Поговорим о критике

[Тедди-Ло]

Я знаю, что многие авторы считают, что комментаторы обязаны соблюдать крайнюю корректность своих отзывов, ведь автора, как творческого человека, очень легко ранить.
Однако, я считаю, что гораздо вреднее любого резкого, а порой и ругательного комментария - лесть. Особенно, лесть безосновательная.

Она вредна прежде всего тем, что подавляет стремление автора расти над собой и работать - зачем, если и так тысяча лайков - подумает автор и остановится.

Достаточно вспомнить, в каких условиях работала часть советских литераторов - в частности М.А. Булгаков, чтобы со всей определённостью сказать - для настоящего автора не только нелестный отзыв не помеха, но и откровенные гонения и цензура.

Приглашаю вас высказать под этим постом свои мысли о критике, о том, какая и почему она должна быть, о том, как вам помогла или повредила критика, о собственном опыте комментатора.

Вопрос: Жестокая критика

1. Помогает автору стать лучше, отсеять слабых		9	(21.43%)
2. Убивает большинство авторов		5	(11.9%)
3. Должна быть в меру		23	(54.76%)
4. Лучше, чем никакая		5	(11.9%)
5. Хуже, чем никакая		0	(0%)
Всего:		42

@темы: Административное

---

Святой

[А. Пепел]

О, не притворяйся святошей!
я знаю, что в твоих глазах
тысячи бесенят, сотни
Золотых божков,
в руках - ниточки
чьих-то жизней...
Я хорошо вижу на твоей коже
полосы от бича -
И не думай,
будто их не видят другие!
Ты не святой,
ты боишься тисков, в которые можно зажать
твою небессмертную душу.
О тебе за углом говорят,
но ты ничего не слышишь,
Потому что в твоих руках,
в твоих руках
ниточки чьих-то жизней...
Они все, должно быть, глухие,
если не слышат,
как ты кричишь по ночам -
О, не притворяйся святым!
Ты родился, чтобы разрушить
что-то вечное.
У тебя кроткая улыбка
самого подлого
существа на Земле -
Ты не святой, ты не святой...
В твоих глазах отблеск пламени
тысячи костров,
сотен жертвоприношений...
Они все, должно быть, слепы,
если ты кажешься им простым.

О, не притворяйся святошей -
на твоей коже проступают следы
тысячи хлыстов...

Вопрос: ?

1. что-то в этом есть		5	(55.56%)
2. на флагелляцию		4	(44.44%)
Всего:		9

@темы: поэзия

---

Предавшим

[Albert Osbourne]

/иллюстрация из Операция «Мертвый снег»/
/стихотворение НЕ является написанным по фильму/

Мир — вспышкою света в разрыве гранаты,
кровавые брызги, багрящие небо,
Мир — тонкою нитью, прошившею воздух,
свинцовые иглы, соткавшие небыль,
В которой затеряны, словно в тумане,
в обрывках сознания призрачных, воины

Невидимых битв и забытых сражений,
привыкшие на смерть стоять за идею,
Погрязшие ступнями, вязкою тиной
по горло обвитые, словно прибоем
Коцитовых вод, опоенные Стиксом,
Хароновой песней, как колыбельной

Баюканы, замерли, и, воедино, врастая
друг в друга и в илистый земень,
И в душах у каждого брызгами света
застыла война, из которой не выйти,
Как цепью замкнувшейся, снова и снова
проигрывать битву с собственной тенью,

Проклятье предавших на поле сражения,
Жестокая кара — страшившимся смерти,
теперь им вовек оставаться живыми.
И видеть, как крылья смыкая, Танатос
В объятья свои заключает тех храбрых,
Что пали с мечом. Смерть желанна отныне?

© Альберт Шехель

Вопрос: Нравится?

1. Да		5	(55.56%)
2. нет		4	(44.44%)
Всего:		9

@темы: поэзия, мистика

---

Sonne

[Albert Osbourne]

Все, что ты терпко скажешь, вырежешь, вылижешь — сдохнет сегодня же, утром. Это всего лишь одна из множества поз Камасутры, солнце, луну распявшее с низкого старта, это твоя воспаленная болью простата.

Все, что ты недоскажешь, мне будет сниться ночами /помнишь, как в душу кончали/ надсадно кричали чайки на тонкой полоске меж небом и сушей /лучше не слушай, любимый, лучше не слушай!/ Крики. Иссохшие губы, маревом боли, это не кровь расплескали над сизым морем, тонкой полоской, гуашью по треснутым стенам. Это не я рисовала рассвет, рассекая вены.

Все, о чем ты промолчишь, в моем горле осядет /нервно откинув пряди последней бляди/ смотришь в глаза, норовя разглядеть ответы. Слышишь, в душе моей гетто...душевным минетом это не вывести. Вынести б сил, да побольше, лезвием тонким срезать твои метки с кожи/с памяти, с тонких, изящных извилин, каплями яда сочиться так, словно избили.

Новое утро развеет все то, что объяло, то, что сгнивало в груди, нестерпимо воняло, и истончится, рассеется, с солнца лучами.
Мы пережили с тобой, этот приступ отчаяния.


© Альберт Шехель

Вопрос: Нравится?

1. Да		3	(25%)
2. нет		9	(75%)
Всего:		12

@темы: поэзия, драма

---

непродолжительная текстовая "валентинка" глубокого смысла)

[consolo]

На вычитку времени было немного; наверное, будут глупейшие ошибки. В общем, жду отзывов. Отмазываться, утверждая, что текст безответственный, не буду... он и вправду такой.

В сетке


Надо повесить на дверь колокольчик, подумала Лена. Да, конечно, тут не магазин, да и руководство будет против - но надо; потому что очередной заходимец мало того, что мелькнул неясным темным пятном на периферийном зрении (а Лена не любила такие сюрпризы), так ещё и отвлёк её от просмотра фотографий «с моря». Едва успела свернуть, чтоб не светили на мониторе.
Бросив короткий взгляд на посетителя, Лена безошибочно определила вошедшего как студента, живущего с родителями. Типичный клиент. Не давая себе раздумывать над тем, почему именно парни, живущие под маминой юбкой, так отчаянно рвутся стать клиентами фирмы, Лена заученно поприветствовала молодого человека.
- Добрый день, присаживайтесь!
Угловатый студент, словно сложившись пополам, резко сел на стул напротив столика Лены и немедленно начал рыться в карманах объёмистой дублёнки.
Лена не торопила его. Тактично поводя оптической «мышкой» по поверхности стеклянного столика, она поглядывала в монитор и думала о том, как здорово, всё-таки, будучи конторской работницей, одновременно почти ни за что не отвечать и не нести обременительной материальной ответственности. Работа в этой сетевой организации - просто мечта. Лена успела поработать сезонно - в фотоларьке на территории зоопарка, кассиром в парке аттракционов, - всегда выбирала места отдыха и развлечений, но там платили меньше, а работать, наоборот, было сложнее - и почти всегда под открытым небом. А тут непыльно, никто не вытянет из тебя душу за грош, зато можно развлекаться и наблюдать, как другие развлекаются.
- Вот, - парень, наконец, выудил то, что искал - на стол перед Леной легла сложенная вдвое бумажка.
- Вы подготовились?
Лена могла бы не спрашивать: к бумажке немедленно присоединился красочный слегка помятый семейный абонемент старого образца. Парень, смущаясь, бросился разворачивать сложенную вдвое бумажку. Вскоре Лена завладела этой грамотой и прочла пару строк текста, появившихся явно под соплами домашнего струйного принтера. Содержание было таким:
«Высокая стройная девушка, одухотворённое лицо, гладкие тёмные волосы, светлые глаза. Приятная улыбка, тонкие запястья, длинные пальцы, увлекается живописью».
Лена посмотрела на парня поверх бумажки: он сидел как на иголках, хотя и пытался скрыть волнение.
- Боюсь, вас неверно информировал владелец абонемента, - пожала плечами Лена. - Необходимо заполнить форму, в которой вы укажете несколько больше данных.
Точным движением руки она сняла почти невесомый листок бумаги со стопки заготовленных копий формуляров. Парень с недовольной гримасой начал вглядываться в вопросы перед пустыми полями, предназначенными для заполнения от руки.
- Могу ли я предложить вам образец?
Лена обладала достаточным опытом, чтобы верно предположить, что от этого предложения посетитель откажется. Но должностные инструкции обязывали её продолжить:
- Если вы будете испытывать трудности с заполнением, обратитесь к консультанту в зале.
Она обвела глазами пустой зал за чёрным плечом студента и нажала кнопку селектора: «Карина, подойди, пожалуйста!»
Парень, явно нервничая, вскочил.
- Мне не нужен помощник, я всё понял, я сам справлюсь,- пробормотал он, поглядывая через плечо и исподлобья на Карину, покинувшую служебное помещение в противоположном конце зала и направляющуюся к нему.
Когда Карина подошла к столу Лены, заученно полуулыбаясь, покачивая бёдрами и демонстрируя новенькие туфельки на высоком каблучке, парень уже ретировался в зал, к креслам для ожидающих посетителей. Там он выбрал место за стендом с рекламными проспектами - в самом тихом уголке, - как-то втиснулся туда и затих. Лена вызвала на монитор информацию с камеры наблюдения. Оказалось, посетитель уже отыскал авторучку и сосредоточенно царапал бумагу, расписывая её.
«Бог с ним», - подумала Лена и устремила вопросительный взгляд на Карину.
***
К такому повороту событий Миша готов не был. В качестве одолжения маме он заглянул в этот офис, но скорей уж потому, что не хотел в очередной раз провожать родительницу в магазин за продуктами и обратно.
Пытаясь расписать ручку, чернила в которой слегка замёрзли, он решил, что теперь у него есть повод опоздать к маме. Будь что будет; наверняка она знала, что его ждёт, раз вручила ему свой абонемент и предложила составить «шпаргалку». Зачем только заводила семейную карточку в этом клубе?
Ну, папу ей точно не заставить заполнять какие-то бумажки. И всё ради чего?
Папа на мишином месте наверняка чувствовал бы себя идиотом, вписывая приметы - нет, даже придумывая девушку своей мечты по наводящим вопросам бездушного бланка.
Так... образование? «Студентка», незамедлительно вписал Миша и задумался: было бы правильнее написать: «учащаяся». И почему они не начали с возраста? Свахи, брачные агентства, да даже объявления девушек для досуга начинают с каких-то численных параметров: рост, вес, возраст...
Миновав входную дверь и громко шаркая ногами, в офис вошла женщина неопределенного возраста в зелёном матерчатом обвисшем пальто, подпоясанном веревкой. Посетительница помахивала зажатым в руке абонементом. За ней по пятам следовал охранник. Миша, сидевший метрах в пяти от места событий, почувствовал в воздухе сильный запах перегара.
Боковым зрением и какой-то частью уха он, злясь на себя за любопытство, продолжал наблюдения за женщиной в тканевом пальто.
Она принесла заполненную форму и хотела, чтобы при ней «поискали жениха по базе». Собственно, из-за этой базы Миша и интересуется... а что, они и правда для неё поищут? Он решил ни в кое случае не давать согласия на распространение личных данных.
«От девятнадцати»... вот он, этот вопрос о возрасте, наконец-то!.. Миша осторожно зачеркнул свой первый ответ и написал: «от двадцати до тридцати лет».
Хорошо ещё, что они не просят придумывать ей имя. Миша перевел взгляд на строку ниже, хмыкнул и вписал первое, что пришло в голову: «Полина».

***
За мольбертом чуть впереди Полины стояла девушка в кружевной кофточке. Распущенные темные волосы в свете дневного мартовского солнца отливали рыжим, бледная кожа обтягивала костяшки пальцев. Фифа.
- Что ж вы рисуете слишком тонкими кисточками? - спросил преподаватель так громко, что никто ни в аудитории, ни в коридоре не смог бы пропустить это замечание. Сверкая налысо обритой головой, он переходил от мольберта к мольберту и делился со всеми и ни с кем конкретно колкими наблюдениями о студенческой мазне.
Полина находилась на той стадии, когда художник не видит никакой отдельной черты натуры, даже не видит целого, а, кроме того, ещё и не смотрит на то, что нарисовал. В данный момент она гонялась за какими-то призраками; ей хотелось, пусть и с запозданием, отразить почти однородное цветовое пятно натюрморта, выхватить блики, тени - пятнами. Даже не хотелось закончить рисовать, а хотелось, скорее уж, начать всё заново.
После окончания занятий Полина задержалась у зеркала в холле университета. Ничем не примечательная, со слегка вьющимися средней длины волосами. Девушка ниже среднего роста, даже не пытающаяся носить обувь на высоком каблуке. А ведь ещё будучи совсем крошкой, она рассматривала выпускниц, пришедших к школьному подъезду - на бал. Всякий раз она представляла, что вырастет и станет одной из таких красавиц - длинноногой, даже голенастой, с отличной фигурой, о параметрах которой она тогда не имела понятия. Даже воображала, как будет носить юбки или зауженные брючки, ловить на себе взгляды таких... Каких? Полина усмехнулась, подняла парусиновую сумку, тубус, пакеты с рисунками и двинулась домой.
Ловить на себе взгляды - какие? - да вот таких маленьких девочек взгляды! Дурочек! Полина вошла в уже прилично загруженный вагон метро. Было почти шесть вечера. После пересадки ей придётся ехать в переполненном вагоне; но это ничто в сравнении с тем, что бывает по утрам. Первая пара начинается в половине десятого. Тогда среди людей, столпившихся у единственного работающего на подъем эскалатора, можно заметить пенсионеров со слезами на глазах, а толпа, как морская волна, качает их из стороны в сторону. Юбочки, кружевные кофточки, сумочки - развлечения для студенток коммерческих ВУЗов, наверное. Сегодня Полина разодрала штанину джинсовых брюк, пробираясь в поточной аудитории вдоль рядов. Щепка вонзилась в плотную ткань - хорошо ещё, что не расцарапала ногу. Но и на этот случай у Полины был запасной вариант: снять кофту и обвязать, затянув рукава, вокруг талии. Также полезной привычкой было всегда носить с собой пластырь.
***
Карина, едва завидев постоянную посетительницу офиса, развернулась и направилась обратно в помещение для персонала. Лена-то любит развлекаться; наверняка ловила кайф от общения с нелюдимым зашуганным пареньком. Лена легко выдержит «газовую атаку» из смеси запаха перегара и, вероятно, мочи.
Финал почти удавшегося бегства Карины, к её неудовольствию, прервал Александр Саныч, менеджер отделения, вышедший в зал то ли поразмяться, то ли покурить. Вряд ли он озаботился персоной нон грата: скандалить и шуметь похмельная «невестушка» сегодня ещё не принималась. Но скоро «концерт» начнётся, подумала Карина, еле удерживаясь от недовольной гримаски.
Консультант в красивых чуть-чуть разношенных туфельках с небрежным видом сменила траекторию, забрала со стойки у стены образец заполнения стандартного бланка и присела ближе к парню в неуклюжей дублёнке, - делать вид, что занята работой.
Парень, к её удивлению, глядел в сторону столика Лены с самым растерянным видом. Наверное, испугался появления алкоголички.
Карина решила подбодрить его и одновременно намекнуть на широкие возможности отделения - нередко на «летучках» выяснялось, что Саныч слышит, что говорят сотрудники о месте своей работы. Пусть слушает, если хочет.
- А знаете ли вы, - пропела Карина, доброжелательно взглянув на парня, - что одна интернет-компания начинала со штата всего в десяток сотрудников? Но, чтобы раскрыть их способности, руководство создавало индивидуальные условия труда каждому специалисту; в уютной атмосфере рабочего места прекрасно проявлялся творческий потенциал...
Парень с видом человека, очнувшегося от кошмарного сна, обернулся к Карине.
- Добрый день! - Карина заулыбалась, встретив его взгляд. - Меня зовут Карина, я консультирую по вопросам заполнения бланков. Вы не подскажете, как я могу к вам обращаться?
И консультант по вопросам, ожидающая знакомства, немедленно имела удовольствие видеть позорное бегство юноши, юркнувшего за стойку с проспектами. Только в этот раз, растеряв прежнюю ловкость, он зацепил рукавом дублёнки несколько буклетов, и они с шорохом разлетелись по полу. Похмельная невеста, обернувшись на шум, смогла увидеть одну только офисную деваху «белый пышный верх - черный обтягивающий низ» и тот беспорядок, который сопровождал отступление студента.
«Вернётся», - мысленно заверила себя Лена, которая в силу природной зоркости и деловой привычки видела сцену побега от начала до конца. - «Не сам вернётся - так его вернут. Надо же маме получить свой абонемент обратно».
Лена протянула невесте распечатку имён и маленьких, с ноготь, фотографий кандидатов, а затем приложила тыльную сторону ладони к носу, вдыхая запах кольца с твёрдыми духами.
- Вот, пожалуйста, ознакомьтесь.
- А каких в этом списке не было позавчера? Которые новые? У вас что, маркера нет, отметить их нечем?
За спиной невестушки замаячил Саныч, решая, стоит ли ему прийти на выручку Лене. Лена улыбнулась в кулак, делая вид, что почесывает подбородок.

***
- Добрый день, меня зовут Валерий, а как я могу к вам обращаться?
Полина замешкалась. В голове молнией пронеслось воспоминание о том, что к служебной собаке незнакомцы по кличке не обращаются.
- Катя.
- Очень приятно, Катя.

***
- О, вот и Ми-и-иша вернулся!
Мама, переместившись на диване, похлопала по подушке рядом с собой, приглашая сына присесть.
Миша отрицательно мотнул головой.
Прищурясь, мама несколько секунд молча наслаждалась сходством мальчика, пухленького и вихрастого, на фотографии за спиной Миши, - и того угловатого бледного тощего студента с редкой щетиной над губой, который стоял, слегка заслоняя своё фото одиннадцатилетней давности.
- Н-ну, не тяни, рассказывай, как всё в этой конторе, «В сети», прошло!- раздался из-за спины голос папы.
В комнату следом за Мишей вошел сгорающий от любопытства отец. Сейчас Миша пожалел о том, что у папы такая манера выражать свои мысли, что не за что уцепиться и сделать вид, что не понял. Уж больно рассказывать не хотелось.
- Мам, - заговорил Миша, понемногу перемещаясь ближе к коридору, ведущему прочь из гостиной,- я твой абонемент у них забыл.
- Да ну, не ври,- махнул рукой папа, усаживаясь в кресло и включая телевизор в режиме без звука, - знаю я, где ты его забыл. Правда, мать?
Папа подмигнул маме и коротко рассмеялся.
- Завтра заберешь, - ответила мама с самым серьёзным видом. - А папу не слушай, он тебе понарасскажет.
- Ну коне-ечно, папа всё врёт! - притворщик-папа отвернулся, изображая обиду и подмигивая теперь уже Мише. - Она сама не скажет, хотя ты-то не знаешь, что этот самый абонемент она завела, ещё когда контора была одна-единственная в городе. Блажь нашла на неё! Твоя мама у них отписала, значит, какой ты будешь...
- Ой, ну хватит чушь пороть,- постаралась прервать поток информации мама.
- Писала, какого хочет ребёночка. Сама была на пятом месяце... А тогда - не то, что сейчас, никаких этих самых... которые показывают...
- УЗИ? - подсказал Миша.
- Вот-вот... никаких УЗИ. Ты, как будешь забирать абонемент, у них спроси - пусть пороются, вдруг да найдут этот манускрипт. Узнаешь, какого ребеночка она хотела. Она подробности даже мне не рассказала, вот какая была! Сейчас, небось, сама забыла.
- Так! - мама состроила недовольное лицо, глядя на папу. - Может, ты и пойдешь забирать, раз такой интересный?
- Кто? Я?!
Папа встал, словно чтобы размять ноги.
- Мать, я тебе так скажу: ни мне, ни Мише этот абонемент ни сдался... вот ни на столечко, - оратор описал дугу пальцами, сложенными в щепоть, на уровне своего носа.
- Это, я тебе скажу, мама, развлечение женское. Небось, парень не дурак и абонементик девушке подкинул, а та чтит традиции, можно сказать. Познакомь меня, а, Миш? - папа потрепал Мишу по рукаву, увлекая его за собой в коридор, прочь из комнаты, лишая возможности видеть реакцию мамы, покидающей своё насиженное место.

***
- Что мне делать с розами? - спросила Полина рассеянно.
- А что такое?- Валерий, наслаждавшийся теплым весенним вечером, выглядел удивленным.
- У меня строгие родители. Про наше... м-м, свидание им не скажу, разве только маме...
На самом деле у Полины и для мамы была заготовлена ложь про дополнительные занятия в институте.
- Но вот розы... они сразу поймут, что мне их подарили.
- Мне всё равно, что ты с цветами сделаешь, - пожал плечами Валерий.- А с твоими родителями я надеюсь побеседовать... Тебе сколько лет?
-Двадцать два.
- Уже двадцать два. Мне - двадцать семь. Я по гороскопу скорпион. Ласковый такой скорпиончик...
Всё шло так, как учила мама: мужчина знакомится с девушкой, они гуляют в парке после учёбы или работы, он дарит цветы и выманивает поцелуй. Или мама была против поцелуя на первом свидании? Надо спросить у подружки, нормально ли это - целоваться на первом свидании.
Полина совсем не думала о Валере; она всё чаще замечала, что к понравившимся мужчинам её так и тянет шагнуть первой - взять инициативу в свои руки. Валера не из таких.
Всё же Полина не могла разобраться, в каком смысле мужчины её привлекают - впрочем, раз самых интересных можно считать также собеседниками, друзьями, - значит, тянет именно к таким. Во всех смыслах, наверное.

***
«Побывал в салоне «В сети». Давняя контора, у которой странное название и ещё более странные цели. Заведение ничего не предлагает, ничего не гарантирует. Пишешь, словом...»
Миша посмотрел на монитор, потёр переносицу и снова, сутулясь, склонился над клавиатурой.
«Пишешь, словом, то, чего от жизни хочешь. Воображаемые портреты. Шёл с одним - уходил, изменив мнение, а сейчас, кажется, определился».
Миша опубликовал запись, закрыл страницу со своим онлайн-блогом, вздохнул, схватил полностью заполненную форму и двинулся знакомой дорогой из дома мимо магазинов к белой пластиковой двери офиса «В сети».

***
На заметку об этом сетевом заведении Полина набрела случайно. Конечно, ей не хотелось покупать абонемент. По сути - это то же самое, что платить за подсказку или какие-то другие слишком уж виртуальные услуги. У неё недостаточно современное воспитание, чтобы так развлекаться. Даже карманные деньги появились на первых курсах института; до этого не было таких вольностей.
Так там надо расписать свой идеал как можно подробнее?
Полина задумалась, одновременно машинально набирая запрос о стиле фьюжн в интерьере.
Кто он, этот мужчина, которого она хочет? Покачав головой, она пришла к выводу, что подойдёт практически кто угодно, если речь о внешности. Любой прохожий с улицы. С кривыми ногами, в дурацкой короткой курточке, как аспиранты любят носить. Любой; важнее то, что у него в голове. Мальчиков с пафосом и высшим образованием много... с заносчивостью и высшим... а таких, интригующих - мало...
Почти машинально она подписалась на онлайновый блог Миши.

***
«Её зовут Полина, хотя имя может быть любым - почему нельзя оставить эту строку незаполненной? Девушка от двадцати до тридцати лет, студентка ВУЗа, лучше очной формы обучения, которая ценит в мужчине качества личности.
Достоинства: умна, обаятельна, но не кокетничает, умеет найти общий язык с окружающими. С моими родителями легко ладить, но если она пугливая, то даже не попытается, так что лучше уж пусть будет смелой. Не прячется за мужской спиной - достаточно самостоятельная. Располагает к непринужденному общению, атмосферу для него организует сама.
Недостатки: мелкие физические не в счёт, незлопамятна - отомстит и забудет; готовит хуже моей мамы, проявляет характер, однако знает меру, ревнивая.
Примечание: кажется, перепутал - какие-то недостатки с моей точки зрения - достоинства. И наоборот.
Строчку внешности оставляю незаполненной: несправедливо, что она не должна привередничать, а я должен».
Миша замедлил шаг, ощупал форму с ценными данными, словно она могла испариться из внутреннего кармана, приоткрыл дверь и потоптался на коврике во внутреннем помещении офиса. Под ковриком хлюпала грязная лужица.
- Простите, я у вас вчера абонемент забыл... мамин, семейный, то есть.
Лена, всем своим видом показывая, что узнала посетителя, поинтересовалась:
- Доброе утро! Помню-помню. А как успехи с?..
Опять чутьё её не подвело: паренек в дублёнке немедленно вручил ей форму.
Приоткрыв сложенный вдвое листок, Лена прищурилась, как кошка, и мгновенно проделала в листке два отверстия - дыроколом, с левого края.
- Подошьём к вашей семейной истории,- проговорила служащая, укладывая листок на стол исписанной стороной вниз.
- Спасибо,- кивнул Миша и, получив абонемент, распрощался.
Когда дверь за ним закрылась, из служебного помещения, нагруженный расходными материалами, показался Саныч. Следом шествовала Карина с целым набором трубок: одной массивной от радиотелефона и двумя служебными мобильными аппаратами.
- Так!- изрёк избавившийся от ноши Саныч, сложив на стол позади Лены упаковки бумаги и рулоны для факсимильного аппарата.
- Девушки, вы им хотя бы намекаете, что у нас не брачное агентство? Чего это одни и те же ходят? Мы не даём контактов потенциальных партнёров без их согласия, и уж тем более никто не отвечает за подбор партнёра, вам это ясно?
С последними словами Саныч обратился к Лене, слушавшей не очень внимательно. Стоя у своего столика лицом скорее к монитору, чем к проводящему разъяснительную работу Санычу, Лена, слегка склонившись, спешно манипулировала мышкой, закрывая вкладки с браузерными игрушками.
- Александр Саныч, именно это я всем и говорю,- заверила Карина, становясь рядом с Леной.
- Да, если успеваете выйти в зал! - недовольным тоном прервал её Саныч.
- И вот ещё, девушки, тем, кто робеет, особенно молодёжи - наоборот, намекайте, что у нас более трех миллионов желающих мечтателей, так сказать, на проводе. В нашем отделении уже неделю пустует зал с почасовой оплатой вебки, онлайн-чата и этого... хай-энд интернет-радио. Вы меня слушаете?
Девушки, продолжая глядеть под ноги Санычу, кивнули одновременно, как по команде. Лена легонько толкнула Карину локтем, привлекая её внимание, и быстро перевернула формуляр от Миши: на нём, перекрывая строчки вопросов и ответов, красовался тщательно разукрашенный синими чернилами неведомый монстр.

Вопрос: понравилось?

1. да		1	(16.67%)
2. нет		5	(83.33%)
Всего:		6

@темы: миниатюра, история о любви, проза, юмор

---

[Лоторо]

1.1.1

writermustwrite.diary.ru/p185134173.htm?from=la...

1.1.2. Митькина Крыша.

Митька стоял у края крыши, залитого вечерним апрельским солнцем, на своём обычном месте. За его спиной развевалось нечто смутно напоминающее одновременно скопление рваных тряпок неопределённого цвета, расстрелянных серых знамён полка и чёрных пиратских флагов. Быть замеченным в таком виде кем бы то ни было он не боялся. Не то что ему было совсем уж плевать на общественное мнение, просто его крылья (да-да, это были они) видеть всё равно никто не мог. В данный момент Митька занимался созерцанием города. Созерцать он мог бесконечно долго, если его не прерывали и не отвлекали. Но сегодня остаться в покое Митьке была на судьба.

Внезапно за спиной кто-то деликатно кашлянул и довольно высоким мальчишечьим голосом, прерывающимся от волнения, сказал:
- Эм... Ну, ...привет.
Митька последовательно изумился, возмутился и даже рассердился. На объекты, сумевшие вызвать столько бурных и разных эмоций за такой короткий срок внимание обращать было просто опасно. Так что Митька решил пока не оборачиваться и никак не показывать, что заметил незваного гостя и понадеялся, что тот как-нибудь сам смутится и рассосётся.
Но гость был, очевидно, не из таких. Он вздохнул, и зашуршал курткой, по всей видимости, топчась на месте.
- Ты же Митя, да?
Это было уже слишком.
- А ты кто такой? - бросил Митька недовольным голосом, подавляя в себе желание обернуться.
- А я — Джек, Женька то есть, но ты меня зови Джеком, - обрадованно заговорил парнишка. - И я пришёл сказать тебе кое-что важное.
- Неужели про то, что я выйграл миллион денег? - язвительно поинтересовалась спина Митьки.
- Не, лучше! Ты — Бог. - радостно, как говорят как раз-таки о крупном выигрыше, объявил тот, кто назвался Джеком. Тут Митька уже не выдержал. Повернулся. Прямо перед ним, немного поодаль стоял невысокий щуплый пацан лет 14-15 на вид, светловолосый, светлоглазый — глазищи у него были в пол лица и такие наивные, что Митька едва не умилился. Типчик этот, однако, Митьке был совершенно не знаком. Знакомым было только одиночество, которым от пацана разило за версту. Митька такие вещи чувствовал очень чётко.
- Что ты такое несёшь и откуда ты меня знаешь? - с какой-то даже жалостью поинтересовался Митька.
- Я тебя не знаю, - охотно пояснил Джек. - Я знаю только твоё имя. И что ты — бог.
- Завязывай, - с раздражением сказал Митька, - Иди поищи себе кого-нибудь ушибленого и поиграй с ним в свои игрушки.
- Игру не выбирают, - заявил Джек и странно прищурился. Митька вздрогнул - настолько у Джека при этом изменилось лицо. «Пожалуй, он всё-таки мой ровесник» - всплыло в голове. Митька снова растерялся.
- Пока нам семнадцать — мы Боги, - продолжил тем временем этот странный паренёк.
- Ну вот и отстань от меня, - с облегчением сказал Митька, - мне 19 и я … - тут он замялся, - я — Демон, понял?
Джек рассмеялся.
- Да это ничего не значит. Считай, что демон — это порода, а Бог — должность... А про возраст. Тебе же было ровно 17 тогда...
- Когда «тогда»? - насупленно уточнил Митька.
- Когда ты стал «демоном», - спокойно пояснил Джек и исподлобья глянул на Митьку.
Тот вздрогнул. Рука помимо воли потянулась к груди, как будто к нательному крестику.
- Ладно, - миролюбиво продолжил Джек, снова распахивая свои невероятные очи, - я тебе мешать не буду, ты пока подумай. Другие всё равно ещё не собрались. Я тут подожду.
- Чего??? Какие ещё - «другие»? ! - вскинулся Митька.
В этот момент из чердачного проёма вылезли на крышу парень, в реперском прикиде с расквашенной физиономией, и рыжеволосая высокая девушка.
- Здорово, мужики, - деловито, с места в карьер припустил парень, слишком бодрый для человека с разбитым лицом, как отметил Митька, - Чего вы тут висите? На крышу вход воспрещён.
- Ты дворник что ли? - неприязненно уточнил Митя.
- Почему дворник? - мигнув, изумлённо спросил парень.
- Потому что только дворникам бывает дело до казённой собственности типа крыш, подъездов и дворов, - объяснила своему партнёру девушка и обратилась к Митьке,- Правильно?
Митька опешил и кивнул.
Парень фыркнул.
- Это почти частная собственность - это наша крыша, моя квартира прямо под чердаком и ключ от него у меня хранится... Так чего вы тут делаете?
- Ты что мне тут заливаешь про квартиру?! - взорвался Митька, - Этот дом лет десять незаселённый и недостроенный.

На крыше на минуту воцарилась тишина. Каждый сверял услышанное с тем представлением, которое имел, касательно дома. На Джека, который тихо лучился счастьем чуть в стороне от всех, внимания не обращали.

- Вот ещё, - первой нарушила тишину девушка. - Я тоже в этом доме живу и уже 19 лет.
- По мне вы оба живёте в дурдоме, - отрезал Митька. - Я на эту стройку 10 лет хожу и вас ни разу здесь не видел, кстати.
- А мы тут летом загораем с детского сада и тебя тоже не видели ни разу. - парировал парень.
- Да проверить-то кто прав - раз плюнуть, - тихо-претихо подал голос Джек, но на него сразу все уставились.
- Блин, точно. - обрадовался парень. Даже заулыбался. - Пойдём-ка, товарищ менеджер, покажем тебе как тут десять лет никто не живёт.
Девушка нахмурилась, тихо прошептала что-то парню.
- Чего это я тебе менеджер? - нервно спросил Митька.
- Да ты одет прям как только что из офиса, - всё так же улыбаясь объяснил парень. - А Ленка тебя боится, думает, ты псих.
- Какая взаимность, - саркастически отозвался Митька. - А ты, небось, любую одежду приличнее джинсов атрибутом манагеров считаешь?...
- Он - Митя, - неестественно спокойно перебил его Джек. - А я - Джек. А вы - Локки и Ленка.
- Очень приятно, - пробормотала Ленка, а Локки толька глазами захлопал. - А мы что, с тобой знакомы?
Джек помотал головой:
- Не, но я вас знаю... Ну вы идите с домом-то разберитесь.
-Ну да, - с сомнением произнёс Локки, - Давайте сначала с домом...э...Митя, да? Пойдём, покажу.
- Только из удовольствия посмотреть на живых шизофреников, - чопорно отозвался он и шагнул к чердачной двери.

На ближайшие десять минут Ленка и Локки онемели, потому что, спустившись за Митькой в дом обнаружили, что он был прав - они находились на какой-то заброшенной стройке. Локки потерянно топтался в пустой бетонной коробке, которая ещё утром была его квартирой. Ленка потрясённо молчала.
- Но как же, - жалобно заговорил Локки, - Мы же только что мимо проходили... Всё тут было. Это что, гипноз какой-то?
Митька настороженно наблюдал.
- Вот не пойму, то ли вы реально психи, то ли решили так изощрённо поприкалываться, - ответил он, складывая руки на груди.
- Какие тут приколы, - глухо сказала Ленка. - Как мы домой попадём?
Тут снова встял Джек.
- Не переживайте, давайте поднимемся на крышу, я вам всё объясню.
Митька пожал плечами и двинулся к входу на чердак. Ленка и Локки, находящиеся в некоторой прострации, послушно пошли следом.
- Объясняй, - потребовал Локки у Джека, как только все четверо снова оказались на крыше. Джек почесал переносицу.
- М... Как бы так попонятнее. Вот. Ты, Локки, теперь иди первым, давайте снова спустимся вниз.
- Толку-то, туда-сюда ходить, - не выдержал Митька, - Я уже доказал, что прав так что отвалите от меня с миром.
- Не торопись, - остановил его Джек, - Ну пожалуйста, пойдём с нами, ещё раз, а?
Митька закатил глаза.

Ленка едва не плакала от облегчения, поворчивая ключ в замке. Теперь уже Митька с диким видом крутил головой по сторонам. Этот дом был явно обжит не первый год.
- Проходите уж, - сказала Ленка Мите и Джеку, открывая дверь.
Митька стоял столбом. Джек протянул:
- Э...только не бейте меня. Но давайте снова поднимемся на крышу.
Локки с шумом выдохнул и стащил с головы шапку.
- Ну уж нет, - решительно заявила Ленка, - а вдруг потом мы не сможем вернутся.
- Ты обещал всё объяснить, - напомнил Локки, прислоняясь к косяку.
- Ну просто, если следом за Митей идти, то дом будет стройкой, а если следом за вами - то просто ваш дом.

Все помолчали.
- Вот если ты думаешь, что всё объяснил, то нихрена, - заметил Локки. - Я себя таким тупым давно не оущущал.
- Это значит, что он реально имеет право меня с крыши гнать? - с сомнением уточнил Митя, кивнув подбородком на Локки.
- Да не собирался я тебя никуда гнать, - хмыкнул Локки и потрогал языком ссадину на губе. - Я думал, ты того - самоубийца. Или диверсант.
- Террорист Иван Помидоров, мля, - возмутился Митя. - Ты дурак или как? По твоей логике, все, кто в море купаются - топиться собрались?!. В общем, если ко мне нет претензий, я пошёл обратно.
- Так что ты там делал-то, на крыше?
- Да ничего я там не делал, - разозлился он, - Просто тусовался.
Ленка, так и продолжавшая стоять, через порог, вздохнула:
- Но в квартире же удобнее говорить, - попыталась урезонить она ребят.
- Не, - Джек покачал головой, - Нужно ведь всех подождать. Пойдёмте,а я вам на крыше всё расскажу. Правда.
- Ой, пойдём, - устало махнул рукой Локки. - Лен?
Ленка с очередным вздохом захлопнула дверь и снова закрыла её на ключ.

Когда они в третий раз выбрались на крышу, там их уже поджидали парень и девушка, сидевшие под огромным лиловым зонтом. Ровно над ними двумя небо приобрело скучно-серую окраску и капризно моросило дождём.

Ленка приоткрыл рот, Локки закрыл глаза, а Митька подступив к пришельцам , ткнул пальцем в бетонное перекрытие и свирепо потребовал:
Ну-ка, говорите, это крыша стройки или жилой дом?!
Стройка, — хором ответили они.
Смотрите-ка, вы уже в меньшинстве, - торжественно объявил Локки и Ленке Джек и непонятно чему заулыбался.

Вопрос: Дальше?

1. Да		3	(60%)
2. Нет		2	(40%)
Всего:		5

@темы: сериал, проза

---

Стеб. Бурно реагирующих и вечнообижающихся просьба не читать.

[Элхэ.]

Осторожно, матюки-)

До литературного онлайн конкурса оставалась пара дней. Троица начинающих, но уже весьма известных литературных критиков и графоманов собрались на квартире у Лизки Бычковой, в сетевом мире более известной как Элиза Дарк. Лиза абсолютно искренне верила в существование оборотней и вампиров, что заставляло ее посвящать все свое свободное время описанию их жизнедеятельности.
-Ну, о чем писать будем?
Невысокое и лохматое существо неопределенного пола задумчиво почесало пятерней вихрастую голову.
-Может о женщина которая хочет стать мужчиной?
С надеждой предложило существо. Само оно очень хотело. О чем свидетельствовал тот факт что в и-нете оно подписывалось исключительно в мужском роде а в реальности носило мужскую одежду и требовало от подруг звать его сетевым ником Генрих Эйр.
-Старо. Мало драматизма.
Элиза Дарк недовольно фыркнула, барабаня длинными черными ногтями по полировке стола.
-Лучше вот,послушайте:

Я гуляла по темной улице
Моросил с неба черный дождь
Я на звезды лениво жмурилась
Мой князь тьмы ну когда ты придешь?

Набрав в легкие побольше воздуха продекламировала Елизавета мечтательно закатив глаза к потолку, словно надеясь что князь тьмы сию же минуту упадет ей на голову прямо с люстры.
-Лизка,Генрих,заткнитесь.
В мрачно прозвучавшем голосе третьего графомана,точнее графоманки, таилась нешуточная угроза. Впрочем,женщиной ЭТО можно было назвать с огромным трудом. Скорее-теткой. Существу было лет под сорок, в миру оно было известно как Мария Геннадьевна, местная дворничиха и, как она считала, по совместительству, литературный талант. Взрослые шептались, что у нее даже имелась за плечами одна ходка в дурдом, в пользу чего говорил ее нестандартный внешний вид.
-Значитца пишем так: пускай главный герой будет готичным гермафродитом и эльфом.
-Эльфом-то зачем?
Генрих снова недоуменно взъерошил себе волосы.
-А затем!
Еще более трагичным голосом изрекла третья графоманка.
-Затем что про гермофродитов и готов сейчас каждый второй пишет, а про эльфов только каждый четвертый! Все цуцики,марш работать!
Генрих и Элиза Дарк покорно засопели над чистыми листами бумаги.
Прошло пол часа.
-Ну?!
Голос третьей был грозен. Элиза невольно вжалась в кресло и бросила умоляющий взгляд на Генриха, пытаясь воззвать к его мужской потребности защитить даму.
Под перекрестным взглядом дам бедный Генрих поднялся и зачитал их совместный с Элизой опус:

Я был когда-то странным мужчиной с женской писькой
Готичным был немножко,но кто из нас не гот?
Раз вышел прогуляться на городское кладбище
А там висят на дереве две кошки ну и кот.

Я бедненькую кисочку стащил за жопу палочкой
А после изнасиловал огромной кочергой
И вспомнил как был девочкой, гулял я парке с папочкой
И плакал там над ласточкой со сломанной ногой.

Генрих испуганно замолчал, прижимая к себе листочек с текстом.
Третий графоман задумчиво молчал, изучая тот же самый потолок который недавно изучала Элиза.
-Ну?!
Не выдержал затянувшегося молчания Генрих.
-Ну а что...про эльфоф-то нету!? Пишите сызнова, оболдуи.
Два литератора снова склонились над листком, о чем-то шепотом переговариваясь, а третий критик пошел в кухню что бы выпить чашечку кофе. Ночь предстояла долгая.

Вопрос: +\-

1. +		5	(38.46%)
2. -		8	(61.54%)
Всего:		13

@темы: ненормативная лексика

---

[Тедди-Ло]

Километры и килобайты единиц и нулей
Нас не делают ближе, но делают день полней.
Как на смотанной плёнке кадр ложится на кадр -
Ближе близкого, но не пересечься. Жар
Перекидывается на деревья, осень в дыму
Оторванный змей устремляется в небо. Мне одному
Кажется, что не зарекаются только от сумы и тюрьмы
И нет плоскостей более параллельных чем мы?
То, что нас разделяет властнее всего -
Увы, не пространство: Плечо моё тебя не заденет, но
Пройдёт насквозь даже при тесной встрече
Мы друг для друга - "Часть речи вообще. Часть. Речи".
Мы друг для друга - искажённый эфир с жизнью поровну.
И, самое верное, мы - чёрно-белый фильм с дорогими актёрами.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		3	(25%)
2. Нет		9	(75%)
Всего:		12

@темы: поэзия

---

Пробные стихи. О первой любви)

[Элхэ.]

Осторожно, содержат мат.


Прости меня, Дэй, я не знала любви.
К тебе меня тропы сети привели.
Мой милый, твой слог так чудесен что я
И таю, и млею, до гроба твоя....

Мой милый,ты так героически смел
Я помню как троллей ты круто уел
Тебя с нетерпением жду я в сети,
Но может, нам милый, в реал перейти?

Ах Дэй как ты мог! Вянут в горле слова.
От горя кружится моя голова...
Сейчас напишу по порядку в свой блог..
Ах Дэй,ах мерзавец,скажи как ты мог?!

Я шла на свидание с чистой душой,
И птички чирикали над головой,
И солнце сияло, и розы цвели,
Летела к тебе я на крыльях любви.

И вот я в назначенном месте и жду
О боже,наверно с ума я сойду!
Мой миленький Дэй, ты какого хуя...
Писал в сети «он» если в жизни «она»?

Причем ты страшна словно голод зимой...
Прости меня,Дэй, убегаю домой.
Я думала-рыцарь на белом коне,
А ты просто тетка с дерьмом в голове.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		5	(35.71%)
2. Нет		9	(64.29%)
Всего:		14

---

Сын сОтОны-2.(попытка достойно закончить историю)

[Элхэ.]

Грузная женщина лет тридцати трех сидела перед пожилым мужчиной, одетым в белый халат и смущенно теребила в руках носовой платок.
- Я думаю, что пора вас выписывать.
Врач доброжелательно улыбнулся пациентке:
- Вы прошли долгий путь к выздоровлению, Ирэнка. Путь длинною в семнадцать лет.
Женщина неловко улыбнулась в ответ. Сейчас в ней с огромным трудом можно было бы признать подростка, убившего в свое время трех человек.
-Конечно, социальная служба позаботится о вас на первых порах, вы получите квартиру . Насколько я знаю,вы хорошо шьете и вяжете?
-Да.
-Что ж , отлично, без куска хлеба не останетесь.
Врач поднялся, показывая что разговор закончен и протянул женщине руку, которую та смущенно пожала
"...Я так рада что наконец-то смогу жить как все другие люди. Теперь, когда я здорова, я вспоминаю с ужасом свое прошлое. Точнее нет, я просто стараюсь о нем забыть. У меня есть своя квартира и будет своя работа, которую я непременно полюблю. Я так надеюсь что сумею построить семейную жизнь..."
Хозяйка ателье придирчиво окинула Ирэнку взглядом:
-Мастерица на все руки значит? Что ж, посмотрим. Пожалуй, я вас найму.
"...Одиночество терзает меня ночью и днем. Я, как птица запертая в клетке, в темных недрах ателье. Нет, не того я хотела. Я пытаюсь стать такой как говорил доктор- открытой, готовой к общению, веселой, но мужчины проходят мимо меня, словно бы я не человек, не женщина. Что со мной не так? Доктор, неужели вы меня обманули, говоря что у меня будет нормальная, полноценная жизнь? ..."
Колокольчик над дверью звякнул.
-Ого,какой очаровательный мастер меня сегодня тут поджидал!
Женщина, сидевшая за прилавком небольшого швейного ателье подняла взгляд от платья, которое старательно украшала бисерным шитьем.
Высокий,светловолосый юноша лет двадцати, улыбаясь пристально смотрел на Ирэнку.
Женщина невольно вспыхнула от смущения:
-Вы что-то хотели заказать?
-Всего лишь вязанную сумку для матери. Хиппи-шмиппи, она любит такой стиль.
Парень пожал широкими плечами, обтянутым курткой какого-то футбольного клуба. Он был типичным красавчиком, за которым волочились самые популярные девушки колледжа, и отпустил комплимент старой развалине лишь по привычке заигрывать с женщинами, какого бы возраста и социального статуса они не были.
"...Он такой красивый. Я никогда не была с мужчиной, теперь я все время думаю о нем. И прижимаюсь щекой к сумке, которую вяжу. Глупо конечно, но мне кажется что так я становлюсь ближе к Александру, отдаю ему частичку своей души. Завтра я закончу сумку. Я так надеюсь что она понравится ему. А еще я думаю куда-нибудь его пригласить. Например в кино. "
- Прости,но я не могу на тебе женится. У нас слишком большая разница в возрасте, да и это собственно не важно-я просто пока еще не готов быть мужем и отцом.
Он стоял перед этой странной, даже немного зловещей женщиной, полностью обескураженной ситуацией.
Усилием воли Ирэнка заставила себя разжать руки, невольно сжавшиеся в кулаки. Дверь за Александром громко хлопнула.
"...они не берутся делать аборт срок слишком большой. Я пыталась лежать в горячей ванне и пила травы но ребенок не умер. Если что-нибудь не предпринять я потеряю работу и мне нечем будет оплачивать жилье...Александр, мудак, ненавижу, ненавижу тебя и твое отродие, вы сломали мне жизнь..."
- Вы уволены. У меня тут не публичный дом.
Хозяйка ателье сердито сверкнула стеклышками очков:
-Я старый человек, и придерживаюсь старых взглядов. Незамужней беременной женщине нет места в моем заведении.
Ирэнка вышла на улицу, с трудом удерживаясь от желания хлопнуть дверью. На улице шел дождь.
"...рибенак радился сигодня ночью я ражала дома патамушта на бальницу денек не было я прасила у александра но он миня паслал и сказал что я старая жирная корова каторая даже придохранятся не умеет и спрасил в какой дурке миня держали все равно иму лучше была не жить патамушта кагда я взглянула в ие глаза я увидела в них сваего атца такие как мы не нужны на этом свете и я решила што рибенок должин умиреть я взяла падушку и положила на ие лицо или на его лицо я ненаю какого пола был этат рибенок я ненаю!"
Несколько секунд Ирэнка держала мертвую девочку на руках, не зная что ей делать с телом. В голове женщины крутилась старая песня :
"Придет серенький волчок
Схватит детку за бочок"
Она не заметила, как запела это в слух.
"...Я ничаво плохого ни хотел толька любить его патамушьта он был красивый как ангил и кагда я смотрел на няго у иня сильнее билась седце и дыхание сжемалась в горле я жи тока хочу любить а ани вигда миня аталкивают и мама и ксиния и алеханр там в бальнице мне гаврили што я женщин но алеханр атталкнул иня патаушто он врали патамушто я мущина и патамушта я зло ани все врали мне многа лет и ан заслужели сваей смерти я убил алехандра сказал ему эта тибе за нашего сына и сначала атрезал еу голаву прижал к груди и баюкал как рибенка а патом пинал его голаву по квартире как футбольный мяч он же так любил свай футбол и эта была хорошая память а нем а потом я паехал к доктару доктар сказал о привет еренка как дела а я созал што он должен уиреть за сваю ложь и я должен умиреть патамушто мне пришло время уйти к атцу он был блидный и трясся как жиле я вырвал иму язык за то што он мне лгал и засунул ему в шопу а потом душил иго пока иго дыхане не остановилось под моим руками патом я пашла в иго квартиру мне надо было умереть, я не могла жить с воспоминаниями о то что сделала, не могла помнить полные боли глаза Александра. У доктора был пистолет в ящичке стола. Сейчас все будет кончено для меня, и для того, второго, который живет во мне. Я только хотела написать перед смертью что мне так жаль. Ксения, Александр,мама....Я любила вас. Ухожу. Ваша Ирэнка. Папошка, преми сваего сына и усоди па правую руху ат себя.Амень".

Вопрос: Понравлось?

1. Да		3	(27.27%)
2. Нет		8	(72.73%)
Всего:		11

---

[Тедди-Ло]

Возьми меня. Не смотри на осколки.
Я буду с тобой исключительно шёлковым
Я знаю про бронежилет под футболкой
Ты знаешь про мой пистолет.

Пытай меня холодностью, равнодушием
Я буду молчать, ослепляемый ужасом
Если поверю тому, что не нужен
Мне нечего будет хотеть.

Устроенный так, чтобы быть принадлежностью
Испепеляемый страхом и нежностью
Прошу - при попытках к бегству и бешенству
Подари мне верёвку и сеть.

Срываясь на самой наклонной из плоскостей
Долго ли, коротко, рано ли, поздно ли
Отдай мне приказ и таблетку с полосками
Чтобы я принял смерть

Вопрос: Нравится?

1. Да		8	(44.44%)
2. Нет		10	(55.56%)
Всего:		18

@темы: поэзия

---

Сын сОтОны

[Элхэ.]

Здание в точности соответствовало представлению Ксении о психиатрических лечебницах. Уныло-серое, подавляющее. На окнах-решетки. Неприветливая докторица тяжело вздохнув сняла с полки одну из разноцветных папок и выложила перед Ксенией на стол.
-Читайте.
Под тяжелым взглядом докторши Ксения открыла папку и достав несколько криво исписанных листков, приступила к прочтению.

"Я ни убивал Маму. Ана сама винавата ва всем. Кагда я радился ана сказала что я рибенок гриха и на мне пичать зла. Ана сказала что я сын сотоны и должин много малицца что бы ачистить себя".

Ксения посмотрела на докторшу. Та молча сверлила молодую женщину взглядом. Тишина становилась неловкой.
- Моя сестра была религиозным фанатиком. Баптисткой. Видимо,когда ее изнасиловали она не смогла принять факта беременности от насильника а аборт не позволяла сделать вера...
-Вы читайте,читайте...
Докторша криво усмехнулась. Ксения опустила глаза к грязному листку.
"...ана гаварила что мой атец жевет в маей душе и смотрит на мир аими глазами. Ана гаварила что я плахой мальчик и била миня што бы выбить атца из маих глаз но я был нехарошим и порчиным я гаварил ей что бы ана аставила миня в пакое но ана не слышила патамушто привыкла слышать только бога..."
-Достаточно.
Почти зло врачиха вырвала папку из рук Ксении:
-Вы хотите встретитmся с ребенком?
Ксения кивнула. Больничные коридоры были темными и узкими. В воздухе висел неприятный запах хлорки, с которой по всей видимости тут мыли полы.
-Ждите.
Ксения опустилась в кресло и стала ждать. Мысли молодой женщины метались,как птицы в голове. Забрать ребенка. Ей тут не место. Но что скажет муж? И как жить в одном доме с подобным существом?
"...я хател штобы мамачка любила миня а ана атталкивала и атталкивала птамушта йа был злом и тагда я взял ножняцы ис карзинки для шетья и бил ие штобы она поняла что кагда бьют бывает боно а атец сматрел маими глазами иму было смишно нат тем што мама умирла а йа был рат патамушто нинадо больше малиццо и патамушто папа был рятом"
-Вот ты какой у нас красавец,какой умница...
Докторица вошла в комнату, держа за руку долговязого, бессмысленно ухмыляющегося подростка лет шестнадцати.
-Ирэнка!
Ксения рванулась к девочке что бы обнять ее , но подросток тут же нырнул за спину врачихи бубня что-то маловразумительное:
-Не Эренка,нет Эренки, я мальчик, я сын дьявола...
В уголках губ девочки выступила пена.
-Ну что,забираете?
Пожилой врач ехидно смотрела на Ксению.
-Я не девочка, я мальчик,мальчик!
Ксения посмотрела на врача и не менее ехидно изогнула бровь:
-Забираю.Родная кровь не вода.
Докторица слегка смутилась:
-Интересный случай конечно. Видимо мать девочки так ненавидела насильника что перенесла эту ненависть на ребенка, а поскольку ребенок был девочкой...
-То моя бедная сестра внушила Ирэнке что она мальчик, что бы был повод сильнее ненавидеть ее.
Докторица кивнула, соглашаясь со словам Ксении и махнула рукой, мгновенно превращаясь из врача в простую, сердобольную женщину :
-Да ладно вам, с таким-то расстройством к нам многие девушки попадают, просто начинают считать себя мужчинами, говорить о себе в мужском роде, одеваться соответственно. Это излечимо, девочке очень повезло что у нее есть вы.
Ксения энергично кивнула и подхватив под руку все еще колотящуюся в судорогах ярости Ирэнку, направилась к выходу.
"...и я стукнул Ению куханным нажом патамушта толька папа может любить сваего сына нам никакие мамы н нужны ани все дуры и далжны умиреть как первое мама патамушта Ния не верила што я твой сын папошка ана абманывала миня и гаварила што я девошко а ни твой сын но я наю што ты миня любишь тока ты адин ..."

Вопрос: Нравится?

1. Да		5	(55.56%)
2. Нет		4	(44.44%)
Всего:		9

@темы: миниатюра

---

1.1.1. Локки и Ленка.

[Лоторо]

пролог

writermustwrite.diary.ru/p185091057.htm?from=la...

В центре города, на мостике через речку стояла девушка. Вокруг её шеи был небрежно обмотан длинный бордовый шарф, который до удивления не шёл к её рыжим волосам. В руках она держала блокнот, и в данный момент, быстро и жадно делала в нём зарисовки всего, чего касался её взгляд. Карандаш так летал над бумагой.

Звали девушку Ленкой.
- Привет, Ленок! - жизнерадостно раздалось у неё над ухом, - Ух, и чего ж ты всё-таки в художку не пошла?
Вопрос был риторическим и дежурным. Так что Ленка неторопливо убрала блокнот в сумку и только тогда обернулась и сказала:
- Привет-привет.
Привет был адресован красивому на восточный лад парню на полголовы её ниже, в широченных «нигерских» брюках, при «доске» в руках, улыбке (по ширине явно соперничающей с брюками) и, натянутой почти на нос смешной, длинной, полосатой оранжево-зелёной шапке.
Звали его Локки. То есть, его действительно все так звали, не взирая на паспортные данные, которые гласили, что имя его вовсе даже Роман Егорович Ложкин. Происхождение его прозвища, корнями уходило в столь глубокое детство, что даже Ленка порой сомневалась в том, что верно её помнит
Ленка и Локки дружили с пелёнок одной и горшка второго.
Ты суп в холодильник убрал? - строго спросила Ленка.
Я его съел, - успокоил её Локки и встал на «доску». - Так куда пойдём? Сто лет с тобой не гуляли.

Ленка и Локки фактически жили вместе. Дело в том, что три года назад отца Локки — Георгия Ивановича, который полжизни проработал в местной больнице и был на тот момент заведующим отделением хирургии внезапно пригласили на работу в штаты. После недолгих метаний, родители Локки уехали на разведку. Локки как раз заканчивал школу, решили его с места не дёргать.
Скрепя сердце, оставили единственного сына одного в квартире, но на попечение и пригляд ближайших друзей и соседей — Ленкиных родителей, их семья жила двумя этажами выше в том же подъезде. Локки этому был только рад. В наше время, обладая компанейским характером, собственную квартиру иметь накладно — там постоянно будет кто-то зависать, оттуда постоянно будет что-то пропадать, а в награду за это хозяину даруется вечная признательность гостей и вечная же головная боль в виде этих самых гостей. Так что, Локки с лёгким сердцем отдал дубликат ключей Ленке и отказывался перенести тусовки к себе, ссылаясь на «соседский договор». Не говоря уже о том, что стараниями Ленки квартира поддерживалась в большем или меньшем порядке, а Локки в сытости.

Ну ты же всё время занят, - прохладно сказала Ленка, глядя то в один, то другой конец мостика, решая, куда бы им в самом деле пойти.
Не меньше чем ты, - ослепительно улыбнулся Локки, - Вечно у тебя то зачёт, то уборка, то настроения нет.
Ленка фыркнула:
- Ты бы хоть раз учёбой был занят.

Родители Локки рассчитывали вернуться через несколько месяцев и забрать сына с собой. Однако, жизнь завертелась и вернуться оказалось недосуг.
Локки текущее положение вещей устраивало полностью. Несколько раз родители пытались выписать его к себе, но Локки, мягко говоря, не рвался. Он закончил школу и по телефонному настоянию родителей поступил в медицинское училище. (Поступление в институт он провалил). Мирно — три года, подряд из года в год, он оставался в родном городе и в родном медучилище — дважды на первом курсе.

Но дело было вовсе не в его необучаемости. Дело было в призвании.

Лет с 15 Локки с огромным удовольствием ездил в качестве вожатого в местные лагеря отдыха и с поразительной лёгкостью управлялся там с детьми от семи до 14 лет.
Только в прошлом году, директор лагеря ударил кулаком по столу и буквально приказал Локки поступать в "педулище" - педогагическое училище. Локки пожал плечами и, ни кого более не спросясь и не предупреждая, перекинул документы из меда в пед. К вящему удивлению всех его знакомых — успевал он там феноменально.

- Так куда? - щурясь на солнце, повторил Локки.
Куда ноги выведут, - пожала плечами Ленка и пошагала размашистым "мужским" шагом прочь от моста. Локки лениво покатил рядом с ней.
А где новая? - поинтересовалась Ленка, кивая на доску.
Сломал, - без особого сожаления сообщил Локки, - Неудачно сиганул на лестнице. Вторая уже за сезон.

Локки был счастливым обладателем трёх самокатов, пяти досок, четырёх пар роликов, двух пар лыж и коньков. Почему он пренебрегал велосипедами – он и сам не знал. Катание на всех этих радостях — было единственной на данный момент вещью, к которой он не терял интерес в течении нескольких лет. Вообще-то Локки обладал бесконечной энергией, неистощимым запасом идей и полной неспособностью довести до ума хотя бы одну.
В детстве он перезанимался в двух десятках кружков и секций, начиная от кружка бисероплетения, заканчивая секцией бокса. Особенно долго (по месяцу) он задерживался в секциях единоборств и, хотя, ни в одной, разумеется, не продвинулся дальше белого пояса, на его энтузиазме это не сказывалось никак.
Тех же принципов он придерживался в отношениях с девушками — рекордный срок его «занятости» составлял три недели.

- Вот что, - заявил Локки, - Поехали в ларёк Промхолода, туда должен был быть привоз.
- Пьяная вишня? - встрепенулась Ленка.
- Ага. И Греческая Смоковница и Трюфель и Ананасы в Шампанском.

Говорил Локки о сортах мороженного. Хоть они с Ленкой и выросли, любовь к мороженному осталась в их сердцах неохладимой.
- И пиво по дороге там есть, - задумчиво закончил Локки.
Ленка фыркнула.
- Ты больной. Пиво с мороженным.
- В Чехии все так пьют, - подмигнул Локки, - Поехали.
- Врёшь, - скучающе заявила Ленка и убрала блокнот.

Ленка в свою очередь, напротив производила впечатление очень серьёзной девушки. Улыбалась она редко, глядела на мир так настороженно и внимательно, что окружающие иной раз невольно начинали испытывать желание поправить причёску или одёрнуть одежду.

Не смотря на всепоглощающую страсть к рисованию, в 17 лет, Ленка, осознав, что путь художника неверен и тернист, а кусок хлеба зарабатывать нужно, взяла себя в кулак и понесла документы на медицинский. Подала. Поступила и отучилась там уже два курса, кроме того, в какой-то мере, возможно, пытаясь утешить отца Локки, дядю Жору. Ведь сын его оказался и холоден и негоден к семейному делу.

Блестящей внешностью природа Ленку не наградила. Она была нескладной, тощей, высокой девчонкой, с головой, напоминающей оранжевый одуванчик — благодаря жёстким рыжим кудрям, которые, как их не выпрямляй, не укладывай, упорно образовывали почти идеальную пушистую сферу вокруг её головы.

Это вдобавок к крупным веснушкам на щеках и носу.

Самой Ленке было более или менее плевать на свою внешность, но всё-таки и в школе и в детском садике Ленке не уставали напоминать о её выдающихся особенностях, пару раз ей приходилось реветь от обиды. Если бы не Локки, авторитет которого в компаниях всегда был непререкаем, приходилось бы худо.

Вообще, Ленке, конечно, льстила дружба Локки, ей с детства нравились шепотливые слухи и громкие, бестолковые дразнилки «жених и невеста». Хотя у неё ни разу за всё время не возникало и мимолётной тени желания попробовать «повстречаться». Локки же Ленку воспринимал сестрой, причём старшей, хоть она и была на год младше его.

День стоял вопиюще солнечный — первый солнечный день за почти месяц дождей (в городе ходили упорные слухи о неминуемом потопе, но пронесло).
Только весной солнце способно сиять и освещать всё с такой оголтелой яростью, видимо окупая избытком света весенний недостаток жара.

Каждый шаг словно бы расплёскивал солнечные брызги повсюду. В лужах бесились солнечные зайчики, Локки и Ленка наступали им на уши. Зайчики не обижались. Город был залит солнцем, дышать было немного страшно - страшно впускать в себя слишком пьяный воздух и слишком яркий блеск апреля.

Ленка то и дело останавливалась, чтобы сделать быстрый набросок то одного, то другого. Локки терпеливо пережидал эти остановки, тратя время на ленивые отработки простейших трюков с доской.

Им было хорошо - от ясной погоды, от необязательности выходного дня, от яркости красок, от наконец-то сухого асфальта под ногами и колёсами, и просто от того что они двое были друг для друга самой подходящей компанией для подобных прогулок.

Если знать, какими маршрутами идти, в городе до любого места окажется рукой подать. Так что у подворотни, в которой находился пресловутый ларёк они оказались минут через десять. Во двор, однако, Локки пришлось вкатываться одному - Ленку снова охватил приступ рисования. Не сходя с места и ничего не объясняя, как всегда, она принялась лихорадочно зарисовывать какую-то бродячую псину, мирно валяющуюся под кустом шиповника. Локки только снисходительно хмыкнул на это.

Когда Локки подъёзжал к ларьку, он заметил несколько бритых крепких ребят, которые топтались у стены ближайшего дома. Одно бритое дарование что-то вдохновенно писало или рисовало на стене при помощи баллончика с краской. Локки поморщился, соскочил с доски и скрылся в ларьке.

Когда он вынырнул из ларька, запихивая в рюкзак четыре увесистых брикета мороженного, бритые всё ещё не закончили творчество. Художник от усердия сопел так, что слышно было на весь двор.

Локки неторопливо оттолкнулся и поехал мимо. Бритое дарование отошло от стены, Локки покосился на новую чёрную и кривую, но полную праведного патриотизма, надпись на свежевыкрашенной стене дома "Спасай, Русь - ебош хачей!"... Тут-то у него в голове и щёлкнуло. "Русь" поди вместо "России" написали, потому что не знают, как оно правильно пишется" – подумал он с лёгкой брезгливостью человека обладающего «врождённой грамотностью» , - "А глагол во втором лице - с мягким знаком..." И прежде чем сам успел всё взвесить, он с достаточно добродушной, впрочем, усмешкой бросил, проезжая мимо:
- Писать по-русски научись, русич...
И с силой оттолкнулся, чтобы набрать скорость и выехать на улицу, к Ленке. Но как на зло, под колёса подвернулся обломок кирпича. Локки рухнул носом в асфальт, едва успев выставить перед собой руки.

Когда он приоткрыл глаза, первое, что он увидел, были грязные берцы, расположенные у самого его лица. Локки покосился вдоль плоскости - только с одной стороны стояло ещё две пары.
- Охуеть, - как-то даже удивлённо прозвучало сверху, - опизденелый хач! Под нигера заделаный. Ты, сука, грамотный, что ли?

Локки за двадцать лет жизни умудрился ни разу не встрять в драку. Бить его просто в голову никому не приходило – к нему всегда все относились дружелюбно... Но инстинкт, за миг до удара, заставил его прикрыть голову руками и сжаться. Первый удар пришёлся прямо в лицо... Избивали его умело и с удовольствием.

Спас Локки кряжистый мужик в ментовской форме, который вышел в эту минуту из подъезда за руку с четырёхлетним сыном и, рявкнул по-армейски на весь двор: "Ну-ка разошлись, ублюдки". Лысые мигом среагировали и прогалопировали в сторону выхода со двора, бросая на ходу страшные угрозы "хачам" и укоры "русским-тряпкам". Мент приостановился было, с сомнением глядя на корчащегося Локки, но тут к нему подбежала Ленка. Мент с чувством выполненного долга пошёл дальше. Сынишка мента с живым интересом крутил головой, оборачиваясь на побитого Локки, пока они с отцом не скрылись за аркой.

Через несколько минут Локки сидел в том же дворе на поребрике, а Ленка поливала его перекисью, которую купила тут же в аптечном ларьке. Шарф у Ленки размотался, а губы подрагивали, блокнот валялся рядом прямо на земле.
- Ты что, дурак? - со слезами в голосе интересовалась она, - Надо же ляпнуть. Это тебе не интернет... Их же человек пять было...
- Я думал, проскочу, - глухо бубнил Локки, зализывая кровь из разбитой губы.
- Дурак, - продолжала Ленка, начиная уже явственно всхлипывать. - Пойдём в травму. Вруг что-то сломали.
- Не, - мрачно сказал Локки, - не сломали. Доску спёрли. Русичи... Пойдём домой, нафиг, я нагулялся.

Он подобрал рюкзак, стараясь не смотреть на Ленку.
- Пиво, что характерно цело, - заметил он и улыбка снова неудержимо начала проявляться на его разбитых в кровь губах.

Ленка тяжело вздохнула, прикусила губу и вытерла шарфом слёзы. Спорить не стала, помогла Локки встать и они тихонько пошли в сторону дома. Локки немного хромал, но в остальном, не считая синяков и разбитого рта, был цел.

Метров за сто от дома Локки замедлил шаг, а потом и остановился совсем, ткнул пальцем вперёд и вверх.
- Зацени-ка, на крыше кто-то болтается, - удивлённо сообщил он Ленке.
Она проследила направление глазами: в самом деле, на крыше кто-то торчал.
- Ну и что, - пожала она плечами. - Мало ли? Ремонтники какие-нибудь, снег чистят.
- Да какой снег, всё смыло давно, - отмахнулся Локки. Он просто впился взглядом в фигуру на крыше. - Стоит, не шевелится даже. И одет как-то странно.
Ленка присмотрелась и фыркнула:
- Тебе все странные, кто обычную приличную одежду носит.
- Да вот именно! Чего ему в пиджачном костюме на крыше делать?
Ленка замялась.
- Д-думаешь, самоубийца? - тихонько спросила она.
- Снайпер он или суицидник, а крыша почти наша и проверить нужно, - решительно сказал Локки и, прихрамывая, зашагал к дому с удвоенной скоростью. Ленка поспешила следом.

Вопрос: Дальше?

1. Да		5	(71.43%)
2. Нет		2	(28.57%)
Всего:		7

@темы: мистика, сериал, проза, ненормативная лексика

---

[Лоторо]

You’ll reap the seed of war,
You reap the seed of hate,
You reap the seed of love,
You can’t appreciate…

Poison Oak 100 monkeys

Пролог. Сашка.

Нет на свете большей обыденности, чем расставание. Особенно - чем предложение расстаться.
- Саша!..

Нет ответа.

- Саш, ты меня слушаешь?!

Напряжение тишины ощущались почти физически. Блекло и невыразительно он, наконец, ответил:

- Да.

Внутри у него при этом всё переворачивалось от досады и несправедливости происходящего. В голове отдавалось эхо маминого голоса: «Врачи считают...» «Чтобы и у тебя ноги не отнялись...» «Слишком сильная связь...» «Нужно уехать. Тебе нужно уехать.» В голове навязчиво вертелись строчки из Цветаевой. Сашка её не любил, но её недавно повторяли на уроке.

"Расстояние: версты, мили...
Нас расставили, рассадили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Он видел, какие страдания этот разговор, это решение доставляют родителям. Один сын тяжело болен, другого требуют отослать подальше.
- Но ведь это не заразно, - тихо сказал Сашка невпопад, в его голосе слышалась мольба, - Ведь это не заразно.

Отец тяжело вздохнул, а мать в который раз начала неуверенно повторять слова врача, который считал, что Сашка может разделить участь Ильи, если останется рядом.
«Слишком тесно связаны» «Теснее некуда» - горько подумалось Сашке. Между близнецами часто формируется необычная связь — душевная, психическая, которая, как видно, иногда влияет на и физическое состояние.

Три месяца назад Илья застудил спину. Осложнение пошло на ноги. По какой-то причине они потеряли чувствительность. Уже три месяца он не вставал. Врачи толком не могли понять как и от чего его лечить, диагноз не поставили, очередь на МРТ отодвигалась всё дальше, анализы крови и рентген не показывали ничего. Время шло, а лучше Илье не становилось.

Сашка страшно переживал за брата — каждую минуту, даже во сне. Школу посещал на автомате, и без того немногословный, почти совсем перестал разговаривать. Одноклассники сочувствовали, но не смели приставать с утешениями и вопросами. Девушка Ильи в первый месяц исправно навещала его, потом как-то естественно перестала приходить. Сашкина девушка, не менее естественно отдалилась от него, трудно общаться с человеком, который всё время молчит и смотрит потерянно. А неделю назад у Сашки вдруг тоже отнялась нога. Всего на несколько часов, но он напугал этим всех, в том числе и самого себя.

Поэтому врач и сказал, что ему нужно уехать. Сменить обстановку, отдалиться от Ильи. Расстаться с братом. Немыслимо. Да и поможет ли это? Прав ли этот доктор?

Но если многожды повторить идею, она станет правдой. А она была уже повторена так много раз, что Сашка сам начал верить в эту необходимость. Уехать. Оставить Илью.

Расстояние: версты, дали...
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это - сплав
Вдохновений и сухожилий...

Мама говорила, папа молчал. Молчание отца до Сашки доходило куда лучше, чем слова мамы, звучавшие как через вату. Мама уже сказала очень много и продолжала говорить. И конца края её речи было не видно. По сути она говорила одно и то же, повторяя это на разные лады. Сашка сам всегда предпочитавший молчать следил за ней с нарастающим чувством болезненной нереальности – разве это возможно – такое количество слов от одного человека? Ему казалось, что слова, как наводнение заполняют комнату. Заполняют его голову, топят и смешивают всё вокруг. "Хватит!" - хотелось крикнуть. "Слова забили мне глотку!" - хотелось сказать. "Пощады..." - хотелось хрипеть.
Но она все не останавливалась, говорила и говорила, заговаривалась, притом, время от времени, очень ловко и методично вворачивала что-то про Долг, Ответственность, Эгоизм. «Разве ты не понимаешь?! Нас нельзя разлучать!» - хотелось крикнуть ей, - «Как ты можешь такое говорить!». А отцу этого кричать не хотелось. Потому что он молчал, он понимал Сашку. А Сашка понимал маму, но горечь от этого не уменьшалось.
- Саша! - в очередной раз воскликнула мама. - Ну скажи ты хоть что-нибудь!
- А как же школа? - шёпотом спросил он, не поднимая головы. Самому стало мерзко. Он пытался выторговать несколько месяцев.
- Закончишь экстерном, - как-то жалобно, просительно отозвалась мама и села в кресло напротив него. - Осталась всего одна четверть... Жить будешь у тёти Вали, мы с отцом уже договорились.
- Можно я подумаю? - спросил он, мучительно выдавливая из себя слова, хотя думать было нечего. Наверное, мать это и собиралась сказать ему, но отец поймал её взгляд и покачал головой. Кивнул Сашке. Сашка с молчаливой благодарностью встал и пошёл в их с Ильёй комнату.

Не рассОрили - рассорИли,
Расслоили...
Стена да ров.
Расселили нас как орлов-
Заговорщиков: версты, дали...
Не расстроили - растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас как сирот.
Который уж, ну который - март?!
Разбили нас - как колоду карт! "

Илья лежал, закрыв подрагивающие веки. Сашка понял, что тот не спал, прислушивался к разговору в зале. Он осторожно подвинул к кровати Ильи табуретку и сел. В комнате всё говорило о болезни, беде. Пустая капельница, прицепленная на гвоздь от их любимой картины, которую сняли и убрали за шкаф, горы коробочек с лекарствами на столе, запах спиртовых салфеток, таблеток, растворов для капельницы. Сашкина кровать превратилась в склад. Сам Сашка с начала Илюхиной болезни спал в большой комнате на диване. Эта комната больше не принадлежала им двоим. Заострившееся лицо Ильи тонуло в подушках. Сашке показалось, что он стал совсем мало походить на него.
Илья распахнул глаза, посмотрел на Сашку, улыбнулся.
- Тётя Валя клёвая, - сказал он.
Сашка дрогнул.
- Я всё понимаю, - быстро и виновато заговорил Илья, - Но я совсем не хочу, чтобы с тобой стало то же самое, что со мной.

Сашка молчал. Ему казалось, что его предают. Почему Илья считает, что Сашка не хочет и не должен разделить с ним всё? Они всегда вместе, с самого детства, Сашка всегда считал что у них одна жизнь на двоих. То, что происходит — неправильно. Конечно, лучше бы Илья выздоровел, но если нет, то пусть заболеет и Сашка. Он просто обязан заболеть.

Илья буквально почувствовал его мысли.
- Давай играть, что меня нет? - мягко сказал он. Сашка не двинулся, не мигнул. Под ложечкой у него засосало. Это была их любимая игра — как будто они не братья, как будто они не знакомы. Просто случайно встретились на улице или в школе. Или один вышел из зеркала, из параллельного мира. Их эта игра неизменно захватывала.
- Меня нет, - повторил Илья, улыбаясь, - Слабо на два года? С родителями я договорюсь... А потом приеду к тебе в гости, когда поправлюсь и, это будет самая классная игра из всех.
- Но я не хочу, - сказал Сашка. В его глазах стояла тоска.

Илья на это смолчал, но его молчание было утомлённым и обиженным. Сашка только сейчас, с уколом совести, понял, что ему, наверное, так же нелегко. Нет, ему вдвойне нелегко — он болен и при этом делает хорошую мину, он же не хочет, чтобы Сашка уезжал, но пытается его убедить. Разве это честно?

Казалось, сама их родная, с детства до последнего сантиметра знакомая комната осуждает Сашку. Даже пыль на шкафу укоряет его. Даже Сашкина старая кровать обвинительно скрипит: эгоист.

И Сашка смирился с неизбежным.
- Давай, - прошептал он, - Давай играть.
Илья повеселел, улыбнулся снова.
- Ну вот и здорово. Это же здорово, иначе бы мы на такое не решились, да же?
Сашка молча кивнул. Ему показалось, что именно в эту секунду, хотя они были ещё вместе и Сашка никуда не уехал, они разделились, разорвались. Но вместо того, чтобы разойтись на две равные части, Илья вырвал с собой у Сашки изнутри целый кусок. Сашка стал пустым. И эта пустота болела. Болела нестерпимо. Сашка понял, что её придётся терпеть очень долго. Можно ли обезболить пустоту анальгином?

Впервые ему захотелось побыть одному.
- Я пойду. Отдыхай, - тихо сказал он, поднимаясь. Илья смотрел на него спокойно, но на дне глаз плескалась тревога. «Ты намного сильнее меня» - подумал Сашка, - «Но тебе и хуже, чем мне. Я очень постараюсь... я постараюсь».

Дальше дни полетели с огромной скоростью. Сашка закончил экстерном школу и в апреле переехал к тёте Вале в другой город. В его памяти совершенно стёрлось прощание с родителями, друзьями и Ильёй, потому что в Ильёй они попрощались и расстались ещё тогда, в комнате. «Давай играть, что меня нет».
Сашка всю весну до вступительных экзаменов работал в своём будущем институте, куда поступил без проблем.
Родители исправно звонили ему, а он им. Тётя Валя и в самом деле была клёвой, жить с ней под одной крышей было приятно и необременительно. Но в игру включились все. Про Илью ему никто не напоминал ни полусловом. А Илье — про Сашку.

К осени Сашка понял, что это его нет. Нет и никогда не было. Пустота разрывала его изнутри, плакать он не мог, потому что был так воспитан. Мальчики не плачут, мальчики держат в себе боль, обиду и горечь.

Но давление пустоты было таким сильным, что Сашка, пытаясь облегчить его, стал плакать без слёз, без всхлипываний, молча. Серым дождём, который бесконечно шёл внутри него, заливая пустоту.

Он учился, работал, ел, спал, ходил в секцию настольного тенниса, встречался с людьми, разговаривал с ними по мере необходимости, целовался с девушками, звонил родителям, дни крутились, крутились, крутились... Прошёл год. И всё это под мерно шепчущий внутри него дождь.

Ведь в дождях не бывает горечи, они никогда не плачут по-настоящему, как люди. И ещё у дождей ничего не болит. Их ничего не беспокоит. Он не заметил, как дождь выбрался наружу, как он сам стал дождём.

Когда он это понял, то шёл, не переставая несколько недель подряд. Идти было приятно, идти было хорошо, хорошо было оплакать весь этот изматывающий, долгий год, все тревоги, чувство вины, злость на судьбу. Асфальт в городе забыл, что значит быть сухим, а небо — что значит быть синим, зато и апрельский снег смыло начисто.

А люди в городе ругали дождь, который не хотел останавливаться, ругали Сашку, натыкаясь на него на улицах, наступая ему на ноги. Но Сашка ничего не мог поделать. Обижаться, он тоже не мог.
Дожди на людей не обижаются. Они только идут и плачут, плачут и идут, глядя в никуда, никуда не глядя… Но вот, однажды, среди внезапно расступившихся человеческих волн, Сашка увидел Анюту. Не увидеть её было невозможно. Не понять, что её зовут именно Анюта, тоже. Она стояла под огромным куполом чёрно-лилового зонта и смотрела прямо на него. Люди не замечали её, как и Сашку. Но тогда как на Сашку постоянно кто-то натыкался, Анюта словно отводила от себя всё и всех. Кроме Сашки.

Сашка растерянно остановился. Тогда Анюта сама подошла к нему вплотную, звонко щёлкая каблучками по мокрой мостовой. Посмотрела в глаза. Не улыбнулась. Протянула ему зонт. Сашка поднял руку и нерешительно взялся за отполированное дерево рукоятки.
- Нас ждут, - сказала она.
Дальше они пошли уже вместе.
Под дождём, вместе с дождём.
Под зонтом, вместе с зонтом.

"Интересно» - подумал Сашка, - «Если бы я встретил её раньше...»(с) Лоторо и Федя Сумкин

Вопрос: Дальше?

1. Да		2	(25%)
2. Нет		6	(75%)
Всего:		8

@темы: мистика, сериал, проза

---

Исповедь Императора

[Liziel]

Аннотация: Приспичило как-то клыкастому Императору-тирану реабилитироваться в глазах общественности и родил он собственный рассказ автобиографический.
Примечание автора: Отрывок из средневеково-фэнтазийного произведения. Был написан ради эксперимента ну и очень краткого введения в тему.
***
Однако… Любопытные это ощущения.
Слабая чехарда мурашек, бегающая по затылку от спины.
Вроде и неприятно, и противно, но так необычно…
Вот, значит, каково это, когда про тебя вспоминают и о тебе слагают легенды. Молодец, Император, ты попал в историю. Да еще такую паршивую для тебя, что впору слово на слове не оставить, потому что болтуны понятия не имеют о чем речь ведут. Молодцы… Решили рассказать обо мне, правителе, думая, что понимают меня вполне. Жалкие детки. Подумали, что смогут расплести всю интригу, которую я воротил без малого тысячу лет.
Кто бы головы им вправил, да ведь сами не додумаются. Взяться что ли мне на старости лет? Ха! Хороша старость, когда в теле полно сил, а рассудок вот-вот норовить прогнить от застоя и ежедневного, ежечасного, даже ежесекундного зуда «гвоздя» в голове. Слишком неясно разъясняюсь? А на что я собственно рассчитывал. Этим же деткам лучше разжевывать все по порядку. Правду они захотели рассказать. Ну, я выдам им правду. Пусть поиграют.
Разрешите представиться, господа хорошие, мое имя Марэс фон Реш. Самопровозглашенный правитель Империи, а так же «тиран», «изверг» и «бессердечный ублюдок». Право же, я обожаю, когда меня так называют. Ибо гнев есть хоть какая-то сильная эмоция в сравнении с равнодушием, которым я пресыщен уже по горло.
Простите уж, но не сдержал я свои искренние позывы по донесению правды, потому что облик мой затаптывают и замарывают нещадно, а я, за неимением выхода из ситуации, вынужден терпеть и горевать от судьбы своей тяжкой.
Рассказ свой постараюсь понести краткий, так как не склонен я к словоблудию, в отличие от моих сыновей славных, зато вложу в слова смысла столько, что названым сыновьям моим ввек было не разгадать.
Обо мне сложно найти упоминания в легендах. Почти не осталось в летописях и строчки обо мне. Великий мир не помнит того мелкого человека, которым я был полторы тысячи лет назад. Обычный граф, наследник немаленького папашиного состояния, мне бы радоваться безделью и растить пузо, попивая брагу и эль в обнимку с грудастыми бабами, да вот досада, демон дернул меня увлечься всерьез охотой. И пока мои «соседи» по титулу выезжали целыми особняками с собаками на Охоту (а сие была целая церемония, а уже потом забава), я паковал сумки, свистел паре слуг и отплывал на серпоподобный континент Калахан, в поисках экзотики. Пару раз я даже возвращался оттуда при богатстве, как король: пятнистые ирьяновские шкуры на плечах, ножны и подсумки из свежевыделанной, прочной как металл, кожи речных киринов. Мелкую аристократоскую шушеру зависть пронимала, глядя на мои трофеи, но отплывать с родного Амадонского континента у них кишка была тонка. А все спасибо слухам, которые распускали калаханцы, чтобы кое-как снизить поток эмигрантов. Вот только эмигрировать от нас к ним уже постепенно перестали, а слухи жили до сих пор. Да и переезжали то не очень активно – людской Орден на нашей земле много лет назад хорошо управился со всей нежитью, расплодившейся по Амадону, и людям больше не было смысла покидать родные постельки.
А калаханцы сказок придумали не мало. Боясь, что амадонская эпидемия кровопийства может добраться и до них, они распустили слухи о том, дескать, неизвестно куда пропадают все приезжие! Крылатые призраки бродят по их землям и зелеными лучами уничтожают в пыль целые стада. Бред, согласитесь. Но многие поверили.
Я только на свою лихую голову решил, что могу позволить себе быть умнее большинства. Вот и понесла меня нелегкая очередной раз в пустынные степи Калахана, а как я там умудрился затеряться в ночи, я и сам не помню.
Зато помню я дальше зеленый свет.
Не фонарь, не огонь, не природную иллюминацию, будь я проклят. А именно сверкающий луч, прожигающий мне лоб с упорством всаживаемой в голову иглы. В тот момент я не помнил ничего, ни того как угодил под луч, ни того зачем я это сделал, куда я направлялся. Я забыл даже кто я. Казалось, что еще миг назад я помнил пустынные степи, как вдруг их уже не было в моей памяти. Я знал, что куда-то плыл, а потом вдруг забыл это. И все под гул и треск отвратительного зеленого луча.
В беспамятство я проваливался несколько раз, и каждый раз пробуждаясь, видел все новое окружение. Сначала вот луч, потом странный огромный механизм, сплетенный из труб, гибких шнуров и металлических деталей над головой, потом была холодная белая комната с низким потолком. Дальше снова тьма и зеленые ленты огней на стенах. А поскольку память мне заблокировали еще в самом начале, снующие работники в белых халатах, с зеленоватыми крыльями и хвостами тонкими и длинными как у ящериц – меня нисколько не удивляли. Вернее удивляли – но не больше, чем кухня удивляет приготовленный к нарезке овощ.
А потом как-то вдруг я понял, что мне надо срочно сваливать из этого места. Мысль втиснулась в голову мгновенно, как не своя. Я даже не потратил времени на продумывание плана побега, как уже разрывал держащие меня за конечности шнуры и эластичные ремни. Животный инстинкт всецело овладел мной, кажется, я оскалился и нарычал на местных служащих, изучающих пищащие панели с моими показателями. Убил ли я кого-то по пути к свободе – не помню. Но двери и стены я разносил во время своего фееричного побега просто в лоскуты. А когда на улице я все же вырвался из пещеры, то первые же лучи закатного солнца обожгли мое лицо до такой степени, что кроме сдавленного визга затравленного зверя из моей глотки больше ничегоне вырвалось.
Хорошенький был урок мне, ничего не скажешь. Когда немного стемнело, я бросился бежать сломя голову просто, куда глаза глядели. В воду я вляпался по пути знатно. Сразу по колено. Хотел перейти реку, дурень. Ага. Как мне не прожгло ногу до кости я и сейчас не понимаю.
Мне и невдомек было тогда, что меня «вели». Для меня было главное, что погони не устроили, а уж куда бежать я и сам будто бы знал. Я говорю будто бы – потому что дороги и сторон света я в порыве гонки не различал, а голова и ноги несли меня сами. Только желудок периодически еще напоминал о своем существовании, намекая де, что надо поесть. А умение готовить мне тогда тоже напрочь заблокировали, поэтому питаться пришлось по-дикарски – сырым свежепойманным мясом. Не помню, водилось ли на той земле что-то крупнее змей и грызунов?
Вот сейчас, вспоминая свой лихой побег, я смеюсь, понимая как легко мной управлялись мои белохалатные-крылатые-лаборанты. Ведь дождались, пока я усну, и только потом позаботились о том, чтобы их чудо-творение пересекло за пару секунд огромный океан. Тогда я и знать не знал, что меня направляют строго к определенному месту.
В Калахане мне пришлось с горем пополам очеловечиться. Облачение дикаря и свою хилую набедренную повязку пришлось сменить на костюм первого попавшегося человека. Он же стал моей первой настоящей жертвой. Ах, какое это было блаженство! Какая сила, какая страсть будоражила голову от одного только глотка человеческой крови. И как много знаний я сразу получил! Оказалось то, что людям не принято так питаться! Им вообще не принято есть сырое мясо, и в своем стремлении насытить еду специями они в моем представлении были хуже травоядного скота. Это где ж видано – портить еду разновкусием.
Однако, что я решил для себя сразу – это что с людьми я себя ассоциировать не буду. Порода у меня другая и существо я другое. Как на свет появившееся – не суть важно, но то, что этими самыми людьми мне питаться приятно, я усек с первой же жертвы. А что? Едой пахло, мясом, кровью, вот я и напал.
Это потом я понял, что человеческое стадо очень переживает, когда в нем пропадают индивидуумы. Что они начинают вести розыск «преступника», что открывают охоту на того «дикого зверя», который растерзал их беднягу-бродягу. Я понял, что так они могут рано или поздно выйти на меня и мне пришлось спешно придумывать, как научиться скрываться.
И так, методом проб и ошибок, грабежей и убийств, лживого раскаяния и хитрости я проложил себе дорогу поперек через весь Калахан, пока не добрел до местной столицы, устланной шелками, пахнущей благовониями и пестрящей ночными разноцветными фонариками. В столице я решил задержаться на несколько лет, потому как мысленное давление на меня немного ослабло, и я ощутил даже некую растерянность, утратив явную цель.
Когда горожане начали меня уже узнавать на улицах (а вид у меня был приметный – белые выцветшие космы, ниже плеч, холодные как грозовое небо глаза, порой даже голубовато прозрачная, белая, как фарфор, кожа) и дивиться моей нестареющей внешности, я понял, что надо бы мне менять место обитания.
И вот опять меня потянуло вперед, куда-то за океан, где я еще не был, но куда явно звало меня сердце. Я подсмеивался над собой, мол, дурак, поверил в зов предков, некудышный романтик. Но, тем не менее, отдался на волю судьбы и сел на борт корабля.
К тому времени я уже научился делать себе запасы пищи и пару недель судоходного плаванья продержался без жертв, благосклонно оставив весь экипаж в целости.
А вот Амадонский материк встретил меня куда как более приятной погодой и окружением. Улицы портового города и столицы утопали в зелени и я (я! Неудачник, забывший как выглядит день) рискнул даже прогуляться в тени при свете дня. К слову сказать, то ли терпимость у меня повысилась, то ли свет здесь был другой, но до ожогов дела не дошло.
Когда я вполне освоился в новом городе, то открыл для себя опять много нового. Оказалось то, вся восточная часть континента вяло, но упорно ведет войну. Да не с кем либо, а с полубезумными хищниками, которые на вид то человекоподобные, а по факту тоже кровопийцы. Вот это была мне потеха! Я прямо-таки загорелся желанием найти одну такую зверюшку, расспросить родимого, откуда он такой красивый выполз. Как он тут оказался. И какого демона так безобразно себя ведет, что мне «порядочному» убийце люди теперь прохода не дают и все в глаза подозрительно присматриваются! Если б не мои прогулки днем, в тени подле лавочки со старушками, то ко мне вовсе бы с факелами да трезубцами в родную, честно выкупленную хату завалились! Идиоты клыкастые. Распустились демону под хвост…
Мою первую встречу с местным начальством мне обеспечили случайно, и была она просто незабываемой. Меня попытались съесть! Вот так запросто, на улицах ночного города, подошел некий «молодой человек», от которого мясом воняло пуще, чем от забойщика, и, не представившись, удумал шею мне свернуть. Слабак. В ответ мне пришлось продемонстрировать все свои умения по сворачиванию шей и навешивания сухожилий на уши, да вот явившиеся старшие нас разняли. Пришлось купить себе жизнь за рассказ о своей личности и путешествиях.
Начальство смиренно покивало, окинуло придирчивым взглядом и смекнуло, что с меня может выйти неплохой толк. Из меня? Им? Да кто вообще им позволил мной распоряжаться, как вещью? Ах, это я на их земле и должен поэтому подчиняться? Спасибо за разъяснения! А может мне у вас эту землю перекупить?
Как выяснилось, перекупить землю было невозможно, но я не слишком отчаялся. Перспектива словить пуд приключений на голову мне внезапно пришлась по вкусу, и я впервые задумался, а какой же у меня раньше был нрав, если я сейчас с первых слов готов браться за оружие и отвоевывать землю у… Ордена. Надо же.
Так и случилось, что на последующие сотни три лет я угодил в команду головорезов, с яростным патриотизмом пытающихся отвоевать кусок земли с побережьем у Ордена. На мой взгляд, затея была глупейшая, потому что перевес сил был явно на стороне людей, а нас, кьяру, не больше пары тысяч. Ах да, мы же были очень гордые. Вопреки человеческому погонялу «кровопийцы» мы предпочитали громко именовать себя новой расой – кьяру. То, что представителем определенной расы «рождаются», а не «становятся», нас как-то не сильно смущало. Мы делали себе соплеменников как новые глиняные горшки. Эка сложность разве? Капнуть своей кровью на рану жертвы, а через пару дней он сам озвереет и станет послушным голодным щенком. Разве что на четыре лапы не встает, а только людей кусает. Разумных кьяру было делать чуть сложней, но и этому меня научили.
А между тем мне так расхвалили столицу местную… Так воспевали при мне этот Арканэй, что я почти уговорил начальство потом отдать столицу в мое пользование. Ох, как я был рад! С каким усердием продолжил вырезать орденских разведчиков, пытающихся выведать наши кьяровские тайны. Да только я оказался умней, чем обо мне думало начальство. Я научился улыбаться, когда от меня этого ждали, я научился подчиняться. Но еще я научился понимать их мысли без слов. Собирались они отдать мне Арканэй, как же! Чтобы центральный город, столица, живая легенда всего континента попала в лапы какого-то пришельца-альбиноса…. Никогда. Я бы не отдал на их месте. И я знал, что не получу город. По крайней мере, до тех пор, пока будут живы все мои конкуренты на него.
И поэтому… когда мы напали на Арканэй немалым войском, когда Орден дал нам прекрасный отпор, коему за умелость я готов был земно поклониться, я… удачно скрылся с поля боя. Оставил собратьев на погибель, не помог выжившим кьяру, даже добил (из жалости! Непременно из жалости) некоторых еще вчерашних товарищей по оружию и конкурентов. До свиданья, клыкастое общество, нам с вами явно не по пути. Вы доказали, что с людьми можно иметь наглость бороться, но делиться с вами у меня желания нет. Увы. Сочувствую вам. Но я благодарен за нашу встречу, благодарен за то, что показали мне, как можно собирать армию, как плести заговоры, как уметь планировать свое безбедное будущее. Но вы слишком наследили и взъерошили Орден, чтоб он оставил вас в покое, так что я позволю вам погибнуть. Уйти с моей дороги. А сам я подожду, пока ситуация в мире нормализуется, и до тех пор посижу где-нибудь в тайне от людей. Благо я скрываться умею получше вас.
Скрываться мне удалось не долго. Выжившие кьяру так и выползали ко мне из всяк нор, где только обитали. К их несчастью, в мои будущие планы они не входили, поэтому я даже помогал Ордену добивать остатки расплодившихся кровопийц.
Любопытно, но я не помню, как я набрел на святыню мира. В какой-то момент меня снова будто «повело» в нужном направлении и я брел, куда глаза глядели, а вышел к колоссальному сооружению, название которого просто и всем известно – Святилище. И вот тогда меня словно выключило. Не стало больше Марэса-убийцы-кьяру. Пропал здоровый-равнодушный-скептик-фон-Рэш. Куда все это делось – уму моему непостижимо. Но днем поздней я обнаружил в себе уйму познаний о Святилище, понимания работы Клыков – местных артефактов и, что самое дикое, мне будто нагло заявили, кого я должен найти и уничтожить.
Из меня сделали послушный карающий меч, который по запаху выслеживал нужного человека, проникал, не стыдясь, даже в его покои и тихо резал на подушке. Какая невиданная прелесть. Мне бы самому еще понять, зачем я это делал. Нет, тогда-то я, конечно понимал! Я думал, что Клыки в Святилище воззвали ко мне! Что я должен освободить их, а это можно сделать, только уничтожив людей, держащих их! Сделал. Уничтожил. Глотнул в качестве вознаграждения за моральный ущерб по сто грамм крови и успокоился. А больше не получил ничего. Выполнил свое дело – могу идти гулять дальше. Спасибо. Аплодисменты.
А потом мне показалось, что освобожденные Клыки и не рады своему одиночеству. Что зовут они сладкой песней, прийти к ним и слиться душой и сердцем, и разумом, как не зовет вообще-то даже в порыве страсти ни одна нормальная дама. Что уж говорить о свихнувшихся живых артефактах. И что я должен был сделать? Конечно, я пошел.
Говорящие камни сказали мне…ох как звучит!.. что нуждаются они в защитниках вечных, что подарят они силу им могущественную, что откроют око мира. Но, я же помню свою ошибку в Арканэе, я не глупец, чтобы вручать такую силу и власть людям. Чего доброго, возомнят опять себя хозяевами мира, а без того сами находятся не на вершине пищевой цепи. Снова во мне взыграл дикий животный инстинкт. Если уж я хочу править, если я хочу поставить кьяру на законное высшее место, то мне надо удерживать позиции и не сдавать людям такого могущества, как Святилище.
Хранителем Клыков я не стал – не приняли – зато законсервировать Святилище до лучших времен мне удалось. Теперь ни один человек не сможет открыть двери. Только кьяру. А на тот момент я остался последним из рода.
Через какое-то время мне удалось наладить свою безбедную и сытую жизнь. Орден немного успокоился и загнал своих ищеек в клетки, люди безбоязненно появлялись ныне на улицах. Даже подобие идиллии установилось на восточной части континента, и даже я устроился с шиком в одном старом особняке кьяру, бывшего мне начальством. Правы вы были, господин клыкастый, землю выкупить у вас я не смог. Зато ваш особняк у людей я перекупил запросто.
Настала пора освежить память и утонуть в архивах. Не без труда я нашел все записи о своей прошлой семье и даже разблокировал часть памяти. Наследства мне батя не оставил, оно и понятно – сын сгинул на охоте, зачем оставлять золото костям. Да и не доказал бы я уже, что я есть тот самый наследник. Кто поверит, что дите живо еще спустя полтысячи лет? А если поверят, то кликнут гвардию и сдадут Ордену на трезубцы.
В общем, затосковал я, спланировал себе будущее, зарекся больше никогда не иметь дел со старшими кьяру, если таковые найдутся. Регулярно следил за людьми и готовил свой коварный замысел по установлению господства своего рода на континенте. Ну и конечно, я грезил Арканэем!
А потом пробил условный год, когда Орден официально подвергли переквалификации. Теперь это были уже не охотники на кровопийц, а жмоты, отбирающие у нищего бродяги честно украденный кусок хлеба с помойки. С преступностью они начали борьбу! Что ж, удачи. А мне пора было заняться делом.
Честно признаюсь, из вредности, назло Ордену, я ограбил одну их забытую и покрытую вековой пылью крипту. Во мне внезапно проснулся экспериментатор и некромант. Поэтому, а еще и потому что меня крайне не радовал мой результат, получавшийся путем стандартного обращения в кьяру, я подумал применить на практике знания, извлеченные из одного убитого мной Хранителя-мага.
Видимо когда-то я слишком начитался сказок. Ибо решил я для себя со всей гордостью: «И будет мой старший сын - правой рукой. Мечом он моим станет. И будет второй мой сын – карающей дланью. Копьем он моим станет. А третий сын будет трон охранять. Щитом он моим станет. Четвертый мне будет стрелой и глаза его зорче сокола. А пятый явит собой клинок – чтоб вонзать его под рубаху врагу. Ну а последний сын – будет магом. Чтоб отводил он взгляд врагу». Тьфу…
Молодец, Марэс. Доигрался в сказки. Игрушек тебе в детстве не хватало. Вот и получи то, что заслужил – дети против тебя ополчились! И не кто-то из младших, а опора престола! Молодец, Император.
А все потому что думать надо было сначала, чью душу брал и в какое тело всаживал. Я ведь наивно полагал, что в тело может войти только его собственная душа, и думалось мне, что сыновья получатся преданные-е-е, как когда-то были преданы Ордену. А оно вона как вышло – чужие души в чужие тела. Не удивительно, что их потом эволюцией скручивать стало. Душа тело лепит под себя. Люди просто этого не успевают заметить – слишком мало живут. А детки мои… ощутили всю прелесть преображения сполна. Вот и думай теперь, дурак-Император, каких демонов ты нахватал в мире духов и поместил в эти тесные человеческие тела.

Дополнение

Вопрос: Понравилось?

1. Да		2	(28.57%)
2. Нет		5	(71.43%)
Всего:		7

@темы: фэнтези

---

[Феликс Шербин]

1. Я знаю

Я знаю: и Луна, и Солнце - все на свете
Сопряжено со мной, пылит в моей руке.
Ни тьмы, ни смерти нет. Вдыхая свежий ветер,
Мы, взявшись за' руки, выходим налегке
На топкий Млечный Путь, где звезды, замерзая,
Целуют кожу ног. Мы вечно ищем дом.
Перебираем век и не находим края,
Где счастье и покой. И потому бредем,
Закрыв глаза и рот, пока жива надежда,
Пока горит свеча, и в венах бьется кровь.
На берегу другом все будет так, как прежде.
Миллениумы - прочь. Все повторится вновь.

2. Мой заброшенный дом

Мой заброшенный дом. Заколочены наглухо ставни.
Уж давно не чадит по ночам дымоход неисправный.
Покосился забор : без калитки - как рот без кричали.
Среди этих морщинистых стен мы когда-то встречали
Зарождение дня. Окропленный росою приветной,
Он всходил между крон в карусели часов безответной,
Чтобы рухнуть чрез миг в пустоту догоревшим Икаром.
...
Я смотрел в этот мир и не знал, что он мог быть усталым.

3. Вьется на крыше антенновый знак

Вьется на крыше антенновый знак,
Небо искрится: созвездие - Рак -
Тихо лоснится по плеши ночной,
Месяц пожухлый седой головой
Мерно кивает асфальтовой мгле...
Жизнь уподобив текстильной игле,
Город сшивает пространство и дни -
Швам нет числа; мы все так же – одни.
Нитью бесцветной вгрызаемся в стежь -
В тропы забытых, разбитых надежд.

Вопрос: Понравилось?

1. Да		8	(72.73%)
2. Нет		3	(27.27%)
Всего:		11

@темы: поэзия

---

Третья стадия (продолжение)

[Liziel]

-Часть 1
-Часть 2
-Часть 3

Окраина Города. 7.20 утра.

Светловолосый парень в зеленой ветровке брел по пустому хайвею, а ветер сильными порывами перекатывал пыль по асфальту.
Опухоль на шишке недельной давности уже успела пройти, но юноша по привычке еще трогал затылок, будто надеясь что в какой-то день она вдруг перестанет болеть.
На плече его висел простой мешковатый рюкзак, под распахнутой курткой виднелась тонкая серая водолазка. Потрепанные джинсы и видавшие виды кроссовки тоже нельзя было назвать идеальными для путешествия, однако шел парень вдоль обочины очень целенаправленно. Правда уверенность в удачности идеи у него падала с каждой минутой, проведенной под палящим солнцем на абсолютной пустой трассе.
"Наверное, я все же конченный идиот, - размышлял юноша. - С чего вдруг я решил, что смогу дойти туда пешком? Да здесь на ближайшие десять километров вперед оказывается сплошной пыльный пустырь".
Действительно пейзаж вокруг был образцово пустынным. Позади мерцал стеклянными небоскребами Город, впереди - ровная лента дороги, лежащая на невысоких холмах. Далеко справа небольшой горный хребет, говорят, образовавшийся из насыпи, когда раскапывали Старый Город. И всё. И тишина. Только ветер катал сухой кустарник и пыль по дороге, да миражи обманчиво блестели «озерами» на горизонте.
"В такое время по хайвею никто не ездит. Разве только грузовики и спасательный транспорт. Глупо было надеяться поймать хоть кого-нибудь".
Парень остановился, повернулся к Городу и пригляделся вдаль. Что-то высокое с нарастающим гулом ехало навстречу по дороге, и юноша в надежде поднял руку.
"Вдруг мне все же повезет".
Массивный транспортник с отполированной до блеска цистерной, не сбавляя скорости пронесся по хайвею, отбросив парня с обочины воздушной волной.
- Эй! Осторожней! - проорал юноша вслед, и лишь потом понял, что скорее всего такой тягач мог быть и вовсе на автопилоте.
"Да, даже надеяться было глупо! - ругался себя парень. - Еще глупее было надеяться встретить попутчика на легковушке. А все потому что из Полиса не уезжают".
Юноша плотнее запахнул куртку и уныло побрел дальше прочь от Города, когда позади вдруг раздался сигнал автомобиля.
- Что?.. - изумился парень, оглядываясь через плечо и щурясь от солнечного блика.
Сбавляя скорость и хрустя колесами по пыли, возле юноши остановился серебристый автомобиль, который в обиходе принято было обзывать "суперкар". Гладкие обтекаемые формы, светоотражающие стекла, колеса со светящимися энергоусилителями, и ни единой лишней детали, которая бы портила идеальную аэродинамику.
Парень, не сдержавшись, присвистнул.
Переднее стекло с пассажирской стороны мягко, будто с шепотом, опустилось, и из кабины послышался бодрый мужской голос:
- Тебе ведь на Базу, верно.
Даже не вопрос. Утверждение прозвучало в голосе.
- Да! - отходя от удивления, радостно воскликнул парень. - Как вы... ай, не важно!
Он очень хотел спросить как водитель догадался, но потом подумал, что без этого уже выглядит слишком большим идиотом, идущим по пустыне черт знает куда.
- Садись, - коротко донеслось из кабины.
"Мне показалось или надо мной уже потешаются?" - подумал парень, меж тем живо запрыгивая в машину, пока водитель не передумал.
Как только дверь за ним опустилась и закрылась с легким хлопком, водитель, нацепив наиболее дружелюбную улыбку, протянул руку и произнес:
- Позволь представиться. Джейкоб.
Парень поморгал несколько раз, привыкая к свету, и тут же пожал руку:
- Майрис. А как вы догадались, что мне надо на Базу?!
- Из Полиса не уезжают, - хитро улыбаясь и по-прежнему скрывая глаза за темными солнечными очками ответил водитель. - А к Базе путь только один. Плюс, ты не похож на одинокого странствующего самоубийцу. Во всяком случае эти кадры не берут с собой припасов в дорогу.
- А вы сами? - спросил Майрис, пристегиваясь и все еще пытаясь объяснить себе столь альтруистический поступок Джейкоба.
- А нам с тобой по пути, - бодро ответил водитель, включая передачу и лихо трогаясь с места.
Парня втопило в обтекаемое кресло и мотнуло в сторону, так что он едва успел схватить свой рюкзак и удобнее уместить его на коленях. К поездкам на автомобилях Майрис был не привычный, а уж к скоростным поездкам - тем более.
И все же, когда первый испуг миновал, юноша с трудом заставил себя сглотнуть. Майрис наивно полагал, что больше его ничто не удивит его за сегодняшний день, однако когда он внимательней пригляделся к салону автомобиля, его челюсть вновь отпала от изумления.
В салоне все было не так! Круглый руль, которых уже не делают, кнопочная система управления электроникой, жидкокристаллический экран с плоской картинкой на приборной панели. Даже сами стекла были неправильные! Без самозатемнения.
"Да ведь такого не делают уже с начала времен! - подумал Майрис. - Я как в комикс древний попал!"
А Джейкоб, будто видя краем глаза сквозь очки удивленную физиономию парня, ехидно улыбался в усы.
"Хотя водила вроде нормальный, - все еще соображал юноша, украдкой косясь на Джэйкоба. - Куртка не стариковская кожанка, а наша - из мягкого пластика. Очки вроде тоже новые. Уж эти то стекла с автотенью я узнаю".
И дабы желая прервать затянувшуюся паузу и хоть как-то отвлечь парня от пожирания взглядом всего подряд Джейкоб заговорил первым:
- Боишься, что тебя не возьмут в пилоты?
Майрис вздрогнул, но тут же нахмурился и разве что колючки не выпустил:
- А вдруг я уже пилот. С чего такое мнение?
Джейкоб лишь еще больше расплылся в довольной ухмылке и, не отрываясь от дороги, спокойно пояснил:
- Ты слишком часто пялишься на мой спидометр.
Майрис хотел было из вредности совладать с собой и перевести взгляд на дорогу, но глаза сами как назло вновь уставились на приборную панель.
Электронный циферблат любезно отсчитывал скорость. "241 км/ч" , "242 км/ч", "243"...
Парень мотнул головой и решил, что для сохранения спокойствия ему полезней будет смотреть на дорогу и проносящиеся мимо с дикой скоростью холмы. Джейкоб же ощущал себя на редкость комфортно и едва ли не вальяжно держал руки на руле. Будто на такой скорости маневры могли бы хоть как-то спасли. К горлу снова подступил тяжелый ком и Майрис подумал, что надо себя еще как-нибудь отвлечь.
- А вы, видимо, служите на Базе? - сдавленным голосом предположил парень.
- С чего ты взял? - спросил Джейкоб, небрежно зачесывая назад челку каштановых волос.
Майрис вновь с трудом сглотнул. Ему показалось, что ремень безопасности давит на него слишком туго.
- Ваш значок на рубашке говорит сам за себя.
- Хм. Неплохо, - задумчиво протянул Джейкоб, и заметив что лицо Майриса от непривычной скорости уже позеленело, отдал команду, - Включить автопилот.
"Автопилот включен" - услужливо ответил механический женский голос из приборной панели, и автомобиль заметно начал сбавлять скорость. Майрис с облегчением шумно выдохнул и расслабился в кресле.
- А насчет Базы, - продолжил Джейкоб, сняв руки с руля, размяв пальцы и приспустив немного очки, - скажем так, я имею к ней отношение.
"Здравствуйте, глюки, - мелькнула мысль у Майриса, когда тот посмотрел на водителя. - Мне уже синие лампочки в глазах мерещатся".
Джейкоб натянул обратно очки и вольготно расселся в кресле. После чего, немного подумав, нажал на пару клавиш на центральной панели и включил музыку.
"Нет! Он издевается!", - возмущенно встрепенулся Майрис, прислушавшись к словам древней как свет песни.
Мужской с хрипотцой голос из динамиков радостно напевал:
- Нет сигналов-стоп,
И нет пределов скорости.
Никто не остановит меня.
Я буду крутиться, как колесо –
Никто не свяжется со мной!
Эй, Сатана оплати мои долги,
Играя в рок-группе.
Эй, Мама, погляди на меня –
Я на пути в землю обетованную.
Я пойду хайвэем в ад!
И я проеду, проеду весь путь.
Я на хайвэе в ад!
- А что заставило тебя податься в Пилоты? - спросил после некоторого молчания Джейкоб, сделав музыку чуть тише.
- Там хорошо платят, - буркнул Майрис.
- Если ты едешь туда только ради денег, то ты ошибся с выбором профессии, - неожиданно назидательным тоном ответил водитель. - Желая много заработать, долго не протянешь.
Майрис почувствовал себя пристыженным.
"Нашел чем удивить!" - подумал он, а вслух высказал как можно более спокойно, но резко:
- Пожалуй, я сам решу, как мне быть. В любом случае у меня нет выбора.
Последние намеки на улыбку спала с лица Джейкоба, и он ответил деловым тоном:
- Тогда продержись первый месяц. После этого будешь получать в два раза больше. А если не сдашь классификацию, то получишь хотя бы лицензию и допуск к технике класса "С".
Чувствуя, что его совсем уже необоснованно держат за дурака Майрис из вредности решил хоть немного поддеть своего попутчика.
- А вы знаете, что у вас машина старая, и что бензиновые двигатели запрещены уже лет пятьдесят?
Даже за очками Джейкобу не удалось скрыть мимику от гаммы эмоций при этих словах. Так, ухмыляясь, смотрят асы на юнцов, которые ни на секунду не верят, что по воздуху можно вообще летать.
В конце концов, водитель не выдержал, глядя на мрачную физиономию парня, и расхохотался в голос.
- Я усовершенствовал ее! - выдал Джейкоб, выключая автопилот и хватаясь за руль.
В следующий миг Майриса вдавило в сидение с такой силой, что он мгновенно понял всю суть фразы "утопить тапку в пол".

Рев мощного двигателя стих, энергоусилители взвизгнули на последних оборотах, и серебристый суперкар мягко остановился на обочине.
- Ну вот, приехали, - возвестил Джейкоб.
Майрис был, что называется, уже «готов». Во время поездки он успел уже и позеленеть, и побледнеть на поворотах, и даже успокоиться, когда понял, что больше двухсот девяносто волшебный автомобиль Джейкоба лететь не будет. Как объяснил водитель: «а то прямые участки слишком быстро кончаются».
Парень даже успел внушить себе, что Джейкоб наверняка первоклассный Пилот, и что такие поездки ему как за пивом в ларек сходить. Нервные смешки так же давно прошли и к тому моменту, когда водитель сказал заветное слово «приехали», Майрис был просто спокоен как Высший и в глубине души счастлив.
- Главный КПП и приемная находятся в той стороне, - указал Джейкоб пальцем, не отрывая рук от руля. – Пойдешь туда, пройдешь медосмотр, запишешься, дальше там объяснят как быть.
- Мне бы надо вас как-то отблагодарить? – спросил Майрис, готовясь либо заплатить, либо даже отрабатывать где-то на Базе.
- Чушь! – отмахнулся водитель, нажимая на кнопку на центральной панели и открывая парню дверь. – Хоть час поездки прошел не впустую.
Подхватив ранец, Майрис выпорхнул из автомобиля.
- Спасибо вам еще раз! – склонившись к салону, сказал он на прощание, чтобы хоть как-то оставить о себе хорошее впечатление.
Джейкоб тем временем снял очки и положил их на приборную панель. Любопытства ради, Майрис еще чуть ниже наклонился, но против света разглядеть своего попутчика ему так и не удалось.
– Возможно, пересечемся на Базе, - неловко отстраняясь и отходя от машины сказал напоследок Майрис, на что из салона, как раз перед хлопком закрываемой двери, ему протяжно ответили:
- О, вот это непременно.
Даже если парень и хотел было что-то переспросить, автомобиль бодро развернулся на развилке и газанул с места прочь, оставив на обочине неглубокие следы от колес.
И только тогда парень огляделся по сторонам, чтобы понять, где его высадили. По обе стороны хайвея рядом с развилкой стоял небольшой поселок со своей электростанцией и вертолетной площадкой. Двухэтажные пластиковые домики напоминали сошедшие с энциклопедий древние бараки эпохи вестернов, только выглядели слишком ново и опрятно. Кое-где между домами проглядывали высокие зеленые кроны деревьев – что было невообразимой редкостью на данной широте.
После развилки трасса сворачивала в обход начинающегося обрыва, в паре сотне метров от поселка, и ныряла где-то за пригорок. Узкая дорожка же, отходящая от хайвея, шла напрямик к Базе, которая, судя по словам Джейкоба была в той стороне.
Майрис с сомнением пошел вдоль дороги, гадая каков же вид знаменитой Базы с верхней точке обрыва. Ему ни раз доводилось видеть изображения диспетчерской вышки на плакатах, и всегда интересовало одно – почему База носит столь странное название. И когда первое, что стало всплывать перед взором юноши из-за пригорка это было огромное сферическое помещение диспетчерской, увенчанной тонким шпилем антенны, Майрис понял.
«Полная луна. Ну, конечно же!»
Стеклянное помещение, как алмазное, отливало белыми отблесками по бокам. Высокая тонкая конусообразная башня поддерживала его и соединяла с полусферическим корпусом административного здания. Чуть справа от него, серебристым куполом крыши блестела непосредственно академия Пилотов, соединенная подвесными коридорами и туннелями с казарменными помещениями. По другую сторону диспетчерской возвышалось хитро выстроенное здание аэродрома с выступающими как ветви дерева взлетными полосами. Там же рядом маленькими будочками казались длинные ангары и множество других помещений. Подстанции, будки радарных установок, «колпаки» охранки наводчиков для турелей. Огромные антенны-тарелки смотрели во все стороны и много мелких сетчатых радаров неустанно вращались на крыше Центра Управления полетами. Гостиницы, корпуса для обслуживающего персонала, энергоустановки с отдельным сектором поля, выделенным под солнечные батареи, гидроэлектростанция на пролегающей в отдалении реке, запасные аэродромы и взлетки для Третьих... На Базе было всё, что необходимо, чтобы существовать автономно не хуже Городов.
Над головой Майриса раздался низкий гул, за несколько мгновений превратившийся в рев мощного двигателя. В нескольких сотнях метров очередной истребитель заходил на посадку, сбрасывая скорость и метя на одну из взлеток многоэтажного аэродрома. Почти перед самым зданием остроугольная «птица» остановилась, зависла в воздухе, а потом с пчелиной грацией плавно опустилась на край взлетки на выпущенное шасси. По внутренним дорожкам базы курсировали транспортники, изредка гудя зазевавшимся прохожим. А сквозь зеркальные окна почти везде виделись снующие по своим делам курсанты и прочие обитатели Базы.
- Ну, здравствуй, Луна-Гранта... - хмыкнул, расплывшись в довольной улыбке Майрис, после чего накинул удобнее на плечо лямку своего рюкзака и неспешно проследовал по дорожке вниз к пропускному пункту.

Вопрос: Нравится?

1. Да		0	(0%)
2. Нет		1	(100%)
Всего:		1

@темы: фантастика

---

Апокалипсис Гатлинга

[Тедди-Ло]

Апокалипсис Гатлинга

Территории бывших США. Дрейфующая колония «Иона», 38°53′42″ с. ш. 77°02′12″ з. д.
Июнь-июль 2035 года, поздний вечер.

Дневник Генри Гатлинга
Свечи почти кончились. Рей убеждает меня не писать после наступления темноты; однако если делать, как он велит, я никогда не закончу работу. Жить мне осталось не так долго, - на прошлой неделе сошли ногти.
Вчера похоронили Конелла. Донахью процарапал имя гвоздём на жетоне и повесил его на деревянный крест, который мы соорудили из арматуры. Я видел, что руки у него дрожат. Меня тоже трясло, но это от ярости. Перед смертью Конелл исповедался мне и Стивенсону, - рассказал, как они с Эддингтоном разверзли Ад у нас под ногами. Всю ночь не спал, только к утру в голове уложилась полная картина.
Они начали с Китая. Не знаю, кто, - думаю, кто-то из моих лаборантов, польстившись на деньги, - сообщил военным о тех неудачных опытах с ионизацией поля, которые мы проводили ещё в двадцать девятом. Им, в отличие от нас с Х, удалось запустить процесс обратной флуктуации и создать достаточно мощную зону отрицательной гравитации. Пользуясь созданным тоннелем Эйнштейна-Розена, они могли отправиться в триасовый период и наблюдать динозавров; могли встретиться с Цезарем и воспрепятствовать убийству Линкольна. Вместо этого они отправили водородную бомбу в Китай.
К тридцать третьему система противовоздушной обороны Империи была практически неуязвима; стоило самолёту взлететь в Неваде, как три боеголовки в Тихом океане поднимались в воздух для перехвата. Однако китайцы не могли увидеть того, что готовили Конелл и Эддингтон; нельзя в понедельник засечь ракету, пролетевшую над радаром в прошлый четверг.
Теперь я понимаю, что удар, должно быть, был направлен в район Аксайчина (Конелл упорно бормотал о горах Кашмира). Эддингтон и Конелл не могли предвидеть, что на базе Синьцзян окажется так много собственных боеголовок. Всё сдетонировало разом; при таких массах топлива реакция, полагаю, шла с положительным балансом, - с вовлечением водорода из тяжёлой воды. Это было всё равно, что взрыв Йеллоустоуна, о котором столько говорили в двадцатых. В воздух поднялись тысячи тонн пепла; сотрясения почвы запустили несколько циклов цунами, а те, в свою очередь, разбудили вулканы и торнадо. Мир погиб в огне.
***
Мы с Реэм были в военном бункере Конелла, когда всё началось. Эддингтон погиб сразу; несколько офицеров умерли от ожогов в течение первого дня. Мы пытались связаться с другими выжившими. Кажется, от пепла воздух стал слишком плотным, чтобы проводить радиосигналы. Мы не знаем, остался ли в мире хоть кто-то ещё, кроме нас, но точно знаем, что скоро нас не станет.
Я уничтожил все доступные мне записи формулы. Впрочем, это всё равно, - нигде в мире не осталось технологий, чтобы её применять. И всё же мне нужно было материальное подтверждение того, что формулы поля Гатлинга больше нет. Мы ожидали, что нас погубят бомбы, вирусы или метеорит. Никто из нас, оставшихся в живых, не думал, что конец света придёт из мира квантовых взаимодействий. Дьявол, как и всегда, прятался в мельчайших деталях.

*запись на полях*
Лайонелл умер через неделю. Р.С.

США, штат Вашингтон. Зал для приёмов в Белом доме.
01.11.2031
19:38 Стандартного Восточного Времени

- Дамы и господа, - говорил конферансье хорошо поставленным баритоном, сияя зубовным блеском, - сейчас на эту сцену для вручения Национальной Научной медали поднимется президент Соединённых Штатов Америки Уильям Эддингтон. Сэр, прошу Вас.
Зал потонул в грохоте аплодисментов. Конферансье переждал их, с сияющей профессиональной улыбкой наблюдая за тем, как президент шагает мимо подножья сцены к лестнице.
- Медаль вручается Генри Лайонеллу Гатлингу за фундаментальное открытие в области физики. Я, разумеется, говорю о чудодейственном поле Гатлинга. Все мы использовали его, чтобы добраться сюда, но никто, кроме самого создателя, не имеет представления, как оно работает, верно, Генри?
Весёлый, сердечный смех раздался в зале после этого замечания, а за ним последовали новые аплодисменты — настоящий, бушующий шквал оваций, предваряющий появление на сцене Нового Героя всей Америки.
Рей Стивенсон тоже хлопал; ладони у него занемели от усердия. Зубы его при этом были стиснуты так, что он своротил коронку с правой нижней шестёрки, но даже не заметил этого. Его взгляд был прикован к сцене.
Гений был высокий, хмурый и очень сутулый. На заурядном, носатом его лице читалось недоверие и даже какое-то презрение к сверкающим канделябрам, красным ковровым дорожкам и официантам с шампанским. Выведенный из сумрака своей лаборатории, с её неизбывным запахом гари, исписанными стенами и стаканчиками с недопитым кофе, он казался филином, которого вынесли из совятника на свет солнца. Сунув руки глубоко в карманы явно взятого на прокат смокинга, он торопливо прошел по ряду между кресел и вышел на сцену, споткнувшись на ступеньках.
Ему пришлось сложиться почти в прямой угол, чтобы президент, над чьим ростом во время предвыборной компании изрядно посмеялись журналисты, смог надеть ему на шею медаль.
Когда утихли фанфары и аплодисменты, Гатлинг остался один на один с длинным микрофоном на подставке в центре сцены. Он прокашлялся и достал из кармана смятый листочек.
- Чёрт, нет, это квитанция из прачечной, - вздохнул он куда-то мимо микрофона, вызвав в зале громкий хохот. Гений снова полез в карман. - Речь писали мои ассистенты, - начал он пасмурно, - поэтому я не помню и половины. Однако сейчас, поднимаясь на сцену, я подумал, что в первую очередь, прежде, чем маме, папе и Научному Комитету, я благодарен судьбе за везение жить именно в это время именно на этой планете. Возможности, открывающиеся перед человеком в текущий момент истории...
«Господи», - подумал Стивенсон и, наконец, заметил, что сломал коронку. Однако и теперь он не смог отвести взгляда от сцены; сам он на месте Гатлинга смотрелся бы, разумеется, куда эффектнее. «Разве это лицо современной науки, Лайонелл?». Стивенсон всегда звал Гатлинга Лайонеллом, потому что Гатлинга это бесило. «Клоун», - подумал Стивенсон и, вероятно, сказал это вслух, потому что его сосед, старичок с острым и нервным кадыком, подхватил восторженным шёпотом: «Гений!...». И промокнул вспотевший лоб белоснежным платком, от которого пахло дешёвым одеколоном, - каждый третий лаборант в их институте пользовался таким же.
Стивенсон поморщился и снова обратил взгляд на сцену, стараясь впредь думать молча.
«Гений, вне всякого сомнения. Поле Гатлинга - это вам не бозон Хиггса. Кому нужен бозон, которого ни увидеть, ни толком понять? Вообще любой бозон? То ли дело Пи-Джи - телепортация, настоящая телепортация. Идея витала в воздухе».
Гатлинг говорил и говорил, без выражения, немного в нос, как будто жевал скучный урок перед студентами-дуболомами.
- С тех пор, как была открыта квантовая запутанность, мы знали, что телепортация теоретически возможна. Многие годы мир ждал внедрения технологии, страдая от несоответствия мгновенного переноса информации на другой край земли и медленными, мучительными процессами транспортировки физических тел и грузов...
«Гатлинг исполнил вашу маленькую мечту, земляне. Больше никаких пробок по утрам, никаких крушений поездов и падений самолётов. Никаких проблем с поставками, вообще никаких проблем. Ещё пара лет войны за энергоносители — и этот человек откроет вам дорогу к звёздам. Бьюсь об заклад, Диснеевцы захотят открыть на Луне свой парк... Целуйте ноги Генри Гатлингу. Зачем вам знать, что он ни до чего бы не додумался, если бы не мои вычисления полярности спинов? Если бы не моя диссертация по преодолению ЭПР-парадокса?».
Стивенсон сжал подлокотники кресла. Они с Гатлингом вместе начинали работу над макро-телепортацией, но математические основы для базовых формул поля вычислил именно Стивенсон. Разумеется, об этом теперь все предпочли забыть.
Все, кроме самого Стивенсона.

Сидящий в двух рядах позади Стивенсона генерал армии США П.Т. Конелл не аплодировал. Удивительным образом он, так же, как и сам Гатлинг, мало интересовался торжественной стороной церемонии. Однако его присутствие в зале для приёмов Белого дома в этот вечер означало, что пресловутое Поле Гатлинга являлось не только важным научным достижением. Оно так же было мощным рывком вперёд в никогда не прекращающейся гонке вооружений. «Поймайте его после церемонии, - велел он одному из своих адъютантов, отклоняясь назад. - Я хочу поговорить о Китае».

США, Пенсильвания, к северу от Гаррисберга
15.02.2033
1800 временной зоны Ромео (UT1−05)

Дежурный подскочил со стула, будто деревянное сидение внезапно раскалилось докрасна. Конелл прошёл мимо него в длинный бетонный коридор без намёка на замедление; кто-то из сопровождавших его офицеров бросил "вольно" сквозь зубы. Эхо от их шагов крошилось тут же, под подошвами ботинок, не долетая до стен; электрические лампочки помаргивали и шипели в патронах.
- Сюда, сэр, - сказал один из офицеров, Донахью, распахивая перед Конеллом неприметную дверь справа.
- Он там? - рыкнул Конелл. Донахью кивнул, и генерал вошёл в плохо освещённый кабинет, где на канцелярском стуле у окна уже ждал Стивенсон. Тот было встал, когда генерал и его свита вошли, потом снова сел, чтобы достать из портфеля голограммный монитор со слайдами; руки у него едва заметно дрожали. Он не любил военных всей душой, и Конелл сейчас живо напомнил ему - по какой причине. Тугодумы, грубияны, и, - он был уверен, - живодёры. Но иного пути, кроме как работать с ними, у него не было.
Конелл плюхнулся в кресло, поддев животом столешницу, и на замысловатом пресс-папье затанцевала старомодная шариковая ручка.
- Начинайте, Стивенсон, - сказал он сухо, едва шевеля бульдожьей челюстью. - У вас полчаса.
Стивенсон кивнул и судорожно вздохнул; от спёртого воздуха и нервов у него разыгралась нешуточная клаустрофобия. Его поддерживала на плаву только одна мысль: он в шаге от того, чтобы обойти Гатлинга, и этот последний шаг нужно сделать несмотря ни на что.
Он поставил крошечный, размером с напёрсток проектор на стол, и перед генералом расцвели, переливаясь в пыльном воздухе, светящиеся схемы. Стивенсон принялся объяснять, стараясь быть скупым на слова и точным в определениях:
- П-по постановлению округа Вашингтон, все разработки, касающиеся перемещения в континууме, должны проходить через руки во-военных, - он начал чуть заикаясь, но приободрился, пока говорил. - Работая над влиянием ионных излучений на разнообразные физические поля, я нашёл, что при наложении гамма-волн на так называемое Поле Гатлинга к эффекту перемещения в пространстве добавляется эффект перемещения... во времени...
Стивенс закашлялся и поискал глазами воду на столе. Воды не было. Он дрожащей рукой поправил воротник дорогой рубашки и заговорил снова:
- Скорость и глубина погружения во временные пласты зависит от мощности потока гамма-частиц. Я рассчитал, что для того, чтобы проникнуть на пять лет в прошлое, потребуется две звёздных величины, - он снова закашлялся и просипел: - Иными словами, в нашем распоряжении погружение во временные пласты не более чем на неделю глубиной.
Конелл, всё это время смотревший на свои сложенные на столе руки, наконец поднял голову и поглядел на Стивенсона так, как если бы тот сообщил ему, что Пентагон атакуют две дюжины крестоносцев верхом на драконе.
- Мне показалось, - начал он очень тихо, и офицеры у двери переглянулись, - или вы только что отняли у меня четверть часа, рассказывая о призраках прошлого Рождества? Какое, к чёрту, погружение во временные пласты? Вы что, обкурились, Стивенсон?
Подобные вещи всегда действовали на Стивенсона странно. Большинство людей на его месте разволновались бы ещё сильнее, потерялись, стушевались и замолкли. Стивенсон же, напротив, стал непробиваемо спокойным; клаустрофобия отступила, утихла нервозность. Он сел на стуле удобнее, положил руки на по обе стороны от проектора и впервые прямо посмотрел на генерала.
- Если вас не интересует возможность путешествовать обратно во времени на неделю, возможно, этим заинтересуются на Востоке. Прошу прощения за отнятое время.
Стивенсон поднялся и сложил голограмму в портфель:
- Всего хорошего, сэр.
Он двинулся к выходу, не надеясь, впрочем, что его выпустят просто так. Бешенство вскипало в нём медленно. Гатлинг. Гатлинг! Обошёл его и тут! Один дух его влияет на судьбу Стивенсона, независимо от тела, которое находится за сотни миль от этого места.
Под тяжёлыми взглядами офицеров Стивенсон взялся за ручку двери.
Конелл соображал медленно. Он был не из тех людей, кто в детстве зачитывался научной фантастикой. Впрочем, в последние годы ей мало кто зачитывался, - Запад вот уже пятнадцать лет лихорадило от голографии и дополненной реальности. Однако прежде, чем Стивенс дошёл до двери, в усталом, наполненном образами детей-лоботрясов и потерянных в Мэриленде составов с обмундированием мозгу генерала замкнулись клеммы. Система установок противовоздушной обороны Китайской Коммунистической Империи встала перед его мысленным взором, яркая, как на виртуальной карте.
- Насколько массивные объекты вы способны перемещать? - спросил он, поворачивая тяжёлую квадратную голову вслед движению Стивенсона.
Тот остановился. Прежде, чем повернутся и ответить, он несколько раз тихо вдохнул и выдохнул. Попробовал даже сосчитать до десяти, но бросил. Шанс всё ещё не улетел прочь, его можно схватить за хвост.
- Ограничения на перемещение такие же, как у поля Гатлинга в целом. То есть - никаких, - сказал он как ни в чём не бывало, оборачиваясь и вежливо глядя на Конелла.
Конелл прищурился; глядя на него в эту минуту, можно было догадаться, что этот тучный человек с кирпичным лицом не просто так занимает главный пост в американской армии.
- Гатлинг держит полную формулу в строжайшем секрете, - проговорил он с изрядной долей скептицизма. - А без неё даже речи нет о том, чтобы применять ваше открытие.
Нам просто нужно направить излучатель рентгеновских частиц в уже имеющийся проход с Полем, - с готовностью отозвался Стивенсон. - Насколько я знаю, поля давно устанавливаются по простому заказу. Как интернет.
- Сядьте, Стивенсон, - устало распорядился Конелл, вновь разворачивая перед собой голографический экран.

Когда Донахью пошёл провожать учёного через блокпосты, Конелл заперся в кабинете и около получаса просидел за столом, гоняя от края к краю золочёную шариковую ручку. Он думал, и мысли ворочались тяжко в его большой, лысеющей голове.
Наконец он поднял трубку старомодного телефонного аппарата (ни видео, ни голосового набора) и нажал одну-единственную кнопку.
- Сальери, а не Моцарт, - произнёс он, когда щелчки на линии сменились ждущей тишиной. - Он напишет нам Маленькую Китайскую Серенаду. (с) Fossa и Фёдор Сумкин

Вопрос: Понравилось?

1. Да		1	(16.67%)
2. Нет		5	(83.33%)
Всего:		6

@темы: проза, рассказ, фантастика

---

Поиск модераторов.

[Отзывчивый]

В связи с тем, что владелец сообщества ушел из дайри, а у двух оставшихся модераторов не хватает времени на то, чтобы нормально следить за сообществом, объявляется поиск новых модераторов. Думаю, что хватит двух человек.
Что, собственно, требуется от модератора: регулярный онлайн (хотя бы несколько раз в неделю), грамотность, бесконфликтность, желание участвовать в жизни сообщества. Желающие получить статус модератора должны написать на умыло  Феликс Шербин.
Еще я попрошу участников, у которых есть какие-то идеи, пожелания и замечания по работе сообщества, отписаться в комментариях под этим постом.
...
Прошу авторов самостоятельно проверять тексты на предмет орфографических, пунктуационных и речевых ошибок перед тем, как выкладывать свои творения в сообщество. Наши участники - критики, а не корректоры.
Уважайте друг друга.

Поиск модераторов завершён, всём спасибо. Новые модераторы - Федя Сумкин и consolo.

Комментарии закрываю.

@темы: Административное

---

Очередная обеденная графоманька

[Элхэ.]

Не хотите "холиваров" - ищите не сообщество критики, а сообщество взаимных комплиментов. Закрывать комментарии запрещаю.
ФШ

Во избежание холливаров коменты закрыты. Мнение можно выразить либо через голосование, либо мне на у-мыло. Тем,кто читает только ради поиска пунктуационных ошибок просьба не читать.

Сядьте рядом со мной,внученьки,хоть взгляну на вас. Ох Ильза, и красавицей же ты стала! А ты, Катринка, прямо точная копия меня в молодости. Вам бы сейчас на балах в кружеве танцевать,эх...Да,да,помню что обещала рассказать когда подрастете. Ну так слушайте, не перебивайте только, старая я совсем стала,растеряла и память и слова. Но это-до сих пор помню будто вчера все и было.
Моя бабушка умирала долго. Говорят,так страшно умирают все ведьмы, если не нашлось на земле человека, готового в момент смерти принять их колдовскую силу. В лето ее смерти мне только-только шел шестнадцатый год и я была смелой и любопытной как все подростки. Вы же понимаете меня, я хотела любить, видеть новые места и новых людей но вместо этого должна была выйти замуж за соседского парня, рожать детей и работать в поле как все женщины нашей деревни. Нет, я не желала себе такой участи и потому нарушила запрет родителей и пришла в ее комнату. Тогда была особенная ночь. Даже сейчас,через сто пятьдесят лет я помню эту ночь так, будто только вчера кралась босой по грубо оструганным деревянным половицам и горячий воск со свечи капал на мою руку.
Бабушка ждала меня. Я знаю, то что я вам сейчас скажу , девочки, будет странным и возможно вы не поверите мне да только если бы ведьмы могли креститься я перекрестилась бы вам в том, что она была уже на половину мертвой. Ее тело посинело, и пахло от нее как пахнет от покойников-жили, казалось, только глаза да язык. Она сказала мне тогда что знала что я приду. Мы ведьмы всегда все наперед знаем, только радости нам от этого мало,бедные вы мои девочки.... Да,она знала. И я получила ее дар а сама она умерла в ту ночь.Родители все поняли и злились на меня страшно,да только как не бей ведьму, дара у нее не отнять. Что ты спрашиваешь, Ильза? Научилась ли я колдовать? Научилась конечно. К следующему своему лету я уже хорошо разбиралась в травах. Могла и кое-что посерьезнее сделать, скажем приворожить или порчу навести. Не сказать что бы сильной ведьмой была,но умела кой-чего. Вот тогда в деревне и появился он. Сейчас-то я думаю будто сам дьявол послал его сюда но тогда я вообще думать не могла, любовь глаза застила. Говорят,он был сыном какого-то вельможи который поехал охотиться да и попал случайно в нашу деревеньку. Мы на отшибе жили,специально-то к нам не заедешь,сторонились мы пришлых всегда.А мальчик,этот несчастный мальчик,просто сбился с тропинки в недобрый час. Столько лет прошло а я когда закрываю глаза так и вижу его,идущего в лучах яркого,полуденного света- в белой рубашке с распахнутым воротом,черных бриджах для верховой езды.Длинные волосы цвета воронового крыла падают на плечи а сам плеточкой играется. Да, Катринка, да. Полюбила без памяти. Скажи он мне хоть слово-босой побежала бы за ним по горячим углям, руками вырвала бы из груди своей сердце и подарила ему. Ночами я только и мечтала о том как он поцелует меня, назовет своей и увезет далеко-далеко. Может к морю, а может еще дальше, туда где кончается белый свет. Он что? Он полюбил другую. Говорила же я что деревня наша стояла на отшибе и пришлые у нас за редкость были? Ну так вот давным-давно мне тогда не больше десяти было местный священник принес из леса голую девочку, моего погодка. Она с виду была чистая дикарка-волосы спутанные и грязные, на человеческом языке не говорила совсем. А нашел он ее у старого колодца, того самого откуда как у нас говорили всякая нечисть вылезает. Так что понятно , что за девчоночка-то была. Добить бы такую да выбросит только священник вцепился в нее, говорил что дитя она божье,зла на ней нет. Назвал Арникою и стал лечить. От чего лечить,Ильзе? У этой твари была рана в плече. От стрелы кажется. Говорю же-маленькая я совсем была,ничего не помню. С Арникой этой не общалась совсем, боялась я ее как и прочие наши деревенские .Бабушка моя может и не испугалась бы, да не о том я рассказываю о чем хотела. Он,мой прекрасный принц, тогда полюбил Арнику. Да,она сильно изменилась с возрастом,стала красавицей,да такой что редкая госпожа могла бы ее затмить. В скором времени она понесла от него,понесла от моего милого Фрэнка и тот был так рад что назначил день свадьбы. День свадьбы с безродной Арникой из колодца! Только я-то его тоже любила,понимаете? Так любила что готова была умереть лишь бы разлучить их. Да Ильзе, да, я поступила подло. Обманом я дала ему особое зелье, и он занимался со мной сексом на сеновале, видя Арнику вместо меня. И это была самая счастливая ночь в моей жизни. И самое счастливое утро когда Арника застала нас вдвоем. Нет,она ничего,не скандалила. Схватилась за живот только и ушла. Живот у нее тогда уже большой был, хоть и шел всего лишь четвертый месяц. Зато скандалил Фрэнк. А я тогда лежала на спине, в мягком стогу сена и смеялась,смеялась над ними. Такими они мне жалкими показались что Арника с ее животом ,что Фрэнк заходящийся от злости как капризный ребенок-разве же так себя ведут идеальные мужчины?С этого-то момента я и охладела к нему,серенькой перепелочкой в павлиньих перьях был он,не больше. Через неделю родители меня в соседнюю деревню отправили. Сказали-от греха подальше. Арника-то пропала, а Фрэнк с горя повесился. Прямо в церкви.Говорили люди-на поясе от Арникиного платья. Только мне все равно к тому времени было, любовь к нему ушла как только вспомню как он передо мной от злости голый прыгал а эта его мужская штучка-дрючка поникла как пустой стручок так и тянуло в смех. Вот и побоялись мои-то что семья Фрэнка со мной сотворит чего и услали к родственникам. Мне там хорошо было,привольно.В почете я была у тамошних-у кого отваром мигрень сниму, кого от нежелательного ребеночка избавлю. И года не прошло как Грегори мне предложение сделал и я ему ответила "да". Любила ли я его, девочки? Не знаю, но человеком он был не плохим да и мне восемнадцать стукнуло, не выйдешь замуж до двадцати считай весь век в старых девах вековать. Ах,какая свадьба была чудесная!Грегори он хоть и не сын вельможи был как Фрэнк но зато сын деревенского старосты, а в зажиточных деревнях иной староста и побогаче вельможи будет. Платье он мне заказал у лучших швей,клянусь вам что не одна знатная госпожа не носила платье наряднее этого , гостей съехалась куча и все знатные ....Да -да Ильза, сейчас об этом и расскажу. Как раз наш танец объявили и Грегори подошел уже ко мне как она появилась на пороге. Кто она? Арника конечно . Причем со своим мертвым ребенком на руках. Бог знает сколько она так его таскала,только это уже не ребенок а сгнивший труп был, да и сама Арника выглядела не лучше, вся ее красота ушла,словно она опять в ту десятилетнюю девочку из леса превратилась-волосы спутанные,глаза запавшие и черными кругами обведены, как у заморского медведя, который "панда" называется-мне Грегори таких в книжке показывал. Только мне в голову это сравнение пришло как я расхохоталась,показывая пальцем на Арнику, а за мной и Грегори засмеялся, и другие гости. Мы смеялись,а она смотрела на нас и улыбалась нехорошо так...Все что происходило было нехорошо,я понимала это да остановится не могла а потом.... Я и сейчас не понимаю толком что произошло. Тела наши стали меняться,превращаться в волчьи...Ты когда-нибудь видела Ильза как у дамы грудь обрастает шерстью и она рвет корсаж? Как человеческие лица становятся мордами волков? Я видела. И понимаю что до того дня ничего страшного-то в моей жизни и не было вовсе. Арника тогда хлопнула в ладоши и что-то сказала. Я уже почти не понимала человеческий язык ,только отрывок из ее фразы и уловила "пойте колыбельную моему ребенку вечно". И мы побежали в лес. Да девочки,да. Один раз в год, в день моей неудачной свадьбы нам дана возможность снова быть людьми и говорить как люди. Только вот все остальное время ... А Арника? Как знать, может и по сей день качает своего мертвого ребенка,и слушает как мы поем-воем ему нашу колыбельную... Ильза, Катринка...обещайте мне только одно...если буду умирать в этот день и будем мы в обликах людей,пусть одна из вас возьмет меня за руку и примет силу. Я не смогла снять проклятие но быть может одна из вас сумеет..Катринка, ты обещаешь? Ты ведь так похожа на саму меня в юности.... А ты, Ильза ,будь осторожна, не подходи слишком близко к людям,зима в этом году голодная и для нас и для них-убьют . Я-то ведь вижу как ты смотришь на человеческих мужчин, Ильзе, я-то знаю как горяча твоя кровь...Ну все,пошлите, внученьки, скоро закат. Если нам повезет поймаем ночью оленя.

Вопрос: + или -

1. +		4	(23.53%)
2. _		13	(76.47%)
Всего:		17