опрос за опросом

[consolo]

Прежде всего, позвольте кратко поздравить с прошедшим праздником - особенно тех, кто не вкладывал точки таланта в прокачку умения "женский алкоголизм".
И, хотя у меня не работает мозг в сторону красивых слов благодарности, особенно если благодарю через монитор и кого-то неизвестного, но, тем не менее, кланяюсь всем, кто голосовал в прошлом моём опросе - результат вышел красноречивым. С большим перевесом победил ответ, подтверждающий, что авторы хотят и стараются писать грамотнее.
В этой связи остается только подчеркнуть несостоятельность позиции, позволяющей комментатору махнуть рукой на грамотность и не указывать на ошибки как на нечто несущественное, никому не интересное. Совершенствование владения языком по-прежнему занимает литераторов. Они хотят знать об ошибках и меняться в лучшую сторону.

Сейчас опять ничего не выдумываю, вопрос возник из полемики. Голосовать можно лишь за один из пунктов, так как здешний многовариантный опрос, к сожалению, разрешает голосовать за всё сразу.

Вопрос: Какое из перечисленных качеств вы считаете наиболее важным для писателя, без чего невозможно состояться?

1. воображение: способность легко рождать разнообразные идеи		12	(31.58%)
2. виртуозное владение литературным языком, свой "почерк"		10	(26.32%)
3. логика: сюжетно-повествовательная связность, последовательность при реализации замысла		9	(23.68%)
4. а у меня совершенно другой вариант самого необходимого, сейчас в комментах впишу!		7	(18.42%)
Всего:		38

@темы: дискуссионное

---

[Piano-for-Itachi]

с понтом танка (японское пятистишие)
слоги я, конечно, не считал, и без того тесно))

***
Моя жалкая ноша -
Тоска по чему-то несбыточному -
В годы войны...
Я не помню лица старшего брата.
Я умираю от холода в разрушенном городе.

+6

***
Вершина в снегу.
Нас с братом уносит вверх
Фуникулёр...
Солнце встаёт нам навстречу,
Золотом осыпая ресницы.

***
Страшно смотреть
В её большие глаза
Синего цвета.
Моя девчонка ростом выше меня.
Она любит класть руку на моё плечо.

***
Появляются звёзды
Одна за другой, как актёры театра,
Выходят на сцену.
И тихо, и у дома фонарь светит...
К чему всё это, если тебя нет рядом?

***
Над Небесной Рекой
Свои крылья раскинул лебедь -
Одинокая птица.
Я тяну к нему руки, как будто он может
Унести меня в своё снежное царство.

***
Хочу идти
Под навесом из кроны зелёной
Раскидистых лип.
Хочу идти и держать тебя за руку!
Всегда. Всё время. Вечность.

***
Серого цвета снег.
Они все куда-то спешат.
Я боюсь покинуть свой дом.
Странно, на меня совсем не похож
Мой самый близкий и нежный друг.

Вопрос: ну как?

1. забавно)		2	(28.57%)
2. чё это было? О_о		5	(71.43%)
Всего:		7

@темы: поэзия

---

[Тедди-Ло]

Итак, перед вами шесть глав под названием "Зимний отпуск". Одна из них принадлежит оригинальному автору, его роман давно напечатан и снискал заслуженные лавры. Каждая глава написана в определённом жанре: триллера, европейского романа 20 века, авторской европейской сказки, американского романа 20 века, современного российского романа, испанской новеллы 20 века. (с) Тинкер Белл

1
– Катька твоя явилась.
Мать принесла с балкона ворох хрусткого промороженного постельного белья. По полу потянуло холодом, и Цветков поджал пальцы босых ног.
– На иномарке прикатила, – в непередаваемых интонациях матери смешались и осуждение шалавы Катьки, и одобрение, и зависть, и горечь, что Цветков никогда не заработает на такую вот иномарку.
В дверь зазвонили. Цветков открыл, и в ноги ему тут же ткнулся Ванька, жизнерадостно и непонятно рапортуя последние новости.
Катька передала Цветкову пакет, объявила:
– Нет, нет, заходить не буду, мы опаздываем! Тут все для Ванечки, одежда, носки, каша как он любит.
Ванька поднырнул у Цветкова между ног и побежал на кухню к бабушке.
– Я пошла, пока он не видит. Если что, звони!
Катька махнула длинным белым шарфом и исчезла. Цветков подозревал, что она всегда появляется в последний момент не потому, что действительно опаздывает, а потому что не хочет разговаривать с бывшей свекровью.
Цветков сунулся на кухню. На кухне мать, присев на корточки, расстегивала на Ваньке пальтишко.
– Что она там принесла? Кашу? Выкинь! Ванечка мою кашу больше любит. Да, Ванечка?
Ванька с опозданием понял, что взрослые опять его провели, и со слезами в голосе спросил:
– Где мама?
– В отпуск мама поехала, – сказал Цветков. Он бы добавил, что Катька поехала в отпуск с новым мужем, который богаче, красивее, успешнее и, как следствие, лучше, чем был он сам, но сын еще мал для таких тонкостей. Вместо этого он нашарил на холодильнике сигареты.
– На балкон! На балкон иди курить, пока ребенок в доме!

2.

Еду в город: могилы обернулись припорошенным ветром и теперь мягко закручиваются на другой стороне дороги, но бояться нечего. Обычный в Монтане зимний день проходит мимо кладбища, на котором нет сейчас других знаков препинания, кроме, торчащих из снега пластмассовых цветов.

Кладбище современное, без крестов и надгробий. Спроектировано грамотно, как холодильник, со вкопанными в землю железными колышками: о том, что это кладбище, напоминают лишь пластмассовые цветы и запорошенный ветер, что дует с могил и ластится к дороге. Спустившись с гор, ветер помогает могилам оторваться от якорей серьезности.

Еду мимо: и чудится мне, что могилы почти шалят, они рады оторваться от швартовов, портов приписки, морских графиков и груза молчания.

В этот зимний день могилы свободны — и счастливы.

3.

Это было замечательное приключение. Началось все с того, что у меня резко заболел глаз. Все кругом всполошились, обращались к лекарю, а я уже тогда знал, что это не просто болезнь, это то, что изменит мою жизнь, изменит меня. И вот в один миг мне надоели дурацкие детские забавы, которыми, как считают взрослые, должны предаваться дети. Это как работа, но для маленьких: если ты еще ростом мал, твое дело забавляться игрушками, сказками и обществом твоих сверстников. Мне в один миг стало всё это не интересно. Многие жаловались – мальчишка стал жестоким. Он даже не любит розы. А они меня просто бесили. И только тогда, когда я оказался здесь, мне стало понятно – это мое место, здесь не надо играть, не надо слушать глупые сказки, не надо выращивать розы в ящике под крышей. А стоило только привязать свои санки к тем роскошным саням, словно летящим над землей, и мир вокруг стал такой тонкий и звенящий. Намного интересней, чем то, что было дома. Что бы стало, останься я здесь навсегда… Навечно… Но эта девчонка, она почувствовала себя героиней, она взяла на себя смелость решить за меня мою судьбу. И всё снова стало как прежде, только теперь я еще должен быть ей обязан за спасение и рассыпаться в благодарности, выращивать розы и, чего доброго, жениться на ней.
А там – среди бесконечных снежинок и льда прошли мои зимние каникулы, и они были чудесны, только разве это кому-то докажешь? Жаль, что я так и не успел сложить слово «вечность» из тонких, звенящих льдинок. Если бы я сделал это сам, Она подарила бы мне весь мир, весь свет и пару новых коньков. А теперь у меня только ящик с розами и влюбленные глаза глупой девчонки - ну что тут скажешь? Все сказки заканчиваются одинаково.
«И жили они долго и счастливо».

4.

Бледно-жёлтое, как спитой лимон, солнце, уже почти достигло зенита, а Марвин ещё и не думал вставать с постели. Он лежал на спине, просунув большой палец ноги в прореху на простыне, и не мог отказать себе в маленьком ежеутреннем удовольствии немного растянуть её. Его большое, но, к сожалению, далеко не ежеутреннее удовольствие спало, отвернувшись к стене. Спина Лив бамбуковой удочкой изогнулась от подушки до одеяла, сползшего до самых ягодиц. Марвин лениво думал, что же было уловом в этой рыбалке: маленькая растрепанная голова или же пышный упругий зад, зад Лив, за-лив, на гладкую отмель которого его недавно вышвырнуло волной утреннего желания. Марвин непроизвольно дернул ногой, и прореха на простыне треснула с шумом ломающейся в шторм корабельной мачты. Он испуганно покосился на Лив. Ей это точно не понравится, Марвин осёл, что ты наделал, я теперь должна сдавать в прачечную штопаное бельё, да за кого ты меня принимаешь? Марвин зажмурился. Можно было бы купить ей новую простынь, а лучше и простынь, и сорочку, и ещё флакончик каких-нибудь духов - вон их целая батарея на трюмо, маленькие хрустальные солдаты французской, английской и даже русской армии (по цвету мундира), защитившие Марвина от праведного гнева Лив во время оно. Но теперь всему этому пришёл конец, Марвин не может содержать армию, потому что гнусный старикашка Хили из "Хили и Компаньоны" сбежал на Барбадос с красоткой из мужской галантереи (эта сладкоголосая сирена убеждала свои жертвы покупать по три пары перчаток и по пять галстуков зараз), а Компаньоны остались, образно говоря, привязанными к мачтам. А если перейти на сухой язык цифр, то служащие универмага были отправлены в неоплачиваемый отпуск прямо посреди зимы, и у Марвина оставалось всего три фунта и два шиллинга. Он опустил мохнатые ноги на пол и обтёрся пододеяльником. Если уж получать нагоняй от Лив, так по полной. Марвин воспользуется её бельем вместо утреннего омовения, которое, по правде сказать, мало его привлекало: холодная вода в холодное утро - плохое сочетание, сэр. "Всю Ирландию омывает Гольфстрим", - вспомнил Марвин услышанную недавно от кого-то фразу. Его пятка отбивала непроизвольную дробь по старой половице. Нет никакой Ирландии, зло думал он, и Гольфстрима нет, всё это злая насмешка Бога. А может, и Бога нет? Пятка зависла в воздухе. Если заговорить об этом с Лив, она скорчит гримасу и скажет, что атеизм придумали те, кто хочет сэкономить на подарках под ёлку. До Рождества оставалось две недели.

5. Элен так и стояла, замерев, с ладонью, прижатой к поверхности двери. Голосов больше не было, только звук бензопилы с другой стороны озера. Ее сознание постепенно наполнялось обыденными звуками. В каком-то странном оцепенении она думала о коттедже на том берегу, там, наверное, живет большая семья и кто-то из них сейчас спиливает сучья для растопки камина. Реальность набросилась на нее внезапно и Элен вздрогнула. Она отдернула руку, будто прикасалась к жабе.
Внутренние часы говорили ей, что так она простояла минут пятнадцать, должно быть, это была какая-то замена обмороку, мозг просто отключился на время. А теперь сознание твердило, что ничего не было, что все ей почудилось. Она прошла в большую комнату и присела на диван, все представлялось ей призрачным, зыбким и она уже готова была бы списать все на галлюцинацию, если бы это не испугало ее сильнее произошедшего. Сколько она уже забыла в своей жизни, предпочтя убедить себя, что не происходило ничего.
Она бросила взгляд в коридор, дверь в подвал стояла такая же крепкая, как обычно. После этого Элен заметалась, она бросилась к связке, которую мистер Типпен оставил в ключнице. Но как и прежде ни один ключ не подходил к замку. Она пробовала себя уговаривать, что видела подвал в первый день, там не было ничего, кроме земляного пола и грязи по углам, но галлюцинация вытеснила воспоминания. Она снова села на диван в комнате и пыталась восстановить каждую деталь из того, что она видела и слышала, боясь своей памяти, готовой уничтожить, стереть случившееся.
Мозг снова стал впадать в оцепенение, она слышала, как подъезжает машина Фреда, слышала, как он возится снаружи, потом отпирает входную дверь, но когда он вошел в комнату, она едва не взвизгнула.
Она пыталась рассказать ему, но не могла подобрать слов. Что-то внутри нее убеждало, что если она никому ничего не скажет, то все рассеется как сон, исчезнет, станет выдумкой. Он почти не говорила с ним и первой выбежала на улицу, успев схватить куртку.
Фред вышел следом. Он открыл гараж и вывез санки Кэсси. Казалось, что он не замечает ничего вокруг, он весело смеялся, переезд подействовал на него благотворно и Элен ощутила укол вины за свои тот ужас, который внушал ей дом. Они скатились, обнявшись, с горы вплоть до озера. Прижавшись к спине мужа, Элен ощущала запах его одеколона и жесткий ворс его пальто. Она не открывала глаз, даже когда они остановились. Из под закрытых век потекли слезы.
- Я не хочу здесь оставаться, Фред. Не хочу.


ПИСАЛИ:

Энджи
Синичка
Тевиа
Тинкер
оригинальный автор

Вопрос: Угадаете без поисковика, где настоящий автор?

1. 1		4	(33.33%)
2. 2		2	(16.67%)
3. 3		1	(8.33%)
4. 4		3	(25%)
5. 5		2	(16.67%)
Всего:		12

@темы: проза, рассказ

---

Для Элхе :)

[Тедди-Ло]

Пригород Парижа, жаркое лето, наши дни. В одну из квартир большого дома въехала семья архитектора с двумя дочками, Жанной и Лорой. И одновременно во дворе появился новенький - мальчик Михаэль. Михаэль сразу влился в дворовую компанию...

1. МАМА

В ночи, наполненной теплом мужнина тела, заслонившего меня от дневных хлопот, бессонница уселась в изголовье, чтобы напомнить о том, что я упустила что-то важное.
Вряд ли это случилось уже тогда, когда закрылась дверь за соседкой, одной из многочисленных мадам, которых было несчитанное количество в наших кочевьях по городам. Мадам, я не помню ни вашего имени, ни лица, но когда дверь за вами захлопнулась, а извинения все еще казались мне уместными, я почувствовала, как Лора сжалась за моей спиной, а в груди у меня заскрежетал свой, стремящийся захлопнуться, механизм.
Вряд ли это случилось еще тогда, когда парикмахер с ловкостью иллюзиониста смахнул последний локон с щуплого лориного плечика, оставив в кресле цыплëнка с хохолком стриженного затылка.
Вряд ли это случилось и задолго до, когда Лора еще беззаботно спала в темноте утробы, но кто теперь сможет найти точку отсчëта?
В пыли и духоте лета гоняющая мяч чехарда рук, ног, голосов, мелькающих пятнами маек, не имеет пола. Все смешивается, превращаясь в единый ком энергии, несущийся через дворы, площади и сады. И лишь по окончании азарта ком распадается на ленточки-кукол-примерку маминых туфель - с одной стороны, и на разодранные коленки-рогатки-нарисованные маркером папины усы - с другой. Можно не любить свои длинные локоны, неудобные(или удобные?) платья, можно разбивать коленки и стрелять по воробьям, но можно ли забыть о том, что отличаешься, что ты - другого вида, рода, племени, с другого конца двуликого мира? И даже когда этот представитель другого племени, взрослый, сильный и - другой - станет с тобой един и неделим, вы все равно не срастетесь и не смешаетесь настолько, чтобы ничем не отличаться.
Что за страх стать собой, страх перед препятствиями взросления и изменения, перед преображением в ожидаемый образ, мучает нас? Возможно, это именно оно - то упущение, убежавшя вода, забравшая с собой отпечаток опущенных в нее пальцев и не оставившая на них следа.
В страхе перед переменами мы закрываем глаза и не видим всех излучин времени, как сейчас я перестану видеть потеки на потолке, если погружусь в дремоту. В этом невидении и неведении я плыла по жизни, не замечая, как мой ребëнок столкнулся со страхом перед собой. Но против страха есть старое как время средство - ему необходимо посмотреть в лицо и перестать себе лгать.
Мадам, мой сын Михаэль, может, и будет большим хулиганом, чем другие. Тогда, когда родится. Если родится. Если родится мужчиной. Я вам сказала бы, сказала бы все это, это все, если бы не упустила и этот момент.

2. ЖАННА

Увлеченно мусоля грифель карандаша, Жанна выводит тонкие лучики солнца. Желтый цвет должен быть ярче, поэтому не только небосвод на рисунке, но и личико девочки стало золотым.
Она старается для сестры, для своей любимой Лоры.
Маленькое девчачье сердечко первый раз разбилось, видя, как рушится жизнь, пусть пока не её, а сестры, но раз так бывает, значит, и с Жанной может случиться подобное. Лора старательно создавала свой образ, а Жанна не задумывалась, почему и зачем ей это надо. Но сейчас ей казалось несправедливым, что из-за какого-то мальчишки Лора теперь плачет и не выходит из дома. А Санджею должно быть в тыщу раз обиднее, раз ему досталось от девчонки. Да! Так ему и надо.
Голубое небо на бумажном листе – небесно-голубые щеки у Жанны.
А ведь это из-за нее. Ведь это Лора отомстила мальчишке за разбитую коленку сестры. Так мог поступить только старший брат, защитник. А папа с мамой говорят, что у них будет младший брат. Зачем? Жанну и так все устраивает. У нее есть Лора. Она лучше всяких братьев.
Под жаркими лучами солнца на рисунке вырастает зеленая трава и узкая дорожка, уходящая за горизонт.
А в платье Лора совсем другая. Она стала какая-то обычная, почти как Лиза, которая торчит под их окнами. Несколько дней назад Жанна открыла ей дверь и не удивилась, когда та спросила, а дома ли Михаэль. У Жанны с Лорой появился свой большой секрет. Она стала брать младшую сестру с собой.
По рисованной песчаной дорожке, идет кудрявая девочка и белокурый мальчишка в разорванных джинсах. Это Жанна и Лора, они вдвоем и им больше никто не нужен. Во всяком случае, на этом рисунке – точно.


4. АДИЛЬ

Заперли дома и не отпустили в кино. Эка невидаль!
Но Санджей, Лиза и прочие умотали в кино. И если вернуться домой, от внеклассного чтения и обеда ни за что не отделаться. Заставят переодеваться, не время еще для шортов – так думает мама.
Во двор не доносится гул от шоссе, и днем здесь ни души, даже летом. Поэтому Адиль в непривычной тишине и одиночестве пинает футбольный мяч, не давая ему упасть на мокрый асфальт. Мяч отскакивает то от облупленного носка кроссовка, то от чересчур смуглого для здешних широт колена, а то и вовсе от кудрявой темной шапки волос, под которой с самого утра роятся невеселые мысли.
Носок - коленка - ой, только бы не окно! – локоть - снова носок - лужа. Нужно достать выскочку Михаэля. Нужно, чтобы Лиза и думать о нем забыла, чтобы ей во дворе с ним было стыдно показаться, не то что целоваться в кустах.
С досады Адиль пинает мяч слишком сильно, и тот улетает в колючий голый куст. Шипя и обдирая кожу, он лезет за ним и злится на Михаэля еще сильнее, словно он отдал неудачный пас.
Этого дурилку даже подставлять не надо, и врать не придется. Он сам виноват, Санджей бы не обманул. Но представить… Адиль пытается вообразить Михаэля в девачьем платье, но воображение тоже пасует в кусты. Вместо него в темно-синее платье с белыми оборками и бантом облекается Лиза. Она очень его хотела, увидела в витрине магазина и неделю изводилась. Но платье было дорогущее. Адиль посмеялся над девчачьими глупостями, а потом подумал, что когда вырастет, купит ей все платья и украшения ,какие она только захочет.
Пусть Лиза сама проверит. И при всех, чтобы без вранья. Пусть проверит, какой мужик этот ее ненаглядный Михаэль – Адиль слышал, как об этом трепались в школьном туалете старшеклассники, пересыпая беседу отборной ,но неумелой руганью.
Червь сомнения скользко извивается где-то в районе желудка, но Адиль заглушает его, повторяя: «Он сам виноват. Сам. Зачем притворялся? Зачем врал? Лиза точно его возненавидит. Даже если он по правде мальчишка, он же самый противный обманщик и извращенец. Он сам виноват!».
Адиль продолжает игру, то и дело поглядывая в ту сторону, откуда должны появиться ребята. Носок-коленка-снова носок-голова – ой, они идут. Носок – коленка - другая коленка. Адиль принимает независимый вид, чувствуя, как червяк сомнения уступает место под ребрами решительному жутковатому холодку.

МИХАЭЛЬ

Я стою целыми днями у окна, прислонившись лбом к стеклу. Иногда приходится несколько часов ждать, чтобы увидеть компанию. Лето ещё не закончилось, и они проводят время на пруду или на лестничных площадках, очень редко под окнами. Выйти к ним я не решаюсь. Только завижу их вдалеке, как сажусь на корточки и смотрю сквозь щели в заграждении балкона, меня так не видно, я знаю.
Наша семья постоянно переезжает, раз за разом. В каждой школе и в каждой компании приходится начинать знакомства заново. Обычно лузеры несут на себе лузерство год за годом, хотя на новом месте, где никто не знает, как к тебе следует относиться, ты сам выковываешь отношение к себе.
Тело вообще не имеет значения. Я знаю, что у меня тёмные волосы, как у папы и Жанны, а в зеркале я вижу светлые пряди. То, что ты знаешь о себе и то, что о тебе думают окружающие, это совсем разные вещи. Потому две недели назад, когда я иду по тропинке, чтобы найти с кем поиграть и когда мне задают вопрос об имени, отвечаю «Михаэль».
С чего вы все взяли, что это не так? Ведь оно лучше, чем то, что выбрали для меня родители. Они знали копошащегося орущего младенца, а я знаю совсем иную личность, которой это имя подходит.
Мама хочет забыть эту историю, будто ничего и не было, вроде как если она забудет, то и я не вспомню, и ребята во дворе забудут и всё будет как прежде. А вот и нет. Потому что Михаэль родился не в тот момент, когда Лиза спросила меня на той дорожке об имени. Михаэль жил всегда, он выбирал для меня шорты в стоках, знал в магазине, какой мяч самый упругий и дольше прослужит, даже если весь день пинать его не кедой, а тяжёлым школьным ботинком.
Я всё ещё сижу на корточках и слежу за ребятами внизу. Лиза всё приняла и поняла, а если и я буду вести себя как в ни в чём ни бывало, то и остальные сделают вид, что всё так, как должно быть. Никто же не знает, как оно должно быть, когда правильно. Даже мама не знает, и я не знаю.
Мы целовались с Лизой в кустах. Вообще часто целовались – у неё дома, на лестничной площадке, на берегу пруда, особенно когда мне было не понятно, что же делать дальше, как избежать разоблачения. Её поцелуи как-то возвращали на землю и помогали избавиться от мыслей о будущем. Мне нравится Лиза, у неё длинные классные волосы, и она взмахивает перед тем, как сейчас несколько раз обернулась на мой балкон. Наверное, думает, почему я не спускаюсь вниз.
Я не хочу идти к ним. Даже если они не будут драться и издеваться. Даже если мы будем вместе играть. Потому что они будут играть с Лорой, не с Михаэлем. Мама думает, что я притворялась на улице, притворялась Михаэлем, но на самом деле именно дома мне и приходится притворяться.

ЛИЗА

В жестяной банке дробно перекатываются монпансье, сладкие, яркие, как летние дни, качели летят в небо, а сердце ухает вниз, в замирающую пропасть. Кто я, кто? Я Лиза.
Хохочущий бег по траве, мертвая петля на мягкой пружинистой земле под деревьями, Санджей и Адиль не довольны проигрышем, пусть их, я выиграла, даже проиграв, в моей игре другие правила. Тайна – когда знают только двое. Поцелуй, настоящий, мокрый, как у взрослых, – это тайна. Кто ты, кто? Михаэль.
В это лето все меняется и заканчивается слишком быстро, как монпансье, что достаешь горстями, и первым предает собственное тело. Грудь растет неправильная, левая заметно больше правой, зачем, почему ей вообще нужно расти? Ты становишь женщиной. Почему? Не хочу! Меня не спрашивали! Михаэль закрывает лицо ладонями, когда он в платье, его зовут Лора, и это несправедливо до жути, знать не знаю никакую Лору, это мой Михаэль, мой, и никто не имеет права отнимать у меня последнее лето перед сокрушительным взрослением. Это как озноб, когда слишком долго просидишь в бассейне, и потом губы синие, а зубы стучат, хоть вокруг и тепло. Кто я, кто? Я Лиза, а ты – Михаэль.
Под резными кленовыми листьями поклянемся, что никогда не вырастем, всегда будем играть во дворе, нам не надо домой.
Три месяца, двенадцать дней и шестнадцать часов остается до начала первой менструации.

Авторы:
Энджи
Света Макаренко
Синичка
Олеся
Света Тевиа

Мастер текстовки: Тинкер Белл

Вопрос: Понравилось?

1. Да		4	(57.14%)
2. Нет		3	(42.86%)
Всего:		7

@темы: история о любви, проза, слеш, рассказ, драма, детское

---

[Тедди-Ло]

Внимание, уважаемые сообщники!

На литературно-ревенистическом форуме Белый Кот открыт первый стихотворный салями-марафон. Суть салями-марафона в том, чтобы в срок до 23 марта включительно написать 20 стихотворений в произвольной форме на произвольную тематику.

Приглашаем принять участие:

whiterav.9bb.ru/viewtopic.php?id=1696&p=3#p7749...

@темы: полезная информация, Административное, реклама

---

Очередной вопрос

[consolo]

На этот раз с претензией на неизбитость, хотя, конечно...
Вы можете выбрать только один вариант; развернутые ответы и просто оригинальные - в комменты; такой пункт считаю лишним добавлять в голосование.

Вопрос: Как вы относитесь к собственным орфографическим и пунктуационным ошибкам?

1. не знаю о них и не хочу исправлять, если они есть		0	(0%)
2. знаю, что ошибаюсь, хочу и стараюсь писать грамотнее		35	(87.5%)
3. знаю, что ошибаюсь, но не считаю нужным исправляться		1	(2.5%)
4. нету у меня никаких подобных ошибок		4	(10%)
Всего:		40

@темы: дискуссионное

---

Мир

[Piano-for-Itachi]

Я поймал в поле белую бабочку –
Её крылья из шёлка и бисера, –
Я проткнул её сердце иголкою
И оставил в своей коллекции.

Я услышал у дерева летнего
Совершенную песнь соловьиную...
Соловей тот теперь в моей комнате
И молчит, словно сделан из мрамора.

На дороге мне встретился юноша –
В синеву воспарившая истина, –
Я назвал его своим возлюбленным...
И не стало в нём больше небесности.

Я купил у старьёвщика зеркальце
И всмотрелся в своё отражение:
Никогда не знал хищника злобнее,
Пусть отец дал мне имя вселенское.

Вопрос: понравилось?

1. да		9	(81.82%)
2. нет		2	(18.18%)
Всего:		11

@темы: поэзия

---

Кысь

[Visioner]

Не согреться — сугробы. Город в метели раскис.
Нарывает во тьме воспалённый фонарный ожог.
Стынет каждая вещь. За спиною зловещая Кысь
Тянет песню ли, стон ли, готовит последний прыжок.

Я в ознобе, я в анабиозе, я жду — когда!
Я глаза закрываю, но даже сквозь веки мне
Проникает полярная мгла, белизна, звезда,
Пальцы щупают свет — осязается только снег.

А в озябшую спину мою плотоядный взгляд.
Я не чувствую шеи: возможно, замёрзла, но вдруг
Перекушена и перекошена, когти скользят
И вонзаются в тело, всё глубже и ближе к нутру!

Или только мерещится? Вечер метелью умыт
И фонарный ожог заживает. Сияет высь.
Неуютно и жёстко лежать на ладони зимы...
Не ладонь это, кажется...
Лапа с когтями...
Кысь.

Вопрос: ?

1. +		4	(57.14%)
2. -		3	(42.86%)
Всего:		7

@темы: поэзия

---

Зачем вы пишете?

[Тедди-Ло]

Пишет  Элхэ.

Философский вопрос назрел. Зачем вы пишите свои рассказы, повести, стихи? Искренне верите что на вас случайно натолкнется " Эксмо" и восхитившись вашим талантом раскрутит до заработков Донцовой или все же вы пишите их для себя? И если пишите для себя то опять же- что бы почувствовать "да я крут, я что-то могу в этой области" или что бы выразить свои эмоции?

Вопрос: Почему вы пишете?

1. Потому что могу		16	(21.33%)
2. В качестве развлечения		10	(13.33%)
3. В качестве самовыражения		20	(26.67%)
4. Из тщеславия		8	(10.67%)
5. Мне кажется, то, что я пишу может быть интересно другим		17	(22.67%)
6. Свой вариант в комментариях		4	(5.33%)
Всего:		75 Всего проголосовало: 28

@темы: дискуссионное

---

Десять заповедей Аниты Кокс.

[Тедди-Ло]

Не выходи на солнце в вечернем платье.
Не кури в туман, не заваривай дважды чай.
Не плачь в колодец, и избегай объятий.
Если спросят об имени, улыбайся, но не отвечай.

Не летай на змеях и на воздушном шаре.
Не храни кокаин в гостиничных номерах.
Не включай музыкального автомата в баре.
И никому красной ниткой не выдавай свой страх.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		3	(27.27%)
2. Нет		8	(72.73%)
Всего:		11

@темы: поэзия

---

Грамотность и литература

[Тедди-Ло]

Настаиваю, что грамотность важна для любого автора, потому что грамотность, - это уважение к слову, которое является основным инструментом писателя. По моему мнению, человек, который не стремится к грамотности, не может достаточно хорошо управляться и со словом.

Хотя к пунктуационной грамотности я отношусь более снисходительно, к слову.

А что думаете вы, уважаемые авторы?

Вопрос: Грамотность для автора

1. Нивожна, главнае славами лофка жанглиравать		0	(0%)
2. Важна критически, безграмотным - расстрел		20	(50%)
3. Важна но кое что можно простить		18	(45%)
4. Неважна, главное, что бы слова были вобщем понятны		2	(5%)
Всего:		40

@темы: дискуссионное

---

Стихи для феи

[Тедди-Ло]

Вот так я остаюсь с тобой:
Мягкостью ста тысяч лисьих хвостов,
Электронно-гигабайтной волной
Напечатанных наполовину слов,
Не признающих себя за мной,
Но упорно рвущихся в бой,
И
Ломающих строй
В бессилье.



Вот так со мной остаёшься ты:
Хрустальным воздухом в октябре
Определением красоты
Не записанным в словаре
Лишь по причине слепоты
Составителя. Строги, просты
Но
Невыразимо пусты
Его страницы.

***

Вот так ты оставляешь меня:
Неслышимостью звука
Безысходностью круга,
Невыразимостью чувства,
Чопорностью искусства
Ведения споров века,
Сном в приближении снега,
Так, завершением дня,
Ты и оставляешь меня.

Вот так я оставляю тебя:
Хороводом масок,
Неощутимостью ласки.
Неслышимостью смеха,
Неустранимой помехой
Для прикосновенья -
Сильным жаром горенья.
Так, осень насквозь проходя,
Я и оставляю тебя.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		4	(36.36%)
2. Нет		7	(63.64%)
Всего:		11

@темы: поэзия

---

Nothing compares to you

[Rowana]

С вечера платье поглажено, значит он
Должен сегодня ждать тебя у метро.
"Nothing compares" - разрывается телефон,
Радостно выворачивает нутро.
Ты тут такая цаца - попробуй, тронь,
Вас таких тысяча тысяч на миллион.

С вечера платье поглажено, будут в такт
Все, кто тебе был дорог, опять звонить.
"Nothing compares to you" - это уже не так,
Если прочтешь неправильно - извини.
Может хоть раз попробуешь сохранить?
В том, чтобы все разрушить, он и сам мастак.

С вечера платье поглажено, черный шелк
Мягко ложится под золотой шифон.
Где-то внутри вдруг становится хорошо,
Ноет почти разряженный телефон:
"Nothing compares to you", милая, значит он
Все еще ждет тебя, все еще не ушел.

Вопрос: ?

1. +		1	(20%)
2. -		4	(80%)
Всего:		5

@темы: поэзия

---

[Лоторо]

1.1.2.

writermustwrite.diary.ru/p185395665.htm

1.1.3 Артём и план-схема.

Артём ходил по кухне полуодетым, с не зажжённой сигаретой в зубах и, одновременно говоря по телефону, пытался приготовить себе завтрак, хотя уже давно перевалило за полдень.
- Допустим... Мы заинтересовались... и сколько они просят за детали?... - отрывисто бросал он в трубку, щурясь на весеннее солнце, которое беспардонно лезло в его кухню, минуя занавески, слепило глаза и не позволяло определить, загорелся ли газ на плите.
- Нет, в гараж вообще никак, я сегодня обещал к маме заехать... ты там ржошь что ли, долбанавт, я не понял? Ничего смешного не замечаю...
Он довольно ловко отправил на жарку одно за другим четыре яйца, разбивая их о край сковороды.
- А вечером в институт. Заседание кафедры... да без вариантов пропустить...Затем мне это нужно, что я молодой энтузиаст, мля, Сеня, кончай тупить, я тебе сто раз объяснял зачем мне кандидатская.
Он несколько раз встряхнул сковородку, чтобы яичница не пригорела. И выключил огонь.
- Что? Нотариалка на право собственности? Да, должна быть у меня, я посмотрю...
Он перешёл в комнату, пожёвывая фильтр сигареты:
- Смотрю, - сказал он в трубку и отпер маленьким ключиком ящик стола. Артём был слегка двинут на порядке и безопасности. В ящике лежало несколько аккуратно подписанных карандашом папок разного цвета, накладные на детали, пережатые бумагодержателем, счета под скрепками. И неопознанный клочок бумаги исписанный изумрудно-зелёным фломастером.

В детстве Артём любил игру «Что не так в картинке». И вот сейчас он не успел осознать, что было не так, а разум уже посылал тревожные импульсы. Тёма чуть не подавился сигаретой.
- Перезвоню, - буркнул он в трубку и не дожидаясь ответа нажал «отбой». Взял в руку бумажку, поднял брови и перекатил сигарету из одного уголка губ в другой.
Определенно в любой записке, как таковой, есть нечто таинственное. И уж тем более в записке найденной в запертой полке стола, стоящего в запертой однокомнатной квартире, принадлежащей одному человеку. Артему собственно. Нет, Артём эту записку в стол не клал. Ярким фломастером детским корявым почерком в записке было написано следующее: «Артёму. Севодня в семь на крыше. И главнае не ежай по Ленинскай». Бумажка была сложена вчетверо, и данное послание занимало только одну восьмую листа. Артём тщательно осмотрел бумажку. Остальные семь восьмых были чистыми. Артём сел прямо на пол, и, рассеянно взяв со стола зажигалку в виде пистолета, закурил. Курить в квартире было не в его правилах. Последний раз он делал это в день смерти отца, лет семь назад.

Перечитал ещё раз, силой мысли стараясь заставить записку сознаться, откуда она взялась. Но сколько бы он не медитировал, записка глумливо зеленела буквами и не сознавалась.
- Бред. - процедил сквозь зубы Артём и метко плюнул окурок в урну. Взгляд его упал на настенные часы. Артём подскочил, как ужаленный — времени в обрез! Надо обязательно успеть к маме до кафедрального, он обещал!

Забытая яичница сиротливо остывала на сковородке, пока Артём лихорадочно собирался.

Пяти минут не прошло, а он уже гнал по улице, выжимая последнее из своей гордости — старинной Волги, собранной практически самостоятельно. (Мама, конечно, смертельно боялась, что он попадёт на ней в аварию, а тут и подушки безопасности нет).
Артем, как всегда при поездке к маме, мимолётно подосадовал на то, что переехал в отдельную квартиру, и поддал газу. Из-за переезда он постоянно чувствовал себя немного виноватым. Особенно после того, как у мамы случился первый приступ год назад. Как она энергично убеждала его тогда не возвращаться обратно, кричала, что она прекрасно отдохнет одна, а ему до работы близко со съёмной квартиры, и не нужно каждый день ездить, а то у нее сердце не на месте – как он гоняет, да еще и передачи эти про автокатастрофы… Конечно он понимал, что мама делает это для него, а сама-то совсем не хочет чтобы ее Артёмка жил отдельно. И дело было даже не в её здоровье. Он эти ее фокусы научился просекать еще с пятого класса. Просекать-то научился, а вот противостоять соблазну – черта с два. После пары часов жаркого спора он «сдался», «уговорился». Закрыл глаза в очередной раз на мамины наивные психологические трюки. В четверть века, знаете, хочется уже жить отдельно от родителей…Да и такая удобная квартира на съём пропала бы…По крайней мере, он утешал себя тем, что исправно навещает маму.

Артём ловко перестроился в другой ряд — решил срезать через Ленинскую и сэкономить четверть часа.
На лобовое стекло ветер бросил и прижал бумажку. Артем резко затормозил. Ехавший сзади чудом не врезался в него, улицу разорвало матерящимися автомобильными гудками. Тёме было все равно. Его прошиб пот. "Нисмей по Ленинскай, каму сказала!!!" категорично заявляла намертво прилипшая к лобовому записка. Та самая. Которую он дома оставил... В смысле — почерк-то тот же... И фломастер... Артем запретил себе сходить с ума. Он глубоко и медленно сделал пару вдохов-выдохов, включил дворники, смёл бумажку с окна и, стиснув зубы, поехал давать крюка по Октябристов. И уже ни о чем не думал вообще. В такой ситуации это было по меньшей мере опасно. Наконец показался его старый дом. Подъезжая, он мельком отметил на соседней улице толпу народа и пару скорых..."Авария что ли," подумал Тема и сделал еще пару дыхательных упражнений, продолжая яростно подавлять все мыслительные процессы и проезжая мимо загроможденной людьми и машинами Ленинской улицы.

Домой он вернулся гораздо раньше чем рассчитывал. Успел он везде, и заседание вдобавок отменили, потом позвонил Сеня и загрузил ему работой мозги так, что про записки, аварии и прочую хрень он и помнить забыл. Не разуваясь, прошел в комнату и принялся перебирать бумаги в столе — найти наконец эту чёртову нотариалку. Тут снова запиликал телефон. Тёма так и подскочил:
- Да, - рявкнул он в трубку. - Сеня, ты меня реально достал сегодня... Нет, не нашёл ещё... Кто?.. Почём?... Диктуй...

Он взял из стакана один из безупречно отточенных карандашей (Тёма писал только карандашами) и записал номер на четвертинке подвернувшейся под руку бумаги... - Да, конечно, позвоню. До завтра.

Он нажал на сброс звонка. Помассировал переносицу пальцами. С голодным спазмом в желудке вспомнил о покинутой утром яичнице. Но прежде чем отправиться на кухню, он взял со стола бумажку с номером, чтобы перебить его в мобильник. И тут случайно посмотрел на её обратную строну, слегка похолодев - он записал телефон поставщика на той самой фломастерной записке. Теперь надпись гласила: «Ты чо делаиш? Ты где пишиш? Пиняй на сибя!!!». Тёма вздрогнул и выронил бумажку из пальцев.
Но вместо того, чтобы согласно законам физики упасть на пол, бумажка зависла в воздухе — на уровне его груди. Тёма оторопело отступил на шаг назад. Записка двинулась на него. Тёма отступил ещё. Краем сознания отметив только, что путь к двери ему отрезают шкаф и стол. Записка сделала резкий рывок к нему и Тёма шарахнулся, врезавшись спиной в стену. Секунды три ему понадобилось на то, чтобы осознать, что его рука ушла куда-то в бетон, который стал тягучим и податливым, и обратно не выдёргивается, более того, тянет его за собой. Записка зависла напротив и воинственно затрепетала. Вспомнив поговорку про ноготок и птичку, Тёма сжал зубы и сделал то, чего его своеобразный противник явно не ожидал - резко выбросив вперёд свободную руку, поймал чёртову записку в кулак, как
крупную бабочку. После этого стена принялась всасывать его в себя с утроенной скоростью. Тёма зажмурился и набрал воздуха в лёгкие, как перед погружением и... упал, пребольно ударившись задницей о что-то твёрдое.

Народ на крыше Артему удивился меньше, чем Артем крыше и народу. Он с десяток секунд пребывал в ступоре, таращась на присутствующих. Пока, наконец, стоявший ближе всех смуглый парень не протянул ему руку, помогая Тёме встать и совмещая это с рукопожатием.
- Я - Локки, - представился он, сверкнув сочувственной улыбкой. - Ты пиво будешь?

Артём открыл рот, однако вместо него заговорил самый младший по виду, в компании парнишка.
- Это Артём. - в голосе его слышалось облегчение.
- Ага, - нашёл в себе силы ответить Тёма сразу на всё и обалдело посмотрел на смявшуюся в ладони записку.
«Маладец!» - объявляла она.

Вопрос: Дальше?

1. Да		2	(50%)
2. Нет		2	(50%)
Всего:		4

@темы: сериал, проза

---

Признание..

[Маньяк К]

Очень больно тебя желать.
Вожделение мой порок.
И глазами тебя раздевать,
Не устану и будет в прок
Мне любовью своей истекать,
Мне любовью своей истекать,
И в аду мне ее же гореть,
И корнями глубже врастать.
Невозможно тебя не хотеть
Целовать бесконечно любя,
И руками по телу водить.
Забывая в ласках себя.
Невозможно тебя не любить,
До безумия в серых глазах,
До последней капли крови,
До застывших слов на губах
В описании твоей красоты:
Бледной коже и мягким губам
И глазам. Ах какие они...
Взгляд скользит по тонким рукам
И по телу. А мысли одни...
О взаимности только мольба,
Посмотри на меня посмотри,
Лишь коснуться легонько тебя,
А коснусь оборвется в груди
Мое сердце полное чувств.
Ты не мой, ты чужой, но прости
Моих мыслей тихую грусть,
Нам избрали другие пути.
Твой лежит туда, к божеству,
Мой же путь, то путь войны,
Где и как умереть большинству
Предстоит от пули в груди.
Где последним вздохом моим
Станет нежное имя в тиши,
Где умру оказавшись слепым,
Не увидевшим чувства твои...

Вопрос: Нравится?

1. да		2	(25%)
2. нет		6	(75%)
Всего:		8

@темы: поэзия

---

Облик писателя с точки зрения критика и ещё немного о последнем

[consolo]

Поговорим об отношении к критике и о самих литераторах в Интернете — вот так, буквально и в массе.

да, это перепост.

Про литераторов недавно выяснилось невероятное. Начну не издалека, а просто с предварительной информации. Представляется, что на один-два высказанных в комментариях вопроса, обращенных к модератору (рецензенту, редактору), приходится десяток-другой невысказанных, зато по сути точно таких же.
Получаем, что наиболее трепещущим вопросом и лично к автору этой статьи, и к его коллегам, комментаторам, является такой — настойчиво повторяемый творцами:
Зачем разбирать запятые, орфографию, подобные мелочи? Надо смотреть на главное — стиль, раскрытие героев и реализацию сюжета.

Размышляя над этой претензией, я пришёл лишь к тому, что, комментируя, исхожу из собственного представления о том, что обязан вложить в текст его творец. Итак, моё представление сложилось давно, оно же стало основой для суждения о состоятельности автора. В надежде сверить мнения ваш покорный слуга обратился к первому попавшемуся автору текстов и стихотворений, которого встретил в Интернете. Казалось, что мне повезло; по собственному признанию собеседника, его возраст превосходил "молодёжный", а по моему мнению, превосходил и средний.
Тем больше было моё удивление, когда на формулируемый по-разному вопрос о том, какими качествами должен обладать писатель, какие требования должен иметь в виду, оценивая свои собственные работы, мой собеседник дважды ответил: писатель ничего не должен, требований нет никаких.
Тут я понял, что мнение это очень уж распространённое. Каждый второй автор с лёгкостью называл навыки, совершенно необходимые критику, обозревателю, но, увы, почему-то проходил со своими сборниками стандартов мимо зеркала.

Итак, мы имеем ни к чему не обязанного представителя группы, для принадлежности к которой не нужно даже желать быть её членом. Однако любой обрабатывающий статистические данные ученый должен исключить из выборки случаи "паранормального поведения" измеряемых величин.
Поскольку я не могу назвать никакой иной группы в социуме, для принадлежности к которой не требуется никаких признаков, придётся признать, что несуществующая группа литераторов, нарисованная моим собеседником, просто должна быть выявлена и описана - так она обретёт неэфемерное "лицо".
Что ж, попробую изложить своё (чуть более определённое, чем у ни к чему не обязанного собеседника) видение вопроса о том, кто же такой писатель.
Каждый раз, начиная разбор с букв и запятых, я имею в виду только одну сентенцию, которую не забуду ни при каких условиях знакомства с выложенными текстами.
Определение писателя содержит, на мой взгляд, основной и главный пункт:

писатель должен владеть грамотой, письменной речью, а также должен демонстрировать это умение в своих работах.

Каким бы необыкновенным сказителем, певцом преданий, фантазёром ни являлся субъект, он никогда не сможет стать писателем, если не обучен грамоте. Можно будет только посочувствовать такому мастеру-рассказчику, когда придёт шустрый необладатель никаких талантов, послушает его, запишет и издаст шедевры под своим именем.
Современные средства не исправляют ситуацию в корне: артист, выступающий перед публикой и фиксирующий на видео свои выступления, реализующий записи огромными тиражами, по-прежнему не будет являться писателем, хотя может сочинять каждый день и без устали демонстрировать сценические произведения. Он - актёр, шоумэн, креативщик, а по-русски - выдумщик.

Именно исходя из подчёркнутого основного определения автор этих строк начинает "разбор полетов" с закорючек, а не с высоких материй. Кроме того, на стороне выбранного подхода оказывается и такое незатейливое соображение: кто пишет "кАрова", тот попросту не готов решать задачи для последних классов общеобразовательной школы.

***
В популярных целях далее я расширю заметку о писателях, творчество которых наблюдал в Интернете, при помощи этакой градации, отмечающей их уровни мастерства:
— "на эмоциях". При попытке передать свой порыв читателю "в чистом виде" и "без потерь в проводах", отсекая любую "лишнюю" букву, автор-непрофессионал терпит фиаско. Пора такому автору подумать о наполнении текста чем-нибудь, кроме криков души, например, перейти в следующую категорию, которая может сказать...
— "а у меня есть герои!" Замечательно! Главное - поскорее их налепить, да не забывать про основную идею первого класса: поменьше букв. И побольше оставить угадывать читателю. Хотя, конечно, если герои клишированные, это многое упрощает. Всего-то надо быть мастером слова, чтобы не показаться банальным и скучным с такими героями. Те немногие, кому удаётся миновать основные ошибки и создать оригинальные образы, вдруг понимают, что им надо или стать драматургами, отделываясь сухими указаниями: "Ночь, улица, фонарь, закрытая аптека, сценографа ко мне, если непонятно!" или остаться литераторами, создающими художественные образы исключительно силой слова, то есть продумывать и выписывать...
— "мир, окружение, антураж". Поздравляю тех, кто достиг этой ступени и хоть раз ощущал, что в его авторском тексте необходим хотя бы кусочек окружающего героев пространства, хотя бы какие-то немногочисленные черты этого "воздуха" вокруг персонажей. Благословен тот наборщик своих текстов, у которого выдуманная реальность является одним из действующих лиц произведения. А если при этом наш творец не растерял энтузиазма в отношении передачи эмоций и проработки героев, то, кажется, уже нечего больше желать, за исключением того, что на следующей ступени развития умница и отличник приходит к финальной идее, рано или поздно встающей перед любым писателем...
— "а кого моё творение может заинтересовать?" И... знаете, обитатели первых двух ниш считают этот вопрос несущественным! Конечно, их найдут по сочетаниям "клетчатый плед", "бежала, размазывая слёзы", "поцелуями вычерчивал узоры на коже". О чём беспокоиться, если "пипл хавает"? Но почему-то у зрелого сочинителя этот вопрос провоцирует омрачение светлого чела. Он-то понимает, что вопрос не столько к публике, сколько к нему самому, - тому, который допишет текст и окажется на минуту старше своего детища. Потом будет старше и умнее уже на две минуты - и так далее. И если эта проблема будет единственной — очень хорошо! Потому что один англоязычный автор получил судебные иски от обнаружившихся однофамильцев его героев, живущих в описанной им местности; бывает и такое специфическое "внимание" к литературному произведению.

В качестве финала этой полусерьёзной записи хотелось бы остановиться... на чём же ещё, как не на следующей часто оглашаемой реплике авторов "из Интернета".
Вот эта, - следующая - цитируемая реплика исполняется в разных интерпретациях, но суть её постоянна: "Неположительные комментарии приходят от гонителей, ненавидящих начинающих писателей, а также, возможно, и искусство вообще. Молодых авторов преследуют, травят, упирая на незначительные ошибки. Добиваются того, чтобы они оставили попытки писать".
Гхм. Так. Если я скажу о мании преследования, то этот вывод будет правдивым слишком коротким. Поэтому распишу подробнее. Представляет интерес то, например, что большая часть "преследуемых" сразу упоминают И. Бродского. Но ведь в любом случае притеснители не прочь поделиться, кого и за что они притесняют. Поэта обвиняли в тунеядстве. И это, по большей части, не был предлог (тогдашнее законодательство содержало определение состава такого преступления). Но вот обвинения в неграмотности начинающие писатели почему-то считают лишь предлогом, за которым скрывается нечто большее. В поисках "истинной причины" оскорбленные сразу поднимают выше. А куда - выше? Они сами не знают. История не сохранила такие эпизоды, когда гнали прочь "за космические приключения", "за то, что пишешь фэнтази", или "за креатив". Даже нелюбовь к "типичным эмо-текстам" легко поддаётся расшифровке: неприязнь читателя вызывает комплекс произрастающего из ниоткуда ангста и отсутствия сюжета, сдобренного тоннами ошибок. Невозможность безнаказанно изобразить обнаженное тело в Византии VI в. нашей эры тоже основывалась не на ненависти к искусству и отдельным авторам, а на религиозных нормах, вторгшихся во все сферы культурной жизни.

Времена диктата миновали; но вместо работы с претензиями мнительные авторы начинают священную войну. Против Бродского выступала система, люди в штатском, которые "не читали, но неодобряют". А начинающие творцы воюют против... именно что читателей, оставивших неположительный отзыв. По такому ненадёжному критерию текстописатели готовы выделить два лагеря и начать гражданскую войну; они одни против "холодной" аудитории. Финал им видится в радужном свете: под любой строкой - только робко улыбающиеся смайлики, только гифки с благодарностями. Великая победа для автора: он остался в маленькой высыхающей луже даже не потому, что, как ему кажется, завладел лучшей частью акватории, а потому, что его выбросило на берег, подальше от большой воды.
Поиски предлога, подтекста в критических замечаниях тем более безосновательны, что история интернет-диспутов знает случаи, когда аудитория открытым текстом предлагала автору "больше не писать, никогда, ни строчки". Были ли категоричные читатели гонителями искусства? Думаю, нет, так как после приведённой цитаты они, не скрывая, поясняли причины: тексты нежеланного автора больно ранят их эстетические чувства. И нельзя творцу писать именно потому, что его тексты читают; проблема скорее в читателях, чем в графомане. Потерпевшим оказывается не он, а его "гонители" — это аудитория пытается защитить от текстов неокрепшие умы. Так что и в этом крайнем случае нападки писателя на читателей также нельзя признать обоснованными.

Что касается автора этих строк, то он в бытность модератором никогда не предлагал со всей категоричностью установить наблюдение за кем-либо, чтобы этот индивид больше не писал. Такие меры попросту невозможно реализовать, не став постоянным ограничителем чьей-то (в первую очередь - своей) свободы, а на такое не хочется подписываться.
Вот так; изложенные соображения понемногу и почти беспорядочно - так же, как и накапливались, остались в текстовом поле статьи. Быть бы им и дальше ненаписанными, если бы частенько не хотелось к ним обратиться, на них сослаться в очередной беседе. Таким образом, вопрос о том, кому это может понадобиться, уже имеет один голос под вариантом ответа "Мне!" :-)
На этом автор благодарит читателя за внимание и откланивается.

п.с. Перепост закончился. Имея дополнить кое-что свежее к уже сказанному, скажу, что следы довлеющих теорий, может, и менее заметны, что теперь отдельно взятый автор может быть представителем любой субкультуры (и всё менее прилично становится упрекать хипстера в том, что он - хипстер); но вот комментатор почему-то не может (ну никак!) оказаться приверженцем радикальных течений с выраженной нетерпимостью к орфографическим ошибкам или к предупреждениям такого рода: "Вы, комментаторы, учтите: я люблю рецензии без перца и соли запивать Шато Марго не моложе девяносто пятого года!".

Вопрос: согласны ли вы с изложенным выше?

1. большей частью - да		11	(91.67%)
2. преимущественно - нет		1	(8.33%)
Всего:		12

@темы: Административное

---

[Тедди-Ло]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Отзывчивый]

Поприветствуем нового модератора -  Albert Osbourne. Он будет заниматься раскруткой и рекламой сообщества. Кстати, этим можем заниматься все мы, сообщники, по мере сил.

(Есть технические проблемы с добавлением модераторов, в том числе в список на странице, работаю над этим)

@темы: Административное

---

Знакомство

[Visioner]

Она поселилась тут, видимо, совсем недавно, ведь я знаю всех на нашей площадке и выше, а её увидел впервые. Так и не узнал её имени, да будто бы это важно, пусть будет просто она, она и всё, не не Она какая-нибудь пафосная, а она, своя, близкая, ведь она мне близка, ближе всех с нашей площадки и верхних этажей (с нижних этажей никого не знаю). Да и что говорить, как я с ней познакомился, так все остальные превратились просто в движущиеся пятна, видные в мой дверной глазок, безликие и даже вроде бесформенные (вот этакое нечто проплывает по площадке, загораживая собой её дверь, а то и её саму, раздражает сильно), оттого перестал я распознавать соседей, но раньше всех различал, помню даже, кто где живёт. Справа, например, живёт семья: муж, жена и сын... нет, дочка... или оба ребёнка? Муж такой представительный, в пиджаке, нет, в кителе, это жена в пиджаке. Или жена в кителе? Или сын в кителе, а дочь в пиджаке? Ну, в общем, они живут по диагонали от меня, а справа бабушка одинокая... нет, я говорил, они справа, а по диагонали — бабушка. У неё ещё сын годовалый...

Нет, я никого не помню. Потому что их никогда не существовало. Время ведёт отсчёт с того момента, как я увидел её.

Я постоянно наблюдал за жизнью нашего подъезда в дверной глазок, пожалуй, это было главным моим занятием. Больше ничего интересного в жизни не происходило, всё интересное было там, на лестничной клетке. Там ходили люди. Все разные. Вы представляете? Все разные! Нет, они там не постоянно ходили, естественно, но часто. И их было не так уж много, но все же разные! Вот это для меня было откровением! Если честно, я и сейчас не могу понять, как могли между собой общаться и даже жить вместе настолько разные существа. Бывали в подъезде и совершенно незнакомые люди, не живущие в нём, приходившие, видимо, в гости. Порой некоторые жители подъезда навсегда его покидали: одних уносили в продолговатом ящике, другие сами уходили с ящиками, и мешками, и коробками, и мебелью, и техникой, всеми этими холодильниками, телевизорами, диванами, шкафами, книгами, одеждой — со всем разным и разнообразным собственным бытом. А на их место приходили другие и приносили с собой другой быт, вроде всё тот же, но другой. И удивляло меня то бесстыдство или, точнее, та нестеснительность, с какой люди выносили этот быт из своих квартир, будто это нормально — показывать всем собственную жизнь, так же, как и раздеваться, например. Это нормально? Не пойму.

Впрочем, всё было не так. Ведь до неё не было ничего. Не было времени, не было пространства. Точнее, было — было ничто, а я находился посередине этого ничто в виде неорганического вещества. Как вирус вне благоприятной среды. В этом состоянии, видимо, и снились мне все эти люди, вещи и события. Пробудило, или, вернее, оживило меня ощущение её. Не предчувствие, а именно ощущение: я её ощутил, почувствовал, что она появилась, идёт и скоро я смогу её увидеть. Вот с чего началось наше знакомство — с моего чувства её. Это не было что-то до знания — это было знание, её я знал всегда. Но знакомился я с ней лишь сейчас. Знание просто обретало форму. Сперва я осознал её, затем себя, затем пространство. Я бросился к двери и прильнул к глазку. На площадке было пусто, но я слышал шаги, лёгкие, цокающие. Поднималась она. Но тут мимо глазка проплыло нечто безликое и бесформенное и исчезло. Зачем существуют эти пятна? Сны в анабиозе говорили, что это соседи, но там-то, в снах этих, я отчётливо видел и различал их лица, одежды, у некоторых даже имена знал. А тут просто пятно. И неизвестен смысл его. Плывёт и раздражает, потому что вот уже шаги приближаются, сейчас придёт она, а это нечто может её загородить, а ведь я её не видел ни разу, я ведь только что с ней познакомился, хоть и знал всегда. Но пятно быстро исчезло, до её прихода.

Наконец она появилась на площадке, и я смог её увидеть. Что ещё я ожидал? Её и ожидал: она оказалась точно такой. Нет смысла её описывать: просто представьте себе любимую женщину. Самую любимую, ну, то есть, ту единственную. Вот это она и есть. Ровно так и выглядит.

Впрочем, тогда, с первого раза, я не смог её толком разглядеть. Недолго порывшись в сумочке, она достала ключ, открыла квартиру напротив и скрылась там, захлопнув дверь. Хотя увиденного мне хватило, чтобы достроить её облик в своём сознании. Я некоторое время мысленно любовался ей, осмотрел внимательно со всех сторон, но вдруг понял, что не наблюдал в это время за подъездом, и испугался — ведь наверняка пропустил её, а она вышла и ушла, может, навсегда, а может, даже смотрела на мою дверь и ждала моего взгляда через глазок, но, не дождавшись, ушла, хотя вряд ли, из подъезда не заметно, что кто-то смотрит в глазок, да и знает ли она о моём существовании, впрочем, почему бы и нет, я же о её существовании знаю, да, но я её видел, а она меня нет, но неужели она меня не чувствовала, не верится, ведь наверняка связь обоюдная, да и кроме нас никого не существует в мире, дверь её закрыта, ушла, не ушла, неизвестно, надо смотреть, смотреть...

Надо смотреть на дверь. Эта дверь довольно скучная, металлическая, светло-голубого цвета, даже почти зелёного, ну, вроде как морской волны, только ближе к голубому, светлая, окрашена не совсем ровно: ближе к петлям внизу видны потёки краски, утолщения такие, капли стекали и застыли, четыре такие капли расположены по дуге, сверху вниз, слева направо, последняя совсем на нижнем краю двери, самая толстая; с другой же стороны, выше и правее, ближе к ручке, краска лежит вроде как тоньше, кое-где различимы мазки. В верхней части двери, как водится, номер квартиры, 53, цифры выведены белой краской от руки, потому несколько кривоваты, пятёрка слишком большая, а тройка маленькая, строка стремится вниз, словно начинали писать с воодушевлением, а закончили, чтобы лишь закончить, хотя писать-то всего две цифры, может, тут другое, может, просто писал неуверенный в себе человек, а может, разные люди писали. Дверная ручка круглая, то есть, в виде такого грибочка, шляпка круглая, тёмно-коричневого металла, литая с узором: посередине какое-то подобие цветка с четырьмя лепестками, по окружности — мелкие шарики, или, скорее, куполообразные пузырьки. Под ручкой — замочная скважина, стандартная, под современный тонкий ключ, через неё невозможно смотреть. Справа от двери на стене находится квадратная чёрно-белая кнопка электрического звонка. Но самое главное — в двери отсутствует глазок! То есть, понимаете? Нет его, даже намёка нет, даже следа, даже щели какой-нибудь, нет, точнее, есть замочная скважина, но и только. Я бы мог представить, что она сейчас так же смотрит на мою дверь и ждёт, что я выйду из квартиры ради неё, или что она пытается встретиться взглядом со мной через наши глазкИ, чтобы этим взглядом всё мне рассказать, я бы мог представить, что она такой же человек, как и я, что мы в одном мире — и одни в этом мире! — но в разных отсеках, однако это представить невозможно!

Мы в разных мирах! Я не знаю, принадлежит ли она миру безликих и бесформенных соседей или тоже вне его, как и я, но она явно не в моём мире! Эта мысль меня сильно поразила, до боли, я даже на миг отшатнулся от глазка, но быстро опомнился и снова стал наблюдать, не менее внимательно, однако ядовитая эта мысль продолжала меня разъедать. Как так вышло, что самый дорогой мне человек, человек, давший начало времени и ожививший меня, оказался чужд мне? Это ужасная несправедливость! Раньше я считал, что нас разделяют лишь две двери, теперь понимаю, что между нами пропасть, а двери лишь её символизируют.

Впрочем, что есть, того не изменить. Увы. Надо приспосабливаться к ситуации, извлекать из неё выгоды. Итак, если она принадлежите миру соседей, это хорошо, это даже лучше (так я считал). Это означает, что она будет выходить из квартиры, и я смогу её хотя бы наблюдать. Смогу любоваться ей. Да, это ведь не меньшее счастье! Лишь бы она выходила из квартиры, лишь бы выходила!

В таких размышлениях я наблюдал за дверью всю ночь, однако к утру устал и уснул. Меня разбудил знакомый звук открывающегося замка, да, я его запомнил с первого раза и навсегда — это её замок. Сон пропал мгновенно, зрение обострилось, я смотрел, как открывается её дверь, затем выходит она, мгновение смотрит на мою дверь, и у меня аж сердце замерло — вдруг видит, вдруг чувствует, что я на неё смотрю, что я её люблю и не могу без неё жить, что я хочу её в свой мир, подальше от соседских субстанций, что ради неё я готов сделать то, чего никогда не делал — открыть свою дверь, дрожащая рука уже потянулась к засовчику, готовая отодвинуть его, во рту пересохло, на лбу выступил пот... Но через мгновение она уже отвернулась и стала закрывать свою дверь, затем бодро зацокала вниз по лестнице. Рука бессильно опустилась, сам я согнулся, привалился к двери, медленно осел на пол, полностью опустошённый, и снова уснул.

Проснулся я от изумления — у меня звонил домофон! Я не слышал его очень давно: ко мне никто не приходит, и раньше мне звонили лишь какие-то почтальоны. Я открывал им дверь, но в глазок их не видел, это меня раздражало. Потому когда один из них в следующий раз мне позвонил с просьбой открыть дверь, я крикнул в трубку: "Да вас же не существует!" и повесил её обратно. С тех пор мне не звонил никто. И я очень рад, что избавился от этих назойливых галлюцинаций. Но вот они, видимо, возвращаются, а вдруг не они? А кто тогда? Надо послушать. Я снял трубку и как можно спокойнее сказал "Да?". Приятный женский голос: "Здравствуйте, я ваша новая соседка, из пятьдесят третьей квартиры..." — и тут меня словно током прошило! Слова потеряли смысл, я наслаждался голосом, как музыкой, смаковал его, ловил оттенки тембра и интонации, а когда он смолк, осталось приятное вибрирующее послевкусие. Затем голос запел вновь, на этот раз с отчётливой вопросительной интонацией. Значение вопроса до меня не донеслось, но смутно я чувствовал, где-то на границе сознания, что она хотела сказать, что-то вроде того, что она оставила ключ от домофона в квартире и не может попасть, откройте, пожалуйста, алло, вы меня слышите? алло? откройте, пожалуйста, вы можете открыть? Раздался писк, и голос резко оборвался, уже без послевкусия. Я опомнился. Да, я же так и не открыл ей, вот она и отключилась, чтобы позвонить в другую квартиру, кому-нибудь из этих неразумных соседей. Но открыть ей дверь значило добровольно отказаться от наслаждения слушать её голос, а ведь я же только с ним познакомился! Сделать это было выше моих сил, увы. Я повесил трубку, сел на пол, закрыл глаза и начал вспоминать звучание её голоса. Каждый оттенок вспомнил, каждую интонацию, каждое придыхание. Я чувствовал себя композитором, мне стало казаться, что это я создаю её голос, однако его невозможно записать знаками и передать, он может лишь звучать.

Меня испугал новый звонок — на этот раз в дверь! Я инстинктивно шарахнулся прочь, как от взрыва, потом, из другой уже комнаты, нашёл силы взглянуть на свою дверь. На неё — на меня, на мой мир — покушались. Звонок раздался снова (и почему я давно не снял его, он же мне не нужен!), а вслед за ним "С вами всё хорошо?" произнёс голос, который я только что создал...

Я кинулся к двери и посмотрел в глазок. У порога стояла она с обеспокоенным лицом. Видимо, решила, что мне стало плохо, поэтому я не смог ей открыть и даже ответить. Но она не смотрела в глазок, смотрела куда-то в область дверной ручки. Что она там увидела? Для чего туда смотреть? Я-то вот он, весь тут помещаюсь, в глазке, только тут меня и можно увидеть.

Я рассматривал её лицо вблизи, любовался всем сразу и каждой деталью по отдельности. А она наконец посмотрела на глазок, но, видимо, не поняла, что я любуюсь ей, или не подала вида. Лицо её становилось всё более озабоченным и прекрасным. "Эй, там, в квартире, люди, вы слышите?" — голос зазвучал особенно резко и высоко, а она внезапно застучала в дверь кулаком, прямо напротив моей груди — она застучала мне в сердце! Но вдруг (может, это от волнения и стука) мне на миг показалось, что её лицо стало расплываться, утрачивать черты, терять форму. Наверное, это было обыкновенное искажение дверного глазка, но оно меня сильно испугало.

У меня не было сил ей ответить, не было сил даже звук выдавить из себя, я мог только наблюдать. До этого я считал, что когда она поймёт, что я её люблю, и постучит ко мне, я ей открою. Но сейчас я не мог ей открыть. То ли потому, что она всё-таки не поняла, что со мной, в принципе, всё в порядке, но не всё, и это не всё связано с ней. То ли потому, что просто не мог открыть дверь. Кажется, я разучился это делать. Нет, не физически — психологически. Но в самом прямом смысле. Я не могу покинуть свой мир. И если она к нему не принадлежит, то мы не сможем быть вместе. Всё, что нам достанется — знакомство. Которое, кажется, близится к концу.

Тогда-то я нашёл силы заговорить с ней. Осмысленный разговор был предпоследней ступенью знакомства.

— Послушайте! — сказал я. — Со мной всё в порядке. Но мне нужна ваша помощь!
— Да, да, что нужно сделать? — она обрадовалась, что со мной всё в порядке!
— Пожалуйста, положите руку на дверную ручку, — попросил я.
— Что?
— Пожалуйста!
— Хорошо, вот, положила. Что дальше?
— Держите ручку. Сейчас, — я взял дверную ручку со своей стороны. Подержал. Поводил ладонью. Не сразу чувствуется тепло, особенно тепло другого человека. Но вот я его ощутил, оно вливалось мне в руку! — Чувствуете? Вы чувствуете мою руку?
— Что? — искренне удивилась она. Но ручку не отпускала.
— Держите! Вы ведь сейчас не дверную ручку держите, а мою руку. Неужели вы не чувствуете её тепло?
— О чём вы говорите?
— Я чувствую вашу ладонь. Она тёплая, мягкая и очень уютная. Да, я чувствую её через дверную ручку, но я и весь ваш мир воспринимаю только через эту дверь, так что удивляться нечему. Но меня удивляет, что вы мою руку не чувствуете. Мир соседей портит вас, у вас уже чувства бесформенные... Скоро они станут безликими. Как и все соседи. Мне грустно от этого, потому что я вас люблю...
— Ты!? Псих ненормальный! Извращенец! — в её голосе бурно столкнулись изумление, возмущение и даже страх. Она резко одёрнула руку, поспешно попятилась к своей двери, не спуская глаз с моей, словно ожидая, что я сейчас выскочу, и так и не смогла повернуться ко мне спиной, чтобы открыть свою квартиру, вместо этого она шумно убежала вниз по лестнице.

Я держал дверную ручку, пока из неё полностью не ушло тепло её руки. Это было первое и последнее человеческое тепло для меня. Когда ручка остыла, я сел у двери и заплакал. Но не над собой отвергнутым, а над ней. Мне было жаль, что такое совершенное существо попало в мир соседей. И как это я раньше считал, будто они все разные? Нет, это явно мне приснилось. Все соседи и весь их мир — сплошное однообразие, безликость и бесформенность. Эти аморфные твари уничтожат в ней всё человеческое, и у неё уже не будет собственного мира, не говоря уже о том, что она не попадёт в мой. Собственно, уже не попала. Я плакал от бессилия и жалости, а потом уснул.

Проснувшись, я приколотил к двери лист фанеры, закрыв глазок, и остался наедине со своим миром.

Вопрос: ?

1. +		6	(50%)
2. -		6	(50%)
Всего:		12

@темы: проза, рассказ

---

[Отзывчивый]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра