаза, я обнаружила за окном совершенно незнакомый пейзаж и почти подскочила на месте. Сбоку раздалось сонное бормотание 'Идите ко всем чертям. Я убрала документы в сейф!' Обернувшись, я поняла, что девчонки еще спят, и не стала их будить. Пусть будет сюрприз. Это ведь так здорово - заснуть в родном, и проснуться - в абсолютно чужом городе....
На главной площади группу встречал экскурсовод. Чопорная дама преклонного возраста высоким, надтреснутым голосом озвучила стандартные слова приветствия и приступила к обстоятельному рассказу, где мы очутились и что нас ждет. Боковым зрением я заметила, как Ольга скорчила недовольную мордашку, а Лена с загадочным видом полезла в карман рюкзака. Как только группа тронулась, меня потянули за рукав.
-Девчонки, нам не нужна эта экскурсия ну совсем! - радостно возвестила Лена, потрясая в воздухе картой.
- Но как же? А культурный центр, музеи, все прочее? - гневно запротестовала Оля.
Мне стало интересно. Сама я не планировала никакой шалости, да и от подруг, откровенно говоря, не ожидала никаких чудачеств.
-Мы пойдем другим путем! - кровожадно оскалилась Леночка. - Я распланировала маршрут по самым мистическим местам этого города! К вечеру мы нормально вернемся в гостиницу, и я уверена, что нашего исчезновения никто не заметит.
Весь день мы гуляли по городу. Лена зачитывала нам целые куски из путеводителей, личных заметок и каких-то странных книг, по виду найденных как минимум на блошином рынке или в лавке ростовщика в дальних областях нашей родины. Мы были в восторге от порта, от мощеной древними камнями набережной, от скалистых гор, вздымающихся вдалеке, от маленьких уличных кафешек и от абсолютно другой атмосферы, так выгодно отличавшей небольшие старые города. Мы любовались древней архитектурой, заглядывали в разные закоулки, задавали друг другу вопросы и искали на них ответы. К удивлению местных жителей, мы даже залезли в фонтан, наслаждаясь последними жаркими днями уходящей осени.
-А в Москве наверное совсем холодно... - внезапно загрустила Оленька.
-Брось. Это чепуха! - я со смехом плеснула на нее водой. - Мы в отпуске, а значит, можем наконец позволить себе все, что захотим!
-Отлично! - поддержала Лена. - А это значит, что сейчас мы отправимся на площадь Санта Каталина, чтобы попробовать самые вкусные шедевры местной кухни!
Пока мы шли до места, солнце начало клониться к закату. И внезапно на улицах оказалось очень много странного народа. Они косились на нас с каким-то суеверным ужасом, и то и дело предлагали зайти в какие-то сомнительные двери. Лена лучезарно улыбалась встречным мужчинам, я витала где-то в своих мыслях, а вот Ольга как-то напряженно листала путеводитель. Внезапно она резко остановилась.
-Девочки! - трагическим шепотом начала она. - Мне кажется, мы приехали в самое неподходящее время!
- Да не может быть! - благодушно усмехнулась я, глядя в потрясающее лазоревое небо в багровых сполохах догорающего дня.
-Не может. - подтвердила Лена. - Мечты всегда осуществляются вовремя, согласно расстановкам звезд и нашей глупости.
-Вы не поняли.- Ольга ткнула пальчиком в страницу путеводителя, где было подробно рассказано об истории города, наполненной всякими странностями, мистикой и сумасшедшими изуверствами, и о том, что Варна издревна считается местом обитания разнообразной нечисти. Согласно местным преданиям, именно в канун ноября происходит все самое загадочное и пугающее, что только можно себе вообразить.
-Счастливого Хеллоуина! - радостно прокричал какой-то паренек, размахивая зубастой тыквой на длинном шесте.
-Самайна, придурок! - сквозь зубы процедила Лена и ускорила шаг. Нам с Ольгой стало интересно, что такое она имела в виду, но ответ мы услышали, только придя на место.
- Самайн - это древний кельтский праздник смерти. Его отмечали в этот же день, задолго до Хеллоуина. Природа умирает, заканчиваются жизненные циклы, и весь мир готовится к весеннему возрождению. В это время... Не может быть! - Лена внезапно замолчала и уставилась куда-то за наши спины.
-Что? - нетерпеливо спросила Ольга и развернулась посмотреть.
На другой стороне небольшой старинной площади, за кованой аркой, виднелось полуразрушенное здание странной архитектуры. Фасад украшали почти полностью раскрошившиеся скульптуры, и у входа толпилось подозрительно много народа.
- Боже... Это же легендарная капелла Санта Каталина... - Ольга восторженно округлила глаза.
Я почувствовала себя деревенской дурочкой, первый раз оказавшейся в большом городе. На момент нашего приезда я не знала ни одной легенды о Варне, я не знала ни одного исторического факта об этом городе, но мне было очень обидно от того, что, изучая архитектуру в колледже, я ни разу не слышала об этой капелле, так разительно отличавшейся своим видом от остальных строений.
-И что? Расскажите же наконец! - полюбопытствовала я.
Девочки переглянулись.
-Это легендарное место. - начала Ольга. - Каждый Хеллоуин...
-Самайн! - раздраженно поправила Лена.
-Хорошо. Каждый Самайн здесь происходит что-то страшное. Здесь бесследно исчезают люди! Говорят, что это началось давно. Много веков назад случилась страшная история. Капелла была известна на всю округу, и даже гораздо дальше, благодаря хору невероятно прекрасных девушек с ангельскими голосами. Со всей Европы сюда свозили самые редкие музыкальные инструменты, самые известные композиторы спорили между собой, кто напишет следующую мистерию. И вот однажды произошло странное событие. В канун Дня Всех Святых шла служба за упокой всех одиноких и страдающих душ, не нашедших покоя. Настала ночь, и горожане разошлись по домам. Однако утром, когда они снова собрались на праздничную мессу, капеллы уже не было. На ее месте остался лишь старый орган, из которого больше никто не сумел выудить ни звука. Никто не знает, что произошло в ту ночь. Люди говорят о разном: о проклятии, о дьявольских кознях, много о чем. Здесь вообще любят страшные легенды. Однако в таком случае получается, что то, что мы видим - плод нашего больного воображения, если только капеллу не отстроили заново на том же месте.
-Более того. - продолжила Лена.- Говорят, что каждый год история повторяется. В канун Самайна, как, например сегодня, капелла открывается только с заходом солнца. И какая-то мистическая сила притягивает сюда чужестранцев, которые зайдут, и никогда не смогут отыскать выход. Говорят, что в эту ночь как встарь звучит разбитый орган, а на утро капелла приобретает свой исконный вид, вот только тех людей уже никто никогда больше не видит. Не знаю, сказки ли это, но что-то странное здесь точно происходит. Я это почти кожей чувствую.
Я нервно усмехнулась. Отлично мы выбрали время для осеннего отпуска. Прекрасный день для того, чтобы найти приключения на седалищные нервы.
-Давайте зайдем внутрь. - внезапно предложила Ольга. Мы недоуменно уставились в ее сторону. - А чего терять? Зато мы наверняка узнаем, что здесь происходит на самом деле. Это же здорово - самим побывать в старинной легенде!
Расплатившись с официантом, мы двинулись к капелле. Ничего необычного пока не происходило. Воздух был наполнен ароматами вечерней прохлады, свежей выпечки и домашнего вина. Люди безмятежно прогуливались по площади, то и дело заходя в маленькие лавочки, торгующие сувенирами и местным колоритом.
Внутри капеллы уже набралось достаточно народа. С зачарованным видом они глазели по сторонам, сидя на длинных скамьях по периметру небольшого круглого зала.
-Нам не сюда. - сказала Ольга, утягивая нас в сторону небольшой дверцы в неприметном углу. - Искать разгадку, так искать здесь, куда не проводят экскурсантов. Думаю, что мы сможем проникнуть в самое сердце этой странной истории.
Я невольно сглотнула. Загадочная дверка открыла выход на отлично сохранившуюся винтовую лестницу, ведущую в небольшую башенку. По сторонам располагались каменные ниши. В некоторых из них стояли старинные шкафы, наполненные полуистершимися от времени манускриптами. В других прямо на древнем камне виднелись странные символы.
-Наверное, стоит попытаться посмотреть, что здесь прячут хитрые монахи... - пробормотала Лена, протягивая руку к ветхому стеллажу, наполненному свитками.
Внезапно здание покачнулось. Словно издалека, все набирая силу, зазвучал пронзительно-чистый орган. Ступеньки под нашими ногами поползли куда-то вниз, а с потолка посыпалась каменная крошка.
***
Я проснулась в гостинице от того, что солнце светило сквозь приоткрытые шторы прямо мне в глаза. События вчерашнего дня хоть и поистерлись в моей памяти, но не до конца. Я подошла к окну. Солнце только вставало, озаряя старый город своими золотистыми лучами. За моей спиной раздался шорох. Около прикроватной тумбочки стояла Лена, держа в руках листок бумаги. На нем красивым почерком под старину была написала единственная фраза. 'Счастливого Самайна...' Ольга отдернула шторы противоположного окна. На другом конце города, в ореоле золотых лучей, свежей первозданной красотой и величием гладкого белого мрамора сияла капелла Санта Каталина.

@темы: мистика, рассказ

---

Морской бой

[скиннер курильщика]

...И закат - королевский бесценный бархат -
Озаряет кресты на потертых картах,
Мы сегодня играем без всяких шахмат -
Взять бы только бумагу и карандаш.

...Нужно с полки достать позабытый компас,
Нужно просто сорваться с обрыва в пропасть,
Нужно только забыть настоящий возраст -
Мне моих девятнадцати лет не дашь.

...У меня обгорела на солнце кожа,
У меня есть нож в сапоге - и что же? -
Не поможет, решительно не поможет
Против пушечных ядер и слов любви.

...Не просмолена толком твоя "Мария",
У тебя цинга или малярия,
Но неважно, ведь море - твоя стихия,
И поэтому вздохи его лови.

...Вдалеке одиноко краснеет бакен,
Он всегда неожидан и неприятен,
Если завтра корабль проглотит Кракен -
Мне никто не поведает, что с тобой...

И закат, что красней королевских мантий,
Будет знать, что любовь не бывает кстати,
Что в последней из наших кровавых партий
Был обоими сразу проигран бой...

@темы: поэзия

---

Боль моего разума

[Corlarlon]

Боль моего разума

Я страдаю неизлечимой болезнью разума, не слишком редкой, но не менее опасной от этого. Болезнь началась внезапно, никого не предупредив и без видимых на то причин, да если и были эти причины когда-то, то теперь они погребены под мрачной бесконечностью моей души, и не хватит ни сил, ни терпения, ни смелости, чтобы достигнуть самого дна.
Но если бы я вдруг достиг дна, я уверен на моей ладони лежали бы две или три полупрозрачные тушки, все в белесых лохмотьях, маленькие и тоненькие, слабые и незначительные, рождённые чёрной страстью гордыни и заблуждением юности.
И всего лишь...это...смогло смертельно напугать мой глупый ум, заведя ключик разрушительной машины, которая до сих пор оглушительно скрипит ржавыми суставами и держит в рабстве мою безвольную душу.
Каждый раз, когда наступает боль, я стучу несколько раз кулаком по любой поверхности, на секунды становится легче.
***
Моя полоса в жизни сейчас не слишком радостная, но всё равно светлая и счастливая, как бы ни казалось со стороны. Я лишился возможности обучаться в любимом месте, я потерял доверие родных, я потерял любовь, я попросту не заслужил её, и она в отместку мне, чтобы показать мне моё же ничтожество, ударяла меня вновь и вновь.
Ничего не оставалось кроме как: действовать и верить. И я начал это делать. Месяц назад не сказав никому ни слова, я уехал в поисках работы, и вот уже сейчас раскладываю своё скромное имущество по старым, скрипучим полкам небольшой квартирки, которую мне посчастливилось найти, и совершенно не могу поверить собственному счастью.
Но, как выяснилось немного позже, моё счастье не было таким уж безоблачным, уже через день, ночью, одурманенный своим успехом, я лежал без сил на матрасе и строил планы на будущее, мечтал об истинной и верной любви и твёрдо знал, что это любовь всегда со мной, внутри меня, как вдруг услышал тихий звук сверху:
-Тук! Тук-тук!
Внезапность этого происшествия парализовала меня и выбила из привычной колеи, совершенно не ожидая этого от самого себя, я затрясся будто испуганный кролик.
-Тук-тук-тук-тук...тук...тук...тук.
Сердце моё сжималось всё сильнее и сильнее, без ведомых разуму причин.
Я не сомкнул больше глаз, и всю ночь, строил догадки о происхождении этого странного стука.
Птиц, клюющих ягоды черемухи и рябины на крыше дома, я отмёл сразу. Даже дотошные воробьи и хитрые вороны не способны клевать всю ночь без остановки...да и ягод я думаю, деревья обронили на черепицу не так уж много.
Может сверху у меня живёт сосед со странным хобби? Полтергейст?
Догадкам не был числа, но это тоскливое, одинокое постукивание, повторяющееся каждую ночь начало сводить меня с ума.
Я начал замечать, что оно появляется только в определённое время, различается настроением. Мои наблюдения подкрепил иногда яростный, заставляющий меня стучать зубами от страха, иногда тихий, без капли надежды, одинокий и тоскливый, как будто зовущий на помощь стук.
Я расспросил всех соседей, но они только разводили руками. Никто никогда не слышал стука или каких-либо других звуков, а сосед снизу, толстенький мужчина средних лет, напротив уверил меня, что спит, как убитый.
Единственным утешением служило то, что как только осенние лужи начнут под утро покрываться хрупкой корочкой льда- я уеду из этого города навсегда.
Так и произошло. Неизменный стук навещал меня каждую ночь, но я научился не обращать на него внимания, а к первой изморози моё сердце вновь затрепетало, и счастье смыло все следы прошлых страхов.
Я гуляю, наслаждаясь последними осенними минутами, и моей долгожданной свободой. Мимо меня( я впервые вижу его здесь)проходит, даже не человек, а тень. Как мне кажется это мужчина, но с красотой дикой для человека, даже невозможной. Я решаюсь задать ему вопрос, который уже потерял для меня прежнюю важность, но мне очень хочется хоть как-то зацепиться:
- Можно вас спросить?
Он остановился, казалось, он не ожидал, что кто-то подойдёт к нему, неловко поворачивается.
Я чувствую снова тот страх, который испытал на вторую ночь (на данный момент) в уже не моей квартирке.
-Вы тоже живёте в этом доме?
Молчание, внимательные глаза вцепились в моё лицо.
- А...(во рту пересохло)....вВы тоже слышите этот странный стук сверху?
Зелёные глаза отпустили меня, чтобы найти что-то...:
-Хм, нет. Я никогда не слышал никакого стука, но мне кажется виной всему старые перекрытия...

Вопрос: Нравится?

1. Да		1	(33.33%)
2. Нет		2	(66.67%)
Всего:		3

@темы: миниатюра, проза

---

Странный стих без названия

[Дмитрий Разумихин]

Выложил по просьбе друга.
Жду критики и всевозможных ругательств.


Ты же знаешь, я мечтатель,
Что бы я не говорил.
Я люблю тебя и точка.
На асфальт упал без сил,
Просочился сквозь, напился
Из Невы. Пошёл домой.
А пока я так катился,
В небе видел образ твой.

Надо мной проплыл автобус
Он неслышен, словно кот.
Я спросил: "Ты кто, откуда?"
Он сказал мне: "Идиот!"
Пнул. Я дальше покатился
Над Берлином и Москвой
И над картою склонившись,
Я увидел образ твой.

@темы: поэзия

---

Баллада о пьяном серебре.

[Sheem Reehani]

Стихотворению, наверное, года полтора или два. Выкладываю просто на обсуждение.


В тоскливой пьяни серебра
Мы не найдем покой,
Адам не пожалел ребра,
А плачем мы с тобой,

Какого черта в тишине,
В уюте, при свечах
Мы топим вновь печаль в вине,
А не в весны садах?

Зачем мы вновь глотаем пыль
Безудержных страстей,
И где то пронесся мотыль -
Рассветный Гименей?

Какого черта, юный друг,
Я есть, я здесь живу?
И от вина ремень мне туг,
И клонит вновь ко сну?

Зачем, зачем свела судьба
В трактире у окна,
И полуночная мольба
Смеялась нам в глаза?

На чаше лишь остался след
Печали юных губ,
А я сижу здесь глуп, но сед
И молча жду уют.

Какой уют, в каких мирах?
Да и реален он?
Печаль мы губим на пирах,
И жизнь летит как сон.

Так что же делать нам, друзья,
Коль больше мы никто? -
Лететь вперед, лишь ты, да я
Сквозь пепел боль и смог.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		6	(100%)
Всего:		6

@темы: поэзия

---

[Феликс Шербин]

Дееприжизние, пустоглаголие.
Многоголосие.

(Черти-что. Посвящаю А.А. Блоку.)



1.
(Под приплюснутым небом Москвы)
Первый голос:
Высечь из камня минуту, чтобы она упала, плотно прижав Землю
Высечь из камня минуту, чтобы забрать у времени ноги, обездвижить, обезоружить
Нужна лишь минута, чтобы
Остановиться около пестрой чешуи витрин, пережевывая деснами слово "мы"
Вызвать у двужущихся мимо непонимание
Вызревающим мычанием
Взглянуть с сочувствием ( не снизу, не сверху
А сбоку, со стороны) на бурую звезду, бывшую когда-то
Мечтой, являющуюся теперь
Куском рубина
...
2.
Второй голос:
Нужна лишь гниющая кость и ядовитая шпага
Чтобы остановить распад мира на атомы
И поднять цену на жизнь с уровня глины и пивной пробки
...
Монастыри заполнены
На ровном месте взгромоздили гору
Олимп и Пелион забыты
Дальнейшее - молчанье
Глаголящие рты заколочены, горло забито землей и прахом
И пока один пытается расшатать гробовую доску
Десять других прыгают на гвоздях
...

3.
(Выдавливая слова по капле)
Третий голос:
Мы готовы примерзнуть к чужому окну
Чтобы частью, узором и небом...
Мы взрезаем густое молчание - ну!
Заклинаем, Дианой иль Фебом
Мы сгораем в дожде, иссыхаем рекой
Мы хотим и не можем коснуться рукой
Мы взрезаем густое молчание - ты!
В поцелуе сложив онемевшие рты

4.
(Бессвязное бормотание трех голосов. Можно различить несколько строчек)
Первый голос:
...Вечность бросила в город...
Бросила...
Второй голос:
...Переплавлен закат на ложки
Окна фабрик зима ...
Третий голос:
...Обморозила
Легкой поступью сороконожки...

5.
Первый: ...И звезды, числа и края...
Второй:... Белой россыпью... догорая...
Трет...

***
Последний хрип ночи прерывает многоголосие. Опираясь на жилистые руки, приподнимается железный восход.
Вопли машин и зевки пробуждающихся фабрик рассеивают дееприжизние и пустоглаголие. Человечество провозглашает начало века существительного, существа и существенности. Рабочие снимают с неба Луну и звезды.
Занавес.

Примечания

Легко угадываются строчки и мотивы шекспировского "Гамлета". Используются строчки из aydablok.ru/vechnostbrosilavgorod

Вопрос: Нравится?

1. Да		13	(86.67%)
2. Нет		2	(13.33%)
Всего:		15

@темы: поэзия

---

[~Mysterical~]

Иногда, задев особенные струны души, музыкой можно сказать много больше, чем просто словами...

Примечание автора: В рассказе использованы строки из песен группы "Сплин".
Возможно, встречаются неправильные обороты или повторы, собственно, ради того, чтобы найти и выкладываю.

Она редко играла на гитаре. Почти никогда. Но сегодня был именно тот день, когда желтое дерево старого инструмента должно было зазвучать новыми аккордами, а может, давно заученным перебором. Мягкие изгибы легко легли на колени, пальцы коснулись струн, и в старом парке вновь зазвучала знакомая мелодия. Осень кружила на своих крыльях кленовые листья, кидая их под ноги нечаянных прохожих, одиноких, как и обычно. Солнце заглядывало в глаза сквозь серые ветви, отражалось в глади воды небольшого озера, на которой до сих пор плавали утки, поднимая брызги редкими всполохами крыльев. Они всегда оставались в этом парке, даже в суровые зимние вечера, так, словно не было иного места их обитания. Словно держало их здесь что-то, неуловимо-родное, неуловимо прекрасное.
Тонкий высокий голос поднимался к небесам, будто пытаясь донести до них что-то, что было у нее на душе. Но небеса молчали, и было нечто обреченное в их прозрачной безмятежности с редкими обрывками белесых облаков. Она играла для чужих, и никогда для любимых. Но сегодня все было иначе.
Это была любовь с первого взгляда. Нет, с первого отзвука того, прекрасного голоса, донесшегося из глубины парка. Взгляд был позже, упавший, сквозь густые еловые ветви на тонкие пальцы, сбитые в кровь о металлические струны, и до сих пор продолжающие свой полет. Именно эти пальцы – нежные, элегантные, сильные. Именно они смогли задеть струны души Элис… И именно с них все началось.
-И мое сердце остановилось…- отзвучал последний аккорд, и, бережно обняв любимый инструмент, незнакомка небрежно откинула с лица мягкую прядь рыжих волос, но Элис видела только ее руки. Несколько шагов, сократившие расстояние. Несколько вдохов и пропущенный удар сердца – всего несколько секунд, обратившиеся в вечность. И только спустя вечность рука, с зажатым в нее носовым платком мягко обхватила тонкие кисти, бережно вытирая кровь:
- Меня Элис зовут. А тебя?
Незнакомка несмело улыбнулась и, взмахнув длинными ресницами, легко коснулась губами ее запястья, заставляя тысячам маленьких электрических разрядов пробежать по коже и обратиться бабочками где-то в районе живота. Затем весело рассмеялась и, упругим движением поднявшись со скамейки, убрала гитару в черный чехол, отработанным движением закидывая его за спину:
- Что ты делаешь сегодня вечером? Может быть, попьем чаю?
-Мы будем счастливы теперь и навсегда… - тихо напевало радио, неуверенно пробиваясь сквозь гомон разговоров, белый фарфор в ее руках играл бликами, отраженными в стеклах небольшого и уютного кафе. В небольшом чайничке дымился ароматный чай. Гитара мирно покоилась в углу, а Элис смотрела только на Нее… На ее руки, на ее губы, на ее волосы. И нежно улыбалась, приметив свое отражение в ее глазах. На удивление ясный осенний день отражался теплом в их нечаянных прикосновениях этим вечером, словно солнце все еще грело их сердца, словно эта обреченная безмятежность голубых облаков все еще витала в их мыслях.

Она редко играла на гитаре. Почти никогда. Но играла нежно и виртуозно, так, как мог бы играть только влюбленный в музыку человек. Она закрывала глаза, мягко перебирала струны. Голос ее лился, тихий и звонкий, подобный журчанию весеннего ручья он дарил ни с чем не сравнимое ощущение, непонятное, но пробирающее до самого сердца... Она играла для чужих, и никогда для любимых...
- Придешь ко мне сегодня? Я заварю твой любимый чай и приготовлю твое любимое печенье? - звонкий голосок лился из телефонной трубки, заглушая звуки улицы: гудки трамваев, людской гомон и цокот копыт невесть откуда взявшейся лошади. Она молчала в ответ. Только легко кивнула, позволив теплой шапке снова слезть на глаза и тут же спохватилась - они же по телефону разговаривают! Замерзшие пальцы, крепко вцепившееся в трубку уже ничего не чувствовали, холодный порыв ветра бросил в лицо шарф, в котором запутались несколько колких снежинок.
- Приду, - коротко ответила она, после недолгой паузы, и щелкнула ногтем кнопку отбоя, пряча замерзшие руки в карманы зимнего пальто. Автобус подошел быстро. Как обычно, заполненный народом, скрипящий и такой же холодный, каким было и ее сердце. Знакомый подъезд уже не вызывал прежних чувств и она, поправив на плече ремень черного чехла, болтающегося за спиной набрала родной номер квартиры на домофоне. Ей ответили сразу же. Элис ждала ее, ждала как никого другого. И с лучезарной улыбкой встречала у двери. Как и обычно. Она молча чмокнула ее в щеку, скинула пальто и зимние сапоги. Поставила в угол гитару…
Ее замерзшие пальцы легко обхватывали белый фарфор, чуть раскачивая чашку из стороны в сторону. Она не смотрела на Элис... Время пришло. Тяжело вздохнув, она молча взяла чехол. Молча извлекла гитару. Она играла для чужих, и никогда для любимых. Ее пальцы ударили по струнам, завораживая своим перебором. Она играла. Играла для Элис. Это конец.
-Прости меня за то, что я к тебе остыл... - казалось отзвуки ее голоса еще до сих пор витают по квартире. Прозвучал последний аккорд, сбитые в кровь пальцы прекратили свой завораживающий полет по струнам не гитары - души. Она молча поднялась, убрала инструмент, надела пальто, аккуратные меховые сапожки. Она не прощалась, она просто уходила...
Вместе со щелчком закрывшегося замка весь мир Элис, построенный для нее одной - рухнул, а по щеке сбежала одинокая слеза.

@темы: миниатюра, история о любви, проза